Ни один Жандарм, иль сотрудник Тайного Управления не смеет иметь экономических интересов в Империи, или за рубежом более тех, что установлены ему для должного исполнения его Тайных функций. (Имеется в виду, что ежели наш агент по легенде — крупный банкир где-то в Англии, он, разумеется, подпадает под этот пункт!)"
Государь был наслышан о всех этих требованьях и… всячески за них ратовал. Я уже доложил вам о том, что он допустил в дни паденья Москвы, и весьма сильно было мнение о необходимости отстранить его от Престола. В сих условиях — резкое усиленье меня и всей нашей партии было кузену весьма на руку…
Ибо, — я знал, и он понимал, что я знаю — другим шагом кузена должно было стать предложение мне — занять пост главы Тайного Ведомства и создаваемой Жандармерии. Ежели б я отказался, — сие стало бы моим политическим самоубийством. В ином случае — согласно моим же требованьям я добровольно отказывался б от всех моих денег и влияния в экономике.
Так оно и случилось, — я раздал все мои деньги и фабрики моим доченькам, а вернее — зятьям в виде приданого. Строго говоря, — сегодня я, — как Король Лир — гол, как сокол. Слава Господу, что средь моих девочек одни лишь Корделии и ни одной Гонерильи с Реганою!
Наконец, — вид сгоревшей Москвы более вредил моему кузену, чем остальные его просчеты — все вместе взятые. Срочное восстановление города стало условием его дальнейшего царствия, но у кузена не было денег!
В сиих условиях бездетный царь согласился на прямое наследование ему не законного Павловича, но — юного Nicola. Кузен всегда был умен, хитер и… "После нас — хоть потоп", — это и про него.
Как видите, — все пошло так, что царственному кузену стало на руку мое усиление. Ведь кузен ничего не терял, — с его точки зрения он в любой миг убивал меня чином Жандарма Империи.
Но штука в том, что мне совершенно не нравились банковские дела с политическими! Зато дед мой как раз в сием возрасте возглавил им созданный Абвер, а прапрадед — "Интеллидженс Сервис". Видно есть что-то в Крови, раз меня влечет как раз то, чем занимались дед мой с прапрадедом! Сие и есть Древняя Кровь. Тайна Наследственности.
Я с детства люблю Играть в Шахматы. И не очень-то — в карты. В шахматах же меня привлекает скорей не Игра, но — очередной повод доказать самому себе мое превосходство. Поэтому я не умею нарочно проигрывать. Вскоре все перестали играть со мной в шахматы.
Зато появилась разведка и контрразведка. Сегодня я получаю огромное удовольствие от того, что поймал очередного преступника, иль — вражеского шпиона. Оно сравнимо лишь с тем, кое я получаю при известии от разведчика об очередном успешном исполненьи задания.
Я — счастлив. Наверно, я не был бы столь же счастлив, будучи Королем, Герцогом, иль главой банкирского дома новоявленных Медичи. Суть жизни (как я ее понимаю) как раз и есть в том, чтоб найти То, что именно Тебе по Душе и стать в сием — Мастером.
Ежели сие выйдет, — весь Мир вокруг Вас как бы Светится и доченьки ваши растут истинными Корделиями. А что еще нужно для Счастья?
Так я и стал московским генерал-губернатором и Куратором всех Военных Трибуналов Империи.
Я не знаю, как поляки пытали, насиловали, жгли и расстреливали "немецких" и немцев и не буду врать насчет этого. Скажу лишь, что Володя Яковлев взял свой псевдоним от имени невесты, кою убили католики. Я просто не хочу знать, как все вышло, но когда я прибыл в Москву, в ней не осталось ни единого "немца". Тела их были свалены поляками в грязь пересохшего кремлевского рва (там, где мы для упокоения невинных разбили Александровский сад), имущество разграблено, дома — сожжены.
Якобинцы потом оправдывались, что пожар Москвы начался от русских поджогов, мы же обвиняли противника.
В реальности же огонь разошелся от того, что горело много домов и лавок. Поляки Понятовского, шедшие в авангарде противника, так ознаменовали свой вход в Москву, вырезая всех "немцев". После ж убийств на имущество казненных набрасывались русские мародеры, которые и поджигали лавку, дабы скрыть свои преступления.
Из всех слоев русских в Москве выступило лишь купечество (разорившееся от гибели немецких поставщиков), да университетская братия. (Евреи "немецкие" близки к науке и в ходе резни полегли многие любимые и даже члены семей русских школяров и ученых.)
