Глава восьмая 327 ДНЕЙ ЭДУАРДА VIII
Ни один британский монарх не вступал на престол в окружении большего доброжелательства, чем Эдуард, старший сын Георга V. По причине ли его храбрости, блистательно красивой наружности или его общепризнанного интереса к простым британцам (и британкам) новый король, казалось, воплощал в себе все лучшее от двадцатого столетия. «Он наделен подлинным интересом к людям всякого происхождения и положения и обладает знанием, которое восхищает и привлекает во всяком человеке и бесценно в монархе, — знанием человеческой природы», — восторженно писала «Таймс» 22 января 1936 года. И при этом его правление длилось меньше года и закончилось одним из величайших кризисов, какие когда-либо переживала британская монархия, в результате чего его младший брат был вынужден занять трон, к которому он не стремился и к которому его не готовили.
Хотя Эдуард с ранних лет отличался обаянием и красивой внешностью, в юности он был очень застенчив. Затем в 1916 году, когда ему было двадцать два года, двое приближенных отвели его к опытной проститутке в Амьене, и та, как рассказывают, «смахнула с него эту крайнюю застенчивость»[84]. С тех пор он словно старался наверстать упущенное время.
Подобно своему деду Эдуарду VII, принц Эдуард обожал ночную лондонскую жизнь. Считается, что известная журналистка Диана Врилэнд, которая вела колонку моды, пустила в оборот прозвище Золотой Принц и утверждала, что все женщины ее поколения были влюблены в него[85]. Эдуард мало интересовался попытками своих строгих родителей найти для него подходящую невесту и предпочитал многочисленные любовные связи. Весьма скандальной было длившаяся шестнадцать лет связь с Фридой Дадли Уорд, женой члена парламента от партии либералов. Прекратив отношения с ней, просто перестав подходить к телефону, принц переключил свое внимание на Тельму, леди Фернесс, жену виконта Фернесса, родившуюся в Америке, сестру-близнеца Глории Вандербильдт. С нею у него был краткий роман.
В Бэрроу-Корт, доме мужа близ Мелтон-Моубрей, в 1930 или 1931 году (в зависимости от того, чьему рассказу верить) Тельма познакомила принца со своей близкой подругой, миссис Уоллис Симпсон. Довольно привлекательная, стильно одетая женщина тридцати с лишним лет, в девичестве Бесси Уоллис Уорфилд. Она родилась в 1896 году в Пенсильвании, в старинной, но обедневшей семье, что, по-видимому, объясняло ее склонность к стяжательству. В 1916 году она в возрасте двадцати лет вышла замуж за Эрла Уинфилда Спенсера, американского авиатора, но он сильно пил, и они развелись в 1927 году. Годом позже она удачно вышла замуж за Эрнеста Симпсона, американского бизнесмена, обосновавшегося в Лондоне и имевшего связи в светском обществе.
Как позже герцог Виндзорский упоминал в своих мемуарах, начало их отношений было довольно своеобразно. Ища ни к чему не обязывающую тему для разговора, он спросил у нее, не страдает ли она, будучи американкой, от отсутствия в Англии центрального отопления. Ответ удивил его.
— Извините, сэр, — сказала она, насмешливо глядя на него, — но вы меня разочаровали.
— Каким образом? — спросил принц.
— Каждой американке, которая приезжает в вашу страну, задают этот вопрос. От принца Уэльского я надеялась услышать что-нибудь пооригинальнее[86].
Прямота ее обращения покорила Эдуарда, постоянно окруженного льстецами. Поначалу они, вероятно, были просто друзьями, но отношения их превратились в любовную связь, когда в январе 1934 года Тельма уехала в Америку навестить сестру. Летом того же года принц пригласил Уоллис и ее мужа в путешествие на борту «Розауры», 700-тонного парома, только что переделанного в роскошное прогулочное судно лордом Мойном, бизнесменом и политиком, чья семья основала пивоваренную компанию «Гиннесс». Эрнест был вынужден отказаться из-за деловой поездки в Америку, но Уоллис отправилась без него. Именно тогда, как она впоследствии утверждала, она и принц «пересекли ту черту, что отмечает неопределимую границу между дружбой и любовью»[87].
