шанс?
– Не ваше дело!
– Я могу это сделать, если захотите.
– Вы?! – Трейдер с ужасом посмотрел на Бэкхауса. Этот мерзавец готов застрелить Эмили и Тома? Трейдер вытащил свой «уэбли» и направил в грудь Бэкхауса. – Проваливайте! Убирайтесь отсюда, или, клянусь Богом, я вас прикончу!
Бэкхаус, видя, что Трейдер не шутит, быстро, но с достоинством удалился.
Трейдер остался на крыльце, лишь частично защищенный от дождя. Пока грохотали выстрелы и со свистом летели снаряды, Трейдер стоял, словно старая шотландская скала, унылый и угрюмый, без всякой надежды на спасение.
Затем, перед самым рассветом, он услышал еще один глубокий раскат грома на востоке, а потом громкое ликование. Трейдер заподозрил, что китайцам удалось прорвать оборону, и вытащил пистолет, приготовившись пристрелить первого же появившегося в поле зрения «боксера» или знаменного.
И действительно, показалась какая-то фигура, но человек издали крикнул:
– Это я, Генри!
Трейдер почувствовал прилив радости оттого, что они могут погибнуть, сражаясь плечом к плечу.
– Вы слышали большие пушки на востоке?! – воскликнул Генри.
– Пушки? Я думал, это гром.
– Нет! Это наши пушки. Подоспело подкрепление Мы спасены!
У Эмили осталось много ярких воспоминаний о последующих месяцах. Прибытие подкрепления было настоящей радостью: британские войска, американские, русские, французские, немецкие, японские; пожалуй, самое памятное – великолепные сикхи из Индии. Но больше всего она дорожила моментом, когда первый офицер, которого они увидели, вышел на лужайку британского посольства, задаваясь вопросом, где именно он находится, а навстречу ему выдвинулась леди Макдональд вместе с группой женщин, одетых официально, словно для дипломатического приема, и приветствовала спасителя словами: «Я не знаю, кто вы, но мы счастливы вас видеть!»
Вторым по яркости воспоминанием была реакция ее дорогого отца, который, узнав, что вдовствующая императрица Цыси сумела улизнуть из Запретного города буквально за ночь и как сквозь землю провалилась, восхищенно заметил:
– Унесла ноги! Съехала из дворца, как недобросовестный квартиросъемщик, который не может платить арендную плату!
Третий момент был более трогательным. На следующий день после всех событий они обнаружили два подкопа, но не на северной стороне посольства, а совсем в других местах. Внутри осталось огромное количество взрывчатки, готовой к подрыву. Почему китайцы ее не использовали? Никто так и не узнал.
Эмили сидела с отцом, мужем и Томом, когда Макдональд пришел с новостями.
– Если бы эту взрывчатку использовали, – сказал он, – то от нас камня на камне не осталось бы.
Она увидела, как отец положил руку на плечо Генри и тихо сказал:
– Ну, если это не знак Божьего провидения, то я не знаю, что еще нужно.
А Генри вдруг не выдержал и заплакал, хотя она не понимала почему.
Следующие месяцы были относительно спокойными для Эмили. Боксерское восстание еще не закончилось. Хотя христиан в Посольском квартале и чуть дальше в католическом соборе спасли, в северных провинциях происходили ужасные массовые убийства, особенно католиков, и продолжались они почти год, пока движение не сошло на нет.
В это время императрица Цыси, которой удалось выйти сухой из воды и уехать, переодевшись, снова появилась в центральных провинциях, где колесила по древним городам с дипломатическими целями, пока не были окончательно согласованы условия ее безопасного возвращения в столицу при поддержке западных держав.
В посольстве сразу же занялись возвращением жизни в нормальное русло. Осенью Тома отправили в Англию с семьей, совершавшей путешествие. Генри много времени проводил в миссии, которую предстояло восстановить. Эмили взяла на себя смелость написать длинное письмо семье и в нем подробно рассказала обо всем, что произошло, включая восторженный отчет о том, каким смелым показал себя отец в этом деле.
Сюрприз преподнес отец. Эмили предполагала, что он, вероятно, вернется в Англию с Томом. Но вместо этого Трейдер объявил, что перед отъездом нужно кое-что сделать и на это уйдет пара месяцев.
Они с Генри очень обрадовались его компании. Но ее поразил плотный график отца. Он наносил визиты дипломатам, вел долгие беседы с Моррисоном, старым сэром Робертом Хартом и другими, кто располагал необходимой информацией. И наконец через два месяца завершил свой проект.
Записки Трейдера, озаглавленные «Безумие репараций в Китае», так никогда и не опубликовали, но его труд получил широкую огласку. Все им восхищались, ибо это был шедевр.
– Видишь ли, – сказал он Эмили, – за несколько десятилетий, так или иначе связанных с Китаем, я начал подозревать, что мы все совершили серьезную ошибку. Каждый раз, когда возникал конфликт – а мы, конечно, всегда настаивали на том, чтобы войну начинала другая сторона, – мы требовали компенсацию. Для того, чтобы покрыть собственные расходы, и для того, чтобы удержать другую сторону от новых неприятностей. Я пришел к выводу, что подобная политика имеет ряд недостатков. Во-первых, если вы взваливаете вину на противника, то просто усиливаете вражду между сторонами. Во-вторых, чтобы обосновать свои претензии на моральное превосходство, вам, вероятно, придется наговорить кучу лжи, а это плохо для вас. В-третьих, у победителя развивается чувство собственного превосходства, в итоге он не прислушивается к мнению и потребностям другой стороны.
– Но разве один не должен быть прав? – спросила Эмили. – И здесь правы мы.
– Нет, если мы при этом грабим противника. А речь именно об этом. Я тщательно изучил все цифры. Составил таблицы. Мы разрушали Китай. Каждый раз. Подумай об этом: мы хотели, чтобы Китай был открытым и торговал с нами. А когда они отказались, потому что, как бы они по глупости ни пытались закрыться от внешнего мира, мы придем и погубим их. Будут ли они рады нашему присутствию? Позволит ли это им вообще увеличить торговлю? Нет. Первое, что вы должны сделать в любом бизнесе или дипломатии, – узнать точку зрения другого человека и понять, что ему нужно. Следует найти способ заставить его действовать в своих личных интересах так, чтобы вы получили желаемое. Это требует терпения, однако любой другой план в долгосрочной перспективе окажется контрпродуктивным. Нам нужно помогать китайцам, а не наказывать их. Называй это просвещенным личным интересом или как-то иначе. Но по-другому никак.
– Ты и правда твердо веришь в свою теорию, так ведь?
– Да, теперь я это понял. И мой отчет полностью подтверждает это во всех деталях.
– И ты хотел записать свои мысли перед отъездом.
– Да, пока все свежо в памяти и я вхож к таким людям, как Харт, у которых много достоверной информации. Я также хотел рассказать об этом, прежде чем мы снова потребуем возмещения за осаду посольств.
Эмили так гордилась отцом. И хотя иностранные державы в очередной раз потребовали репараций, она с удовольствием наблюдала, как в течение довольно короткого промежутка времени, начиная с американцев, каждый участник возвращал деньги Китаю, иногда в благотворительной форме, иногда как инвестиции, но деньги все равно возвращались.
Конечно, ее отец этого уже не застал.
Он уплыл на корабле, который
