Начало Учредительного собрания было омрачено столкновением между демонстрантами, двигавшимися к Таврическому дворцу с лозунгами "Вся власть Учредительному собранию", и красногвардейцами, не пускавшими их ко дворцу, красногвардейцы стреляли в толпу, были убитые и раненые. Все же сдержать многотысячную манифестацию красногвардейцам не удалось, громадная толпа сторонников Учредительного собрания подошла к самой ограде дворца. Но дальше хода не было.
С улицы внутрь ограды посторонних не пускали, у железной калитки матросы в бушлатах, затянутых крест-накрест пулеметными лентами, проверяли билеты. Кроме депутатов, проходили рабочие с билетами для публики, их накануне распространяли по предприятиям, раздавали рабочим- членам партии. Шли по широкой, расчищенной в снегу, аллее, мимо сверкавших на ярком солнце мягких сугробов, входили в просторный вестибюль, раздевались, публика направлялась на хоры, вознесенные над залом заседаний, депутаты расходились по своим фракциям, проводившим совещания.
На совещании большевистской фракции обсудили и приняли написанную Лениным "Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа", документ, в который вошли основные положения декретов о мире и о земле, рабочем контроле, трудовой повинности и Красной Армии. Решили, что если Учредительное собрание сегодня же не примет декларацию, большевики уйдут с собрания. "И что будет затем?"- спросил Ломов-Оппоков, нарком юстиции в первом составе Совнаркома. Ответил ему Свердлов: "Затем ничего не будет. Впрочем, там будет видно, что же заранее решать?"- "А если Учредительное собрание примет декларацию?" - спросил тот же Ломов-Оппоков. И опять ответил Свердлов: "На это мало надежды, но если примет, то, как сказано в тексте декларации, на том задачи Учредительного собрания можно будет счесть исчерпанными".
Открывать собрание поручили Свердлову, как председателю ВЦИК. Своей кандидатуры в председатели собрания условились не выставлять, а поддержать Марию Спиридонову, кандидатуру которой собирались предложить левые эсеры.
Началось заседание Учредительного собрания в четыре часа дня. Огромный амфитеатр был заполнен, большевистский сектор, составлявший треть зала, по числу мандатов в Учредительное собрание, был слева, центр и правую часть зала занимали эсеры. В первом ряду разговаривал с друзья ми, победительно закинув кудрявую голову и широко улыбаясь, Виктор Чернов. Напряженно выпрямившись, смотрел прямо перед собой, на пустующую кафедру, Бунаков-Фундаминский, был он в черной тройке, в крахмальной рубашке с твердым стоячим воротником. Круглое лицо Гоца, еще одного вождя правых эсеров, выражало тревогу, он оглядывался на задние ряды, на хоры: публика вела себя бесцеремонно, раздавались выкрики с призывами покончить с буржуями. Этот Гоц в октябрьские дни руководил восстанием юнкеров в Питере, в дни боев красногвардейских и матросских отрядов с войсками Керенского и Краснова под Пулковом, потом скрывался в подполье, и вот объявился.
Эсер Лордкипанидзе, узкоплечий, с вытянутым лицом, поднявшийся из средних рядов, прокричал:
- Товарищи, предлагаю старейшему из членов Учредительного собрания открыть заседание. Сергей Петрович Швецов, член фракции социалистов-революционеров!..
Шум, свист, топанье ног, крики "Долой!", раздавшиеся из большевистских рядов, заглушили последние слова эсера.
На трибуну между тем поднимался осанистый старик, длинноволосый, с окладистой седой бородой. Это и был Швецов, земский деятель, бывший народоволец. Взойдя на кафедру, взялся за никелированный колокольчик.
Из рядов большевистского сектора несколько человек бросились к председательской кафедре с криками: "Самозванец! Долой!" Из эсеровских рядов кинулись им наперерез. Схватились на паркетных ступенях кафедры, толкая друг друга и крича.
Перекрывая шум, зычным голосом Швецов проговорил в беснующийся зал:
- Объявляю заседание Учредительного собрания открытым. - Поставил колокольчик и спокойно направился вниз с кафедры под аплодисменты центра и правой части зала.
На месте Швецова возник задержавшийся где-то Свердлов, в черной кожаной лоснящейся куртке, с папочкой бумаг. Перезвонил в колокольчик, поднял вверх руку, призывая к тишине. Когда шум утих, заговорил:
- Исполнительный комитет Совета рабочих и крестьянских депутатов поручил мне открыть заседание Учредительного собрания…
- Долой! Руки в крови! Предатели! - закричали в центре и справа.
Слева раздались аплодисменты, подхваченные публикой на хорах.