Тот факт, что принц Уэльский имеет любовницу, даже если она замужняя американка, не представлял серьезной проблемы, хотя взгляды их современников и были несколько иными, чем в те времена, когда предыдущий носитель титула, будущий Эдуард VII, бегал за женщинами всего Лондона. То есть при условии, что она остается любовницей. Но принц, по-видимому, не склонен был принять точку зрения своего предшественника на различия, существующие между теми женщинами, что годятся в любовницы, и теми, что имеют надлежащее происхождение и положение для будущей королевы. Это грозило бедой, хотя до нее еще оставалось несколько месяцев. После того как он стал королем, популярность Эдуарда росла вместе с его любовью ко всему новому и модному. Во время посещения шахтерских поселков в Южном Уэльсе, особенно сильно пострадавших от Депрессии, он привел толпу в восторг, заявив, что «надо что-то сделать». Те, кто его окружал, не испытывали особого восторга: он уволил многих дворцовых служащих, в ком видел символы и хранителей старого порядка, и оттолкнул от себя многих из тех, кто остался, урезав их жалованья в интересах экономии, в то же время щедро расходуя средства на драгоценности от Картье и от «Ван Клифф и Арпелз» для Уоллис. Испытывая терпение министров, Эдуард часто опаздывал на встречи или отменял их в последний момент. Доставляемые ему красные чемоданчики[88], содержащие государственные документы, над которыми монарху надлежит прилежно работать, возвращались от него с опозданием; бумаги часто бывали не прочитаны, и на них красовались следы от стаканов виски. Министерство иностранных дел предприняло беспрецедентный шаг и стало помещать отправляемые ему документы в защитные обложки. Эдуард быстро уставал от того, что называл «нескончаемой каторгой королевской повседневной жизни». Предупреждение Георга о том, что как монарха его старшего сына «не хватит и на год», начинало казаться пророческим.
Король был в отчаянии, положение было безвыходным: Уоллис Симпсон не собиралась уезжать, да он бы и не позволил ей. В попытке добиться невозможного, он заводил речь о том, чтобы сделать ее герцогиней Эдинбургской или заключить с ней морганатический брак (при котором ничто из титулов и привилегий мужа не переходит ни к жене, ни к детям), хотя в Британии не было прецедента подобного союза. К смятению всех политических партий, возникло даже предположение, что Эдуард может вынести решение своей судьбы на суд всей страны[89].
Стэнли Болдуин, премьер-министр в правительстве консерваторов, и другие представители политических кругов считали, что миссис Симпсон совершенно неприемлема как королева, и опасались, что главы правительств доминионов будут того же мнения. Как глава Англиканской церкви, Эдуард не мог жениться на дважды разведенной женщине при двух живых мужьях. Ходили слухи, что она имеет над ним некую сексуальную власть; говорили, что у нее не один, а целых два любовника, кроме него. Некоторые даже утверждали, что она нацистский агент.
Пока Уоллис оставалась замужем за Эрнестом, этот роман грозил скорее скандалом, чем политическим и конституционным кризисом. Но и на этом фронте зрели перемены. Хотя никто не сомневался, что именно роман Уоллис с королем стал причиной крушения ее брака, среди джентльменов, желающих пощадить скромность своих жен, принято было в таких случаях брать вину на себя. Эрнест выбрал 21 июля, восьмую годовщину своей свадьбы, чтобы быть застигнутым in flagrante[90] персоналом роскошного «Отель-де-Пари» в Брэй-на-Темзе, у Мэйденхеда, с некой мисс «Лютик» Кеннеди. Через месяц король с миссис Симпсон отправились в новый круиз — на этот раз в Восточное Средиземноморье — на борту другого прогулочного судна, «Налин». Их путешествие широко освещалось в американских и европейских газетах, но британская пресса хранила молчание.
И таким образом, когда 27 октября дело слушалось на выездной сессии суда присяжных в Ипсвиче (выбранном потому, что слушания в Лондоне привлекли бы излишнее внимание прессы), Уоллис разводилась со своим мужем по причине его супружеской неверности, а не vice versa[91]. Этот город никогда прежде не видел ничего подобного[92]. Уоллис примчалась в Ипсвич в канадском «бьюике» с королевским шофером за рулем на такой скорости, что машина фотокорреспондента службы новостей, следовавшая за ней со скоростью 65 миль в час, осталась позади. Охрана плотно окружала здание суда: все группы кинохроники были удалены из города, а у двух фотографов полицейские разбили аппараты дубинками. Все места на балконе в зале суда, обращенные в сторону миссис Симпсон, стоявшей на свидетельском месте, были пусты. Билеты выдавались лишь на те места, к которым она стояла спиной. Представители персонала «Отель-де-Пари» сообщили в своих показаниях, что, принеся чай в номер мистера Симпсона, они обнаружили там женщину, которая не являлась миссис Симпсон, в двуспальной кровати.
