Ярослав Васильев - Дорога без возврата

Но, размышлял Дэниэль, когда на Киевский стол усядется Яромир, дела в стране пойдут неважно. Княжич в отца горяч, да не в родителя самоуверен. Хорошо бы, если Ярослав, Хотим и остальные Старшие бояре смогли заставить Яромира жениться на подходящей девушке, да обуздали нрав молодого правителя… Дракон, словно увидел в первый раз, всмотрелся в скачущего впереди остальных худощавого отрока в малиновой свите, украшенной жемчугами и золотым шитьём, и подпоясанной золочёным же поясом. И сказал сам себе, что в свадьбу и советников не верит. Уже сейчас княжич больше прислушивался не к умудрённых опытом и годами наставникам, а к своим приятелям. Даже сегодня, ухмыльнулся Дэноэль, понабирал с собой в основном таких же пятнадцатилетних вчерашних отроков, только недавно получивших право носить меч. В бронях и при луке только сам Дэноэль, младший сын Хотима – хотя приятели и смеялись, опекавший юношу Дракон был неумолим – да сын префекта Александр со своим побратимом Глебом. При этом двадцатипятилетнего «старика» Александра княжич с вовсе хотел оставить в городе, но Ярослав недавно начал переговоры с великим князем о помолвке его племянницы Ирины со своим сыном, и отказать почти родичу Яромир не смог. Вот только пусть сам Дэноэль без преувеличения в бою стоил троих, Александр только-только вернулся из похода на степняков, а Глеб, хоть и всего на год старше побратима, уже получил кольцо ратника17 – напади кто сейчас, четверых оборонить княжича может и не хватить. Остальной десяток разряженных сопляков будет только мешать, неприятностями же так и пахло. Дракон вспомнил свару с воеводой тайного приказа перед отъездом и поморщился. Старик Ратмир зазря настаивать на охране не будет, но и против слова княжича не пойдёт, потому надеяться, что следом на всякий случай едет пара десятков дружинников, нельзя.

– Стой!

В воздухе вдруг повеяло холодом, и разлился запах грозы: чтобы остановить скачку, Дэноэль воспользовался своими способностями Дракона. добавивИ мысленно добавил: «Накликал».

– Да что ты!..

Лицо княжича начала заливать краска гнева, но Дэноэль, не обращая внимания, выехал вперёд.

– Я – шевалье ордена Дракона. И впереди что-то не так.

Александр и Глеб отреагировали мгновенно. Растолкав остальных, они тут же сдвинули коней ближе к Дэноэлю, вставая между княжичем и предполагаемым врагом. Широкоплечий и высокий Александр закрыл собой Яромира от случайной стрелы, с другой стороны жилистый и худощавый Глеб поднял щит, а сам приготовился метнуть малую секиру. Чуть замешкавшись, присоединился и младший Медведь – его конь замер позади княжича так, чтобы если придётся прорываться назад, пробить Яромиру дорогу через нападающих. Остальные загомонили ничего не понимающей бестолковой толпой.

Дэноэль спрыгнул на землю, сделал несколько шагов вперёд и замер, будто вслушиваясь в какой-то только одному ему заметный звук. Не показалось! В осенние ароматы влаги, прелой осыпавшейся листвы и мокрой после дождя коры отчётливо вплетался аромат имбиря. Лишний аромат… Именно так Дракон привык определять действо чужого Одарённого. Тем временем среди отроков раздались насмешки и шутки над франком, который мышей в прошлогодних листьях испугался. Подзуживаемый приятелями, один из парней, несмотря на предостерегающий окрик, хлестнул коня и бросил его вперёд. Всадник успел промчаться меньше сотни шагов, когда раздался противный свист, и в грудь коню вонзилась толстая стрела. Бедное животное завизжало от боли, захрипело и завалилось набок. Александр заставил княжича пригнуться, вместе с Глебом они сомкнули поверх него щиты, опасаясь нового выстрела навесом. Отроки загомонили, кто-то бестолково обнажил меч. Спокоен остался лишь Дэноэль. Он неторопливо подошёл к упавшему коню, ловким движением добил животное, после чего помог подняться с земли всаднику: парень хоть и успел спрыгнуть, но зашибся.

– Всё спокойно, – сказал Дракон. – Дальше никого нет, это был самострел. Но я думаю, княже, лучше возвращаться домой. Ловушка была на тебя.

– Скажешь тоже, – фыркнул Яромир. – Тут ещё недавно телеги ходили. Мог лихоимец какой и на них сладить, высотой-то как раз на пешца летело. Да дожди на седьмицу раньше пошли, вот и бросили затею.