Русские москвичи в отличие от московских поляков не вышли встречать врага хлебом-солью, но и не сопротивлялись. Убивали поляки. И "польские" евреи. "Немецких" евреев и немцев. Часто московские "польские" евреи московских "немецких" евреев. Вот вам правда о том, кого стреляли и резали в горящей Москве. Русское ж мещанство безмолвствовало, ибо (чего уж греха-то таить!) многие якобинские лозунги пришлись ему по душе. Мещанина хлебом не корми — дай поделить чужое, а для чиновника якобинское правление — прямая выгода. Сейчас он "под дворянством", а так — сам окажется наверху.
Французы это хорошо поняли и первым делом устроили раздачу "тряпок" казненных. Говорят, зрелище было отвратительное — толпа рвала окровавленное барахло друг у друга чуть ли не из зубов, а якобинские офицеры возвышались над сим Содомом и искренне потешались над "нравами русских".
Вторым делом захватчики объявили сохранение всех прежних министерств и ведомств, и чиновничество чуть ли не на пузе приползло за своими портфелями и тепленькими местами.
Особенно преуспели в сием… ученые Московского Университета Вы спросите, — как же так?! "Ученые" были и на стороне "поляков" и "немцев"? Да, — все так и вышло. Здесь необходимо вспомнить Историю Москвы и ее Университета.
Московский Университет был основан с подачи Михаила Васильевича Ломоносова по наущению графа Чернышева — фаворита Государыни Елизаветы. Произошло сие в 1755 году. Вам ничего не говорит сия дата? Вам ничего не говорят сии имена?
Поясню, — в реальности Московский Университет не успел даже вылупиться из яйца, как на Руси грянула новая смена царствий. Бабушка моя взяла в оборот Ломоносова (как возможного претендента на трон), сослала за Можай Чернышева, в Университете же выжили лишь три факультета: медицинский, юридический, да — философский. Все необычайно нужные для Империи в условиях массового строительства заводов и фабрик.
Я умолчу о философии, да юриспруденции русских, ибо сие — тема для отдельного плача. Скажу лишь, что здесь принято нанимать тех юристов, кои по своим родственным связям близки ко Двору! Любопытный критерий мировой юридической практики.
А уж медицина… Профессия медика на Руси — занятье наследственное и традиционно "жидовское". Евреи (и прежде всего евреи "немецкие") прибывали в Империю на кораблях, оседая в первую голову в столице и Риге. После этого, сколотив имя и капитал, они и "шли" далее на восток — в Москву, в частности. В сих условиях медицинский диплом Санкт-Петербурга и Дерпта значил верный кусок на всю жизнь, Москвы — можно вешать в отхожее место.
Не было смысла поступать в Московский Университет! Все сколь-нибудь одаренные юноши уезжали учиться в Санкт-Петербург, Москва ж стала хиреть на глазах.
Тогда моя бабушка, дабы не закрывать Москву, создала при местном Университете в 1774 году Пансион, где думалось "приобщить детей ко всемирной культуре". Воспитанники ж его принимались в студенты вообще без экзаменов. (Этакая синекура для неучей!)
Неучи потянулись. В первый год в Пансион прибыли целых… 12 (двенадцать!) воспитанников, 9 (девять!) из коих в течение года были отчислены за неуспеваемость. Но тут наступил 1775 год…
Год Первого Раздела Речи Посполитой.
Пансион сразу же стал "прибежищем сирот дворянского роду". В переводе на русский, — детей польской шляхты брали в заложники (точно так же, как и меня — в Иезуитский Колледж!) и учили в Москве русской культуре и русскому языку на казарменном положении.
Шляхта — есть шляхта. Дети, воспитанные нормальными гувернерами, и готовые поступать в Сорбонну с Болоньей оказались не по зубам русским (с позволенья сказать) "профессорам". И тогда уже — их родители (на свои личные деньги!) стали выписывать из Европ нормальных учителей, чтоб "дети в России дураками не выросли"! Сразу открылись нормальные факультеты, обучение в Москве приобрело практический смысл и Университет стал хорошеть на глазах. Но…
Теперь это стал — "польский Университет"!
Когда грянуло Восстанье Костюшко, и поляков принялись вывозить вглубь Российской Империи, именно Москва стала их главным прибежищем. Здесь уже осели многие из прежних учеников Пансиона, остепенились и нажили немалую собственность. Университет же получил десятки профессоров, ненавидящих Россию и русских, а якобинская крамола с московских кафедр стала фирменным блюдом Московского Университета!
Когда в 1812 году французы заняли Москву и окрестности, именно "польская профессура" заняла почти все посты новой Власти, а поляки "доценты" командовали на расстрелах…