- Центральный исполнительный комитет Совета рабочих и крестьянских депутатов… - бухал своим металлическим басом Свердлов.
- Фальсифицированный! - кричали в центре. - Самозванцы! Позор!
- …выражает надежду на полное признание Учредительным собранием декретов и постановлений Совета народных комиссаров…
Шум, выкрики из зала заставляли Свердлова останавливаться, но, сделав паузу, он невозмутимо вел речь дальше, когда же заговорил о том, что ВЦИК решил, по примеру Великой французской революции, когда-то провозгласившей декларацию прав человека и гражданина, выставить свою декларацию, Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа, и намерен представить эту декларацию Учредительному собранию для рассмотрения, в зале насторожились.
- Центральный исполнительный комитет выражает надежду, что Учредительное собрание присоединится к декларации, которую я буду иметь честь сейчас огласить, - в наступившей тишине произнес Свердлов и тут же принялся читать текст.
Его слушали, не перебивая. Кончив чтение и объявив, со своей стороны, Учредительное собрание открытым, Свердлов заговорил было:
- Предлагаю избрать председателя…
Но высокий, звенящий от волнения голос слева перебил его:
- Товарищи, "Интернационал"!
Шумно поднимались, запевали "Интернационал" большевики, эсеры, меньшевики. Депутаты от национальных групп, поднимаясь, подхватывали слова гимна.
В первом ряду, в центре, повернувшись лицом к залу, стоял и с упоением пел, широко расставив толстые ноги и закинув голову, Виктор Чернов. Иногда он взмахивал руками, дирижируя. А когда зазвучали слова: "Но если гром великий грянет над сворой псов и палачей", - сделал широкий, размашистый жест в сторону большевиков.
- Да здравствует Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов! Вся власть Советам! - закричали слева, когда кончилось пение.
- Вся власть Учредительному собранию! - крикнули справа.
Аплодисменты грянули и долго не утихали, не позволяя Свердлову вновь взять слово.
Пикировка двух частей зала продолжалась и во время выборов председателя собрания - большинством голосов был избран Чернов, - и после, когда определяли порядок дня, решая, какие вопросы принять к обсуждению в первую очередь. Большевики настаивали на том, чтобы в первую очередь обсудили их декларацию. Эсеры и меньшевики, не возражая в принципе против обсуждения декларации, предлагали начать все же с практических вопросов о мире и о земле, заветных, скорейшего решения которых и решения именно прежде всех других вопросов, требовали в своих наказах их избиратели. Доводы большевиков, что вопросы о мире и земле ими уже разрешены и Учредительному собранию остается лишь признать это, присоединившись к их декларации, депутаты не принимали. Сепарат ные переговоры о мире, которые вели большевики с немцами, эсеры и меньшевики не считали гарантирующими мира. Распоряжения большевиков в области земельных отношений вызывали их недоумение. Было уже около полуночи, когда председатель, Чернов, предложил проголосовать порядок дня, и двумя третями голосов прошло предложение начать с вопросов о мире и о земле. Тогда Крестинский от имени большевистской фракции предложил сделать перерыв для обсуждения создавшегося положения, и заседание было прервано на полчаса.
3
Совещание большевистской фракции было коротким. Ленин предложил покинуть Учредительное собрание, так как оно отвергло Декларацию ВЦИК.
- Не отвергло - отказалось обсудить прежде вопросов о мире и о земле, - уточнил Ломов-Оппоков.
- Все равно что отвергло, - возразил Ленин.
Заявление об уходе большевиков составлено, сказал он затем, пусть его огласят Ломов с Раскольниковым.
- Возвращаться ли всем в зал после окончания перерыва? - спросил Крестинский.
- Ни в коем случае, - ответил Ленин. - Если мы вернемся, а после оглашения заявления вдруг все разом поднимемся и пойдем из зала, караульные матросы, чего доброго, перестреляют оставшихся.
- Что будет с Учредительным собранием после нашего ухода? - Ломов поставил свой старый вопрос.
- А это нам предстоит решить на заседании Совнаркома. Товарищи члены правительства, прошу в министерский павильон на заседание Совнаркома.
Депутаты Учредительного собрания - члены правительства, обойдя длинным коридором зал заседаний, пересекли мраморно-колонное пространство Екатерининского зала с начищенным скользким паркетом, вошли в комнату с письменным столом у окна, электрической лампой под круглым зеленым абажуром на столе. Здесь наркомов-большевиков уже ждали наркомы - левые эсеры Штейнберг и Карелин, с декабря трудившиеся в правительстве вместе с большевиками. Ленин сел за письменный стол.
