Дерзкая, страшная и почти фантастическая, а может, наоборот, совсем простая, вполне реальная и незатейливая мысль овладела Панкрацем, поглотив его целиком, потеснила злость, пробудила надежду. Только бы Краль не попал к Руже и свернул на одну из дорог, ведущих через котловину, — успел он еще подумать; и тут же, словно кем-то подгоняемый, рванул с места вслед за Кралем.
— Молодая господин, молодая господин! — он еще услышал, как закричал вслед ему шваб, но ветер заглушил далекий голос, а сам он, не оглянувшись, только скользнув взглядом по соседнему дому, в котором по-прежнему было темно и тихо, помчался по дороге к Ружиной корчме.
Теперь уже Краль был в поле его зрения, и, крадучись, идя по самому краю дороги, хоронясь за деревьями, он приближался к нему. Так незаметно он подобрался к такому месту, откуда до Краля, который уже стоял под окнами Ружи, было всего несколько шагов. Спрятавшись за деревом, он затаил дыхание, напряг слух и стал ждать и наблюдать.
Краль поначалу стучал в окно осторожно, затем принялся колотить по нему все настойчивее, наконец разозлившись, заорал:
— Ты уже с кем-то спишь?
Когда уже казалось, что все его усилия напрасны, окно растворилось, и отчетливо послышался голос вдовы:
— Это вы, Краль? — И она снова собралась захлопнуть окно. — Не будет больше ничего!
— Должно быть! — Краль старался придержать створку. — Гм, за деньги должно быть все! Краль платит!
— Отпустите! — рукой отталкивала его Ружа от окна. — Идите туда, откуда пришли!
— Какое вам дело, где я был! — ворчливо сказал Краль и, выпустив створку, схватил ее за руку и уже более нежным, каким-то горловым, хрипловатым голосом произнес: — А вот и рученька! — и потянулся, наверное, дальше, ибо послышалось, как она сердито, с отвращением взвизгнула:
— Фу! Какая гадость, вымазались, как свинья, а туда же. Идите проспитесь!
— Да я могу поспать и у тебя! — он снова полез к ней, но вдова с яростью оттолкнула его и с треском захлопнула окно. — У тебя уже кто-то есть, шлюха! — рассердился Краль. Действительно, из комнаты послышалось чье-то басистое брюзжание; очевидно, у вдовы был гость. — Посмотрим, кто это! — Краль снова стал колотить в окно, но никто больше не отозвался, и он перестал стучать, но теперь, мерзко ругаясь, закричал: — Боишься показаться, мать твою!.. — и отошел. Но на окно все еще бросал взгляды, продолжая материться и бахвалиться: — Когда я на суде выступал твоим свидетелем, поскольку без меня ты бы проиграла процесс, тогда я был хорош для тебя! Не помнишь, как сама на меня навалилась. Гм! Дай хотя бы попить! — он сделал движение, словно собирался снова, теперь уже сильнее, налечь на окно. Но вдруг повернулся в противоположную сторону, презрительно махнув рукой. — Не нужна ты мне, вонючка! Есть у меня и дома баба, не то, что ты!
Панкрац вспомнил, что у Ружи недавно был какой-то судебный процесс и не с кем иным, как с нотариусом, у которого она в связи с предполагаемым браком заняла когда-то достаточно большую сумму, потом же на суде сама это отрицала. Да, на этом суде присутствовал и Краль, он свидетельствовал в ее пользу; вот, оказывается, откуда у него такая смелость и уверенность, что вдова примет его! Сейчас, впрочем, это не имело значения, главное, куда теперь направится Краль? И не заметит ли он его здесь, за деревом?
Панкрац как можно плотнее прижался к стволу. Это была излишняя предосторожность — Краль, мельком взглянув в его сторону и справив за домом нужду, отошел и, остановившись, стал смотреть в совсем другом направлении.
Там, недалеко от Ружиного дома, ближе к Панкрацу, от главной дороги, что вела в общину и по которой они недавно шли вдвоем, ответвлялась еще одна дорога, и она, мимо виднеющегося отсюда кладбища, тянулась к котловине, где прямо перед глазами, вся как на ладони, блестела водная гладь разлившейся реки.
Пойдет ли он туда? — Панкрац весь напрягся от ожидания, а в голове сверлила мысль, как бы направить Краля к воде, он же сам устремился к ней.
Выждав немного, пока вдова отойдет от окна, и убедившись, что за ним не идет шваб, Панкрац осторожно, прижимаясь к заборам и прячась за деревьями, вышел на соседнюю дорогу и тихо, стараясь не шлепать по грязи, припустил вслед за Кралем. Наконец, не сбавляя шага, уже перед самым кладбищем, он его нагнал; Краль обернулся и, поскольку здесь не было так темно, тут же его признал и возмутился:
— Зачем вы пришли? Что вам еще нужно?
