И однажды мартовской порой, сходив на Священный холм и посоветовавшись с верховным жрецом Богомилом, услышав от него слова поддержки, Ольга собрала воевод и объявила им, что пришел час выступать на Древлянскую землю.
— Такова воля мироправителя нашего Перуна, — заявила она воеводам в гриднице. И впервые за многие годы пренебрегла советом старейшин, которые уговаривали ее оставить в покое древлян, но обложить их тяжелой данью. Воеводы, особенно Свенельд и Претич, были удивлены таким волеизъявлением великой княгини. Они считали, что Ольга уже смирилась с участью вдовы и жажда мести ее не одолевает. Но вместе со всеми воеводами приняли ее повеление согласно.
Глава одиннадцатая
ОГНИ ПОЖАРИЩ
Княжеская дружина, вернувшись по весне из мест подавления бунтов, успела отдохнуть и набраться сил. Как возвратились воины, три дня в Киеве было шумно, весело. Живы и здоровы вернулись воины после пяти месяцев похода. Пришли со многими дарами земли русской, полученными с княжеских подданных по землям, городам и весям. Да и силой княжеские воины взяли многое у тех, кто проявил непокорство великокняжескому стольному граду. Воевода Свенельд и тут сумел потрафить дружине. Он закрывал глаза на все, что воины творили в домах бунтарей. А там было чем поживиться. Отчего же воинам, вернувшись в Киев после долгих воинских трудов, не пошуметь, не пображничать, не порадовать дарами жен, матерей, невест, просто доступных девиц. Да и Перуну в жертву кой‑что было прихвачено из земли вятичей. Чтобы потрафить великой княгине, воевода Свенельд отвел часть бунтарей, приведенных из земли вятичей, и отдал их на расправу Богомилу. И сам воевода на Священный холм пришел с тем, чтобы верховный жрец усердно попросил бога Перуна о победе над древлянами.
— Видишь тех пятерых, коих мы на холм привели? — начал Свенельд. — Тебе, великий жрец, владеть ими, тебе положить их головы на жертвенный камень. Нам же за то мало надо. Помолись Перуну за нас, дабы даровал успешный поход на Древлянскую землю. Еще замолви за нас слово великой княгине, дабы в опалу не ввергла нас. А за что, ты ведаешь.
— Ведаю, что великая княгиня окажет вам честь за такое жертвоприношение, — ответил Богомил, — Ведаю и то, что опалы тебе, воевода Свенельд, от нее не будет. Малый же гнев стерпи. А коль ты поведешь дружину в Древлянскую землю, тебе надо знать и то, что князь Мал не являлся в Киев, как ни звала его великая княгиня. Он не признает за собой злодеяния. И всю зиму укреплял стены города, собирал воинов со всей своей земли. Еще к соседним князьям на западе отправлял своих гонцов за помощью, звал их под свое знамя против нас. Потому говорю от имени великой княгини: терпению нашему пришел конец. Иди же к древлянам и покори их. Мироправитель Перун с тобою.
Воевода Свенельд подумал, что ему приятно слышать от Богомила такое откровение, но было бы лучше, ежели бы обо всем этом он узнал из уст самой великой княгини. И со Священного холма воевода отправился на теремной двор. Там сказал боярыне Павле, что хотел бы видеть княгиню. А пока ждал, когда княгиня Ольга примет его, успел перекатить с места на место мысль, коя давно не давала ему покоя. Думал он, тешил себя надеждой после того, как придет князю Малу конец, добиться, чтобы удельная Древлянская земля досталась ему в княжение. Он понимал, что воеводе княжеские уделы не дают. Так ведь он же первый воевода Руси и почему бы ему не просить титул князя?
Княгиня Ольга приняла воеводу в тронном зале, была спокойна, строга и величественна.
— С чем пришел, воевода? Разве я забыла что‑либо повелеть тебе?
— Забыла, матушка княгиня. Мы с воеводой Претичем узнали, что князь Мал сильно укрепил стены и ворота крепости, — доя пущей важности вспомнил Свенельд и воеводу Претича, — Потому нам нужно позаботиться о таранах и колесах к ним.
— Сие есть мое упущение. Делай все, что нужно, моим именем. А за то, что ты исправно сходил в полюдье, одариваю тебя милостью.
— Кланяюсь тебе, великая княгиня, за щедрость, — и Свенельд низко поклонился.
— И вот еще что, пока мы не выступили на древлян, поставь своих воинов на дорогах, ведущих к ним. Пусть останавливают всех и держат, пока мы не придем в Древлянскую землю. Делайте все скрытно.
Павла, которая стояла за спиной Ольги, заметила:
— Сие невозможно скрыть, матушка. Мы уже какой день готовимся к походу, а в Киеве полно древлянских торговых людей. И они, как перелеты, несут всю новину в свою землю.
