Жаль, невозможно одновременно держать в правой руке меч, а в левой верещащего от ужаса приятеля, и при этом метать припрятанные за поясом ножи.
Но тут за моей спиной послышался топот ног, и оглянувшись на мгновение я успел узреть прекраснейшую картинку – десяток идумейских молодчиков посланных со мной в Рим Иродом.
– Прикройте меня, они там! – я ткнул мечом в сторону своих незримых врагов, механически отбивая летящий в меня нож.
– За мной! – Прикрываясь коротким щитом, десятник вылетел вперед, круша на своем пути светильники. Я влетел в комнату за последним из идумеев, прикрываясь ими. Внезапно сделалось светлее. Я увидел огненную вспышку, и тут же пламя полезло вверх по незамеченной мной ранее занавеске. Я присел и крутанувшись на пятках, перерубил мечом горло узника. Гладий встретился с преградой, руку чуть тряхнуло. Я обернулся в последний момент, увидев то, что и должен был увидеть, залитого кровью отца.
Через меня перескакивали мои люди, летели метательные ножи, масляные светильники, поломанная мебель. Наверное, следовало оттащить отца, чтобы его не затоптали во время заварушки. Но я не сделал этого.
Скажу больше, я даже не поспешил на помощь, готовым погибнуть за меня идумеям, не выяснил, чем закончилось сражение, вместо этого я просто бежал по улице, понимая, что мой меч весь в крови, и омыть его негде и некогда. Бежал, и люди в ужасе давали мне дорогу, а я летел куда-то даже не понимая, что меч можно, в конце концов, спрятать в ножны.
Не знаю, сколько прошло времени. Помню, как поочередно заходил в какие-то трактиры, где требовал холодного вина и столик в самом темном местечке заведения. Я падал на лавку, и подпирая голову руками ждал своего заказанного. А потом пил и быстро уходил, бросив трактирному слуге какие-то деньги и не слушая слов благодарности. Помню, душные едальни ощутимо давили на меня, и я рвался на свежий воздух. Но едва оказывался на солнце, как тут же находил глазами новое злачное местечко и спешил к нему. Несколько раз ко мне подваливали местные шлюхи, пытались заговорить сидящие за соседними столами воины. Не помню, что я отвечал им, и отвечал ли вообще. Потом, меня снова поднимала с места какая-то сила и несла неведомо куда. Припоминаю, что я страстно хотел побыть один и попытаться осмыслить произошедшее и понять, что следует делать дальше. Поначалу я еще тупо старался занимать места напротив выхода или окна, дабы иметь обзор улицы, и видеть, «не отрос ли у меня хвост». Слава Юпитеру Капитолийскому – не смотря на всю мою глупость, меня как будто никто не преследовал.
Наверное, окажись я в более богатом районе, кто-нибудь из граждан непременно показал на меня преторианцам, но я как раз шлялся по кварталам, где селятся пролетарии и прочий сброд состоящий из мелких карманников «базарников», самых дешевых гнилых шлюх, а так же там традиционно уже гнездятся артели сверлильщиков – «водяных воров», как называют их в городском магистрате или «водяных клопов», как принято именовать эту категорию любителей пожить за чужой счет среди «тайных дел мастеров». Добавляли колорита в местный цветничок – вчерашние ветераны великого Цезаря, а ныне наемные убийцы готовые за несколько монет и проставку вина перерезать горло любому, на которого заказчик только покажет пальцем.
Скорее всего, видя мое состояние и учитывая количество выпитого, меня тоже принимали за одного из пришлых сорвиголов, к которым из соображения безопасности никто по доброй воле подходить не станет.
Меж тем я пил, пытаясь прояснить голову, но она отчего-то становилась все тяжелее, мысли двигались вяло, боль от соделанного не проходила, а казалось, сделалась еще острее. Тем не менее, боги упорно не присылали мне дара слез, а без него я мог только продолжать лакать дешевую кислятину, и удивляться, что до сих пор не порушил ничего вокруг, не кинул в стену кувшином, не наподдал прислуживавшим мне рабам. Что мог просто сидеть, тупо оглядывая зал, и не давая себе роздыху в кровавой потасовочке. Нет, несмотря на то, что я обагрил свой гладий отцовской кровью, Марс не благоприятствовал мне, позволяя душе пылать в муках, вместо того, чтобы дать волю своим чувствам.
Впрочем, то, что никто не гнался за мной – уже было невероятной удачей, так что вряд ли имеет право жаловаться на богов. Кто-то из них, безусловно, взялся опекать меня в этот тяжелый день. Но, с другой стороны, я упорно не мог сообразить, кто же проделал со мной все эти фокусы? Быть может, мой отец попал в руки своих личных врагов, имени которых я не знал. Или Аппий Плавт прав, и кто-то взял на себя неблагодарную повинность уничтожать «Черных пауков» по всему Риму? Или… и тут я по-настоящему испугался, или кто-то узнал о том, что Ирод избранник богов, а я – настоящий «Черный паук» нахожусь при нем. Кто-то проведал об этом и решил покончить с моим господином, пока меня не будет рядом!