Панкрац уже думал, как к нему подойдет, и тем не менее первый раз за эту ночь по-настоящему растерялся. В горле будто ком застрял, но он быстро пришел в себя и сказал нарочито спокойно:
— Решительно ничего! Я попал сюда, чтобы отвязаться от шваба. А обратно могу вернуться и по дороге через котловину.
— Гм! — Краль остановился. — Тогда идите! Я могу и без вас!
Панкрац тоже не спешил уйти, размышляя, как поступить. Он опасался, что если пойдет вперед, то Краль повернет назад.
— Почему бы нам не пойти вместе, как мы шли до сих пор? — сказал он, но тотчас решил выяснить, что у Краля на уме, поэтому с показным равнодушием шагнул вперед. — Не хотите вместе, я тоже могу один! Спокойной ночи! — Не успел он отойти, как вынужден был улыбнуться; и по шагам, и по дыханию понял, что Краль направился за ним. Можно было даже услышать, как он ругается.
— Гм, свинья! — пробормотал он и кашлянул.
— О ком вы? — немного подумав, Панкрац тут же догадался. — Что? Не захотела пустить вас к себе? Да я вам об этом и говорил! Теперь вы сами себе удлинили путь!
— Хе-хе, удлинил! — повторил Краль. — Не вам же идти! А она мне за это заплатит, завтра же скажу нотариусу, как на самом деле было с этими деньгами! На моих глазах взяла она их у него!
«Вас же и осудят за ложные показания!» — про себя добавил Панкрац и, измеряя на глазок глубину воды, к которой они приближались, проговорил с каким-то напряжением в голосе:
— Не стоит сердиться! Если выберете более короткую дорогу, то еще довольно рано придете к своей жене!
— Гм! — только и ответил Краль; Панкрац же на минуту и не без умысла остановился, якобы чтобы счистить с ботинок грязь, а затем продолжил вкрадчиво и как бы искренне сожалея:
— Вам хорошо! Вы в своих сапогах можете идти и по воде и по грязи, они у вас новые и наверняка еще не промокают! А мои ботинки что есть, что их нет, идешь словно босой по грязи! В сапогах я бы решился пройти и по воде.
— Я вам дам свои, вот и идите! — грубо и как бы в шутку сказал Краль и, случайно ступив в лужу, добавил удовлетворенно: — Не пропускают, ясно! Г м, а зачем это вы шли за мной? Если хотели улизнуть от шваба, могли выбрать и более короткий путь! Наверняка вы все еще опасались, как бы я не повернул к жандармам, хе-хе-хе! — засмеялся он едко.
— Вот еще! — возразил Панкрац. — Конечно же, только из-за шваба! И здесь не так грязно!
Он замолчал. Испугался, не выдаст ли себя тем, что говорит Кралю? Еще больше его обеспокоило, что замолчал и он. Не означало ли это, что он действительно выдал себя, тот разгадал его замысел и сам теперь думает о том же?
Впрочем, они сделали еще несколько шагов и снова попали на дорогу. Сохраняя предосторожность, Панкрац, который вышел первым, не стал ждать, пока подойдет Краль, а тут же зашагал дальше, правда, не спеша, чтобы Краль мог нагнать. Они шли и молчали, только Панкрац незаметно посматривал по сторонам.
За ними на пригорке, с которого они спустились, все еще виднелось кладбище. Его можно было узнать в основном по громадному кресту, стоящему перед самым входом. От старости он чуть покосился, и, проходя мимо, они слышали, как он скрипит и стонет на ветру, словно плачет, и это впечатление усиливал дождь, барабанивший по несколько изогнутому листу жести, покрывавшему деревянный треугольник его верхних перекладин. Здесь его не было слышно, он только призрачно торчал на темном горизонте, подобно стражу, охраняющему котловину, сейчас пустынную и безлюдную, заполненную теменью и туманом, ветром и водой.
Водой, вот что было главным, поскольку с другого конца новой дороги и на всем ее протяжении разлилась река, поблескивая серо, мутно и предательски.
Да, здесь он сейчас схватит Краля, хотя у того, возможно, и возникло подозрение; схватит его, задушит и бросит в воду, и кто кроме безучастных мертвецов может их услышать и увидеть?
Мысль эта промелькнула в голове у Панкраца, но, конечно, сама затея была слишком опасна; в обществе Краля его видел шваб, да и на трупе могли обнаружить следы насильственной смерти!
Другой, более коварный, но и более безопасный способ раз и навсегда покончить с этим человеком приходил ему на ум с самого начала, как только он увидел разлив. Об этом своем хитроумном замысле думал он и сейчас, думал напряженно и сосредоточенно; только вот вопрос, клюнет ли Краль на эту приманку?
