Все началось около трех часов ночи. К этому времени они устали от «секретных переговоров» между собой и не то чтобы уснули, но сильно задремали на своих местах.
Все трое очнулись уже в полете. Они вылетели из своих укрытий и поплыли по воздуху ногами вперед в сторону пруда.
Там их ждал корабль вместе с жутко выглядевшей командой, состоящей из набора полутрупов в рваной и грязной одежде. Среди этого сброда выделялись полутрупы в мундирах наполеоновской армии, в гусарских ментиках и даже в военной форме гитлеровской Германии. На капитанском мостике стоял грузный мужчина, взирая на происходящее пустыми глазницами, зияющими в черепе с остатками мертвой кожи и плоти.
Находясь в полном оцепенении, трое охранников плавно опустились на палубу, и их сразу подхватили костлявые руки полутрупов. Они запеленали их тела, как мумии, в парусиновые саваны, оставив открытыми только лица. Капитан беззвучно читал какую-то речь с листа бумаги, а все будто бы слушали его и кивали одобрительно черепами. Когда он закончил чтение, матросы начали зашивать саваны над лицами завернутых в них людей, превращая их в парусиновые коконы.
Закончив работу, они выбросили три кокона с людьми за борт. Так во все времена по морскому кодексу избавлялись от трупов на борту во время боевых рейдов флота.
Двое охранников утонули сразу. Одному же из них, когда он попал в воду, удалось распутаться и всплыть. Как только его голова показалась на поверхности водоема, корабль стал пытаться его раздавить. Он разворачивался над головой спасшегося мученика, но тот умудрялся всякий раз нырнуть или увернуться и снова появлялся на поверхности, истошно крича и умоляя о помощи.
И тогда за борт полетели пушечные ядра и другие тяжелые предметы. Их бросали с разных сторон, пытаясь угодить в голову пловца. Вот в очередной раз ядро грохнулось всего в нескольких сантиметрах от него, подняв в воздух сноп брызг. В другой раз его задело по голове толстой балкой, сброшенной с палубы. А в третий раз в миллиметрах от плывущего упал огромный якорь с куском грохочущей цепи. Несчастному в конце концов удалось доплыть до берега, залезть в осоку и скрыться в камышах. Он пролежал в воде без движения до самого утра, вслушиваясь в каждый всплеск и шорох, ожидая собственной казни…
Утром приехали рабочие, вернулся и Горюнов. Вся техника опять была перевернута; мало того – экскаваторы, бульдозеры, самосвалы и злосчастный подъемный кран вместе с компрессором и генератором электричества были скручены, как мокрые полотенца, когда их выжимают! Неведомая сила перекрутила технику вокруг оси, придав ей причудливые формы и, конечно, полностью выведя из строя, превратив в металлолом.
Особенно страшно смотрелись вагончики строителей и трейлер Горюнова, которые напоминали фигурные восковые свечи, скрученные по спирали, так как не лежали на крышах, а были поставлены «на попа» и торчали из земли…
(Запись и фотографии сделаны 10 августа 2005 года.)
Разбудите во мне совесть
Силой, правдой и строкой,
Кровь – заслуженная горесть —
Пролилась на мостовой.
1
Ринат дочитал документы, закрыл папку, тяжело вздохнул и машинально набрал номер телефона. – Привет, Ань! Как дела?.. Какой у меня голос?.. Есть причина. Я узнал такое, с ума сойти!.. В архиве, где ж еще… Что ты! По телефону нельзя! Короче, покупать имение – опасно для жизни!.. Конкретно? Последний из тех, кто владел усадьбой достаточно долго, повесился еще в восемнадцатом веке, и после него там жить никто не смог! Он был голландец, вице-адмирал Браамкамп. Потому усадьбу местные называют Голландской. – Ты сказал Браамкамп?! – Анна разговаривала с мужем из Хельсинки, где только что закончила беседу с адвокатами ныряльщиков и вышла в приемную их конторы. – Так вот послушай меня! Фамилия коллекционера, у которого Екатерина выкупила картины, тоже Браамкамп! Представляешь, все сходится! Это же здорово! – Настолько здорово, что хуже некуда, – нервно пробормотал Ринат.
– А в каком году хозяин повесился? – не обратила внимания на его реплику Анна.
– В тысяча семьсот семьдесят первом.
– Видишь! И «Фрау Мария» затонула тогда же! Ты можешь выяснить, почему он покончил с собой?
– Как ты себе это представляешь? На тот свет к нему смотаться?
– Ладно, сама узнаю. Там хоть написано, как он это сделал?
– Нормально, на люстре. Кстати, в том самом флигеле, где мы ночевали.