Эта мысль живо отрезвила меня, так, что на какое-то время я даже умудрился забыть, что только что убил своего отца.
Итак, то, что я при Ироде – это факт, не требующий доказательств. Я «тайных дел мастер» и «Черный паук», эта информация целиком или частично могла просочиться в руки людей не шибко любящих Ирода идумея. Какой они должны были сделать вывод? Либо поняли, что я нахожусь при особе будущего царя Иудеи с целью шпионажа, либо решили, что я поддерживаю это выдвижение, и состою при нем, как советник и защитник. Человек, обладающий знаниями и возможностями охранять ставленника богов силой, о которой мало кто знает. Например, самое невероятное, собрать «тайных дел мастеров», и уничтожать с их помощью всех возможных конкурентов. Подкупить авгуров, чтобы из их уст потекли одни только добрые предсказания относительно моего господина и его семьи. Как можно не верить авгурам?
Мне не хотелось думать, что на службе у Ирода мое имя Квинт, а не Кунтус, как кричал Аппий. И почему, зная это, меня не задержали? Не могли же простые идумейские воины остановить опытных «тайных дел мастеров», так что никто из них не увязался за мной? Или все-таки могли?
Я рассмеялся. Во все времена «тайных дел мастера» готовили лучших из лучших воинов. Спрашивается зачем, если горстка полуграмотных пограничников способна ворваться к ним в дом, и учинить там безнаказанную резню. О том, что моего отца могли взять живым и удерживать силой только люди, понимающие в тайных воинских дисциплинах – было очевидно.
Нет! всего этого попросту не могло быть! По уму, по опыту, по всему на свете… но это было. А стало быть, не иначе как нами всеми играли боги, подобно тому, как дети шевелят руками и ногами своих кукол, произносят диалоги и монологи… да, в любом случае все произошло по воле богов, а богам виднее.
А раз я правильно догадался о происходящем, теперь следовало как можно быстрее добраться до Ирода, где бы он ни был. До сих пор я нарочно откладывал отъезд, ожидая гонцов отца. Поэтому на всякий случай я решил не возвращаться в гостиницу, и связаться с моими людьми позже, или набрать новую охрану и отправляться в путь под вымышленным именем.
Но, перед тем как убраться из Рима может быть навсегда, я решился на рискованный шаг, пробраться в свою бывшую школу, и попробовать потолковать с учителем Люцием. Конечно, там меня могла ожидать засада, хотя, если подумать, те, кто резал по кускам моего отца, скорее всего, думали обо мне, как о человеке рассудительном, который нипочем не полезет в такое опасное место как школа. Впрочем, кто говорит, что просто блуждая с окровавленным мечом по городу у меня меньше шансов нарваться на несвоевременные разборки?
Терять было особенно нечего, и я рванул за город, где располагалась вилла Люция Грасса Вулпеса или школа «тайных дел мастеров».
Не сразу я предпринял попытку войти, несколько часов нарочно пронаблюдав за домом, время от времени меняя пункты наблюдения. На первый взгляд вилла выглядела брошенной. Снятые ворота, отсутствие дверей, возможно в этом районе по воле Прозерпины и Плутона произошло землетрясение, и теперь учителя с учениками переехали в новый дом. Никто не входил и не выходил, наверное, если бы вилла располагалась ближе к городу, там бы уже поселились уличные попрошайки и воры. Здесь я приметил только вездесущих птиц снующих по двору и даже залетающих в окна.
Возможно, следовало переговорить с соседями, я уже говорил, что неподалеку от школы Старого Лиса находилась прачечная, и возможно, в конце концов, я так и поступил бы, но судьбе было угодно не допустить этого.
Наконец убедившись, что за мной и за домом никто не следит, я решился войти внутрь.
Да, здесь давно никто не жил, я ходил мимо разбитых скамей, на которых совсем недавно сидели, слушая скучные наставления, ученики, попинал ногами черепки чашек и кратеров, из которых предпочитали пить учителя. В чуланчике сторожа сохранились два старых ведра и были аккуратно сложены половые тряпки, ящик с хозяйственной утварью оказался взломан и обчищен. В кабинете учителя Люция, в котором я еще, будучи учеником, успел изучить каждую мелочь, пожар уничтожил почти всю мебель. Почерневшие осколки мраморного столика, статуэтка Харона с отбитой десницей, должно быть пожар быстро затушили, потому что обгорели только несколько комнат второго этажа. Но эта разруха…