– Нет, – покачал головой Дэноэль. – На торговых людишек такой самострел не ставят. И стрела против пешца слишком тяжёлая. Да и не от жилы сработало. Одарённый самострел ладил, потому нитка поперёк дороги невидимая обыденному глазу была. И не убить хотел, а попугать, потому и на коня стояло. Не зря воевода Ратмир тревогу думал.

– Вот пусть он и дальше думает! – скривился княжич. – Раз, говоришь, только пугать хотели – значит, нечего и бояться. Но ты прав, по этой дороге ехать не годится. С загубленного коня дело начинать – вся охота не так пойдёт. Обратно, а там по тракту. А ты, – презрительно обратился Яромир к незадачливому спутнику, – пойдёшь к Ратмиру и всё ему доложишь. Пусть он, – ухмыльнулся княжич, – и дальше думу думает.

После чего развернул коня и галопом, не глядя – успевают остальные или нет – помчался в сторону тракта.

Что случилось в охотничьем тереме, Дэноэль узнал с чужих слов. У его воспитанника захромала лошадь, слишком уж неопытен был всадник, чтобы мчаться в доспехе такой бешеной скачкой. И чтобы не сгубить коня, последние несколько перестрелов пришлось ехать шагом. Но по рассказам, Яромир, разгорячённой поездкой, потребовал ледяного вина и, несмотря на возражения Александра, выпил две чаши. Результат был предсказуем: горячий лоб, одышка, кашель и головная боль. А вот дальше…

И лекарь, и знахарка больного перевозить запретили, поэтому встревоженный Игорь не медля примчался сам. С ним приехал и митрополит Древлянский. Тут же пошли шёпотки: лебезит, княжьего расположения ищет. Ведь отец Гумберт мало того что был чужаком из земель франков, так ещё и главой древлянской митрополии стал в обход обычая. После смерти старого владыки новым митрополитом всегда становился епископ главного столичного храма Апостола Андрея Первозванного – но в этот раз решением Синода и патриарха на кафедру первосвященника княжества из Рима прислали своего человека.

Уже на следующий день пересуды смолкли, а от охотничьего терема жадным алчущим зверем пополз страх: митрополит раскрыл заговор с целью убийства княжича! Врач, приехавший вместе с отцом Гумбертом, поклялся своим дипломом Университета Лютеции и Священным Писанием, что причиной недуга княжича стало чёрное колдовство и яд! Дэноэль, услышав об этом, только выругался: таких вот целителей, диплом заработавших доносами на своих товарищей университетскому цензору, он навидался. Но ни его, ни тех, кто тоже заметил интригу, не спрашивали. Знахарку вздёрнули на дыбу, где она померла раньше, чем сказала хоть слово. А лекарь-Одарённый бежал. Впрочем, для его святейшества отца Гумберта это стало лишь подтверждением заговора. Мол, и воевода Ратмир как раз доложил о покушении… в котором самострел ладил кто-то из Одарённых. И неважно, что лекарю такое не по способностям!

Княжич всё же остался жив, но от цветущего отрока остался лишь бледный призрак. И как ни старался Гумберт изгнать из него остаток чёрного колдовства постом и молитвами, получалось плохо. Зато куда лучше получалось искать заговорщиков. Сразу трое Старших бояр из дальней родни князя угодили на плаху. За ними последовали их сыновья, а за теми – ещё несколько десятков посадников, бояр и воевод. Гумберт не останавливался, не обращая внимания на людское недовольство, ведь никогда прежде духовный владыка не вмешивался в светские дела открыто. Ходили даже слухи, что Гумберт попытался было заговорить о том, чтобы снять с поста великокняжеского префекта Старшего боярина Ярослава, но испугался недовольства купеческих и ремесленных сотен. У остальных такого оберега не было, поэтому кто поумнее от греха подальше решил покинуть столицу.

За владетельными боярами понемногу начали уезжать и ближники18. Но Дэноэль в Борович-городок отправился не сразу, хотя не видел семью уже несколько месяцев. Его по просьбе Матвея отправили вместе с ним. И поехали мужчины только вдвоём, и не на север, а на северо-восток.

Матвей молчал о цели поездки до самого конца. И лишь когда лесная дорога вывела путников к небольшой деревне, на окраине которой стояла добротная, хотя и небольшая боярская усадьба, остановил коня, принюхался к пробившимся сквозь мороз запахам дыма и свежего хлеба, и принялся объяснять:

– Плохие времена настали. А дальше хуже будет.

– Почему?

– Что почему? Хуже? Так Яромир-то не жилец. Гумберт, – тут старик сплюнул, – сведёт его на погост. Кто-то из тёмных целителей бы ещё и вытащил… Да ты, поди про такого и не слышал? Помочь он может, когда больной к самому краю заглянул. Вот только и раньше-то на них косо смотрели, а доминиканцы, которых Гумберт с собой притащил, если тёмного целителя увидят – сразу в подвалы Тайного приказа отправят,