— Укор всем моим воеводам, и тиунам, и посаднику за то, что врагов допустили в город. Велю схватить их всех и первыми пущу под вражеские стрелы, коими встретят дружину древляне.
— Твой наказ, матушка княгиня, мы исполним, как велено, — ответил Свенельд.
— Иди исполняй, воевода, уроки, — И княгиня слегка подняла руку, давая понять, что разговор окончен.
Свенельд откланялся и покинул тронную залу. На теремном дворе он нашел воеводу Претича и со злостью спросил его:
— Зачем ты пустил древлянских купцов в город на торжища?
— Но никто не говорил, что их не надо пускать, — ответил Претич.
— Вот и иди со своими гриднями ловить их и всех упрячь под стражу, — жестко сказал воевода Свенельд.
Воевода Претич не возразил, но спросил:
— Чье это повеление?
— Великой княгини. Говорю ее именем.
— Исполню, как сказано, — ответил Претич, — Завтра с утра и начну чистить город.
Свенельд и Претич давно тайно враждовали друг с другом. Хотя Свенельд и считался первым воеводой при князе Игоре, воевода Претич был ближе к княгине Ольге, и с этим надо было считаться. Потому оба воеводы в своих отношениях были всегда очень осторожны.
На другой же день ранним утром воины Претича явились на торжище и по ведомым им приметам собрали всех древлянских купцов и мытарей, затем привели в казарму и закрыли их там под стражей. В полдень к ним пришел воевода Претич и предупредил:
— Кто проявит волю бежать, быть тому на голову ниже.
Через неделю дружина была готова к походу на древлян. Ольга распорядилась, чтобы город оставили ночью. И сама она с сыном Святославом уехала на рассвете.
Но все предосторожности оказались напрасны. Тайное еще минувшей осенью стало для древлян явным. И за неделю до того, как дружине Ольги выступить, князь Мал знал, в какой час начнется поход на его землю. И как только воины Ольги вошли в древлянские леса, из‑за каждого дерева, из‑за кустов их встречала смерть. Из глубины леса, из темени летели в конных воинов стрелы и поражали их. И чем глубже дружина входила в Древлянскую землю, тем больше стрел летело в их ряды, и многие воины пали, еще больше было раненых. И только мужество спасало воинов Ольги от паники. Потеряв товарища, они плотнее смыкали ряды и продолжали двигаться. Они погнали коней рысью, но вскоре и за это поплатились. На них падали деревья, они проваливались в ямы, на их пути вырастали завалы из вековых сосен и дубов. И эти завалы кони не могли преодолеть. Приходилось пробираться через чащу, а там воинов поджидали новые ловушки и самострелы.
— Эко, обмишулились наши воеводы ночным походом, — ворчали воины.
Воевода Свенельд понимал их. И впрямь надо было выступать утром. Он выделил две сотни воинов и наказал сотским идти впереди дружины развернутым строем вправо и влево от дороги, по которой двигалась дружина. Это помогло. Лесные воины князя Мала скрылись в глубине чащи и какое‑то время не беспокоили дружину Ольги, но вскоре вновь дали о себе знать, напали на замыкающие дружину сотни.
Лишь к утру воины Ольги вышли из леса на луговой простор. Свенельд дал дружине отдохнуть. К тому же нужно было дождаться княгиню Ольгу. Она появилась в стане в полдень. В пути она увидела, с какими трудностями, с какой опасностью встретилась ее дружина на Древлянской земле. Дальше Ольга повела дружину сама. Теперь уже не было нужды прятаться, древляне знали, кто пришел на их землю и с какой целью.
И прошел еще день. А утром уже близ Искоростеня киевляне увидели стену из воинов князя Мала, преградивших путь к городу. Княгиня Ольга задумалась. Не предполагала она, что наткнется на упорное сопротивление древлян. Стало очевидно, что они не хотят быть ее данниками, но ищут себе воли. Не было ведомо Ольге одно: на что рассчитывали древляне, оказывая сопротивление превосходящим силам великокняжеской дружины. Никто из западных соседей их не поддерживал. Ни дулебы, ни бужане не прислали ни одного воина, потому как их вожди знали, что расплата за поддержку древлян будет жестокой.
Пока воеводы и тысяцкие приводили рать в боевой порядок, Ольга велела подать боевых коней себе и сыну и дала наставление князю — отроку:
— Отныне ты великий князь и воин. Тебе и начинать сражение. — Ольга смотрела на четырехлетнего сына с нежностью и беспокойством. Зная, что исполняет святую обязанность, давая малолетнему сыну встать во главе большой княжеской дружины, она переживала за него, боялась, как бы не понес конь, как бы вражья стрела не достигла, как бы мироправитель Перун не осерчал за что‑либо.