– Не сомневаюсь! Поэтому привидение там и появляется.
– Не только там, Ань! От историй об этой усадьбе можно поседеть за пять минут. Когда приедешь?
– Вылетаю в восемь. Встречай! Ты с риелтором разговаривал?
– Нет. И не буду!
– Это невежливо. Перенеси встречу на завтра.
– Ань, там такое написано!
– Ты же не веришь в привидения. Чего волнуешься?
– Если ты мне доверяешь, обещай прочитать документы перед встречей с риелтором. Хорошо?
– Конечно, доверяю! Только с призраком я договорюсь, вот увидишь!
– Обещай прочитать документы!
– Хорошо. Пока не изучу твои бумаги – подписывать ничего не будем. Назначь встречу на завтра! Целую!
Анна взглянула на часы – только половина третьего, еще уйма времени, которое надо с пользой занять. Она вышла из адвокатской конторы с видом человека, принявшего решение.
Вскоре Анна подъехала на такси к маленькому частному аэродрому. В офисе поговорила сначала с девушкой за стойкой, а потом напрямую с пилотом. Он разложил перед ней карту, на которой Анна указала пальцем на место в Финском заливе. Вначале летчик отрицательно качал головой, но в конце концов согласился.
Еще через некоторое время они поднялись в воздух на маленьком одномоторном самолете и взяли курс на юго-запад – к архипелагу Аландских островов.
Анна сидела рядом с пилотом, в ее наушниках звучала классическая музыка, заглушая шум мотора. Через полчаса они были над островами. Пилот сверился с координатами и указал на воду. Анна, быстро достав портативную камеру, сделала несколько снимков. Самолет начал кружить над местом, где покоился на дне драгоценный корабль «Фрау Мария», ожидавший внимания почти двести сорок лет. Пассажирка что-то попросила у летчика. Он, поколебавшись, сделал еще один круг и начал снижаться. Они пролетели у самой морской поверхности. Анна вглядывалась в мутную воду под самолетом, но внизу было невозможно что-либо различить – от волн отражался солнечный свет, и его яркие блики слепили глаза.
Самолет вновь набрал высоту, Анна достала из сумки футляр с темными очками и надела их. Пилот завертел головой – мол, снижаться больше не буду, – но пассажирка опять убедила его сделать еще один круг. И когда самолет на небольшой высоте совершал очередной вираж, пролетев над островом, Анна вдруг увидела! Она даже вздрогнула, когда внезапно через толщу воды отчетливо разглядела старинный корабль.
Тот стоял на дне вертикально, на киле, и две его мачты устремлялись вверх. Вокруг можно было различить обломки такелажа. Оторвавшиеся во время крушения реи и штаги – длинные шесты от парусов, – одним концом примыкали к бортам корабля, а другим упирались в каменистое дно. Постройки на корме судна, где когда-то находились жилые помещения, капитанская рубка и каюты, были разбиты штормом. От крыши остались только поперечные балки.
Корабль «Фрау Мария» на дне
На палубе виднелись квадратные люки и дыры в нескольких местах вдоль бортов. Но в основном настил палубы сохранился.
Летчик коснулся плеча Анны, и видение сразу же исчезло. Она растерянно кивнула пилоту, самолет развернулся и направился в сторону берега.
Полет закончился в Международном аэропорту Хельсинки. Пассажирка расплатилась с летчиком и скрылась в здании аэропорта.
Посадка на рейс до Санкт-Петербурга уже началась. Пройдя таможню, Анна вошла в салон пассажирского лайнера. Она двигалась по узкому проходу к своему месту, когда кто-то сзади произнес:
– Простите, девушка! Это не вы уронили? – Профессионально улыбающаяся стюардесса протянула Анне журнал, который подняла с пола раскрытым на одной из страниц в середине.
Какое совпадение! На развороте был изображен старинный двухмачтовый корабль с белоснежными парусами – очевидно, реклама агентства путешествий…
– Спасибо! – сказала Анна. – Да, это мой журнал. Мой!
Она села у иллюминатора, выглянула наружу и, улыбнувшись, произнесла полушепотом:
– Я обязательно найду тебя, «Фрау Мария». Я найду тебя, Анна Белль!
2
Анна Белль остановилась как вкопанная. Она отчетливо расслышала сквозь уличный шум слова: «Я обязательно найду тебя, „Фрау Мария“. Я найду тебя, Анна Белль!»
Девочка огляделась по сторонам, но рядом никого не было. Две фразы были сказаны на русском языке, который сложно было услышать в Амстердаме в 1765 году. Она не сомневалась лишь в одном: кто-то произнес ее имя. Но больше ничего странного не произошло.
