Его высочество, пошевелившись в седле, плотнее придвинулся к Мари. Графиня де Бофор, отвлеченная подобной бесцеремонностью от собственных мыслей, ударила князя по руке:
— Не обязательно нам с вами сидеть так близко, — недовольно нарушила тишину Мари.
Роман Александрович улыбнулся, но не отодвинулся:
— Мари, как же мы с вами не будем сидеть так близко, когда мы едем на одной лошади.
Мария де Бофор, услышав насмешливые интонации в реплике русского, разозлилась еще больше. Недовольно отодвинувшись от него, графиня произнесла:
— Вот так будет лучше.
Его высочество рассмеялся:
— Пожалейте своего красавца. Еще немного и вы сядете бедному коню на голову.
— Я лучше буду сидеть у него на голове, чем рядом с вами.
Роман Александрович коснулся губами волос Мари и тихо прошептал:
— Бедное животное. Что за хозяйка ему досталась.
Мари схватила его за руки, пытаясь отстраниться:
— Еще немного и я скину вас с лошади. Думаю, перспектива в очередной раз оказаться на земле вас не очень прельщает.
— Ну, если только вместе с вами, — улыбнулся русский.
— Да вы просто хам! — Распалялась графиня. Как он смел, говорить с ней как не в чем не бывало после тех обидных слов!
Лошадь недовольная возней нервно дергала гривой.
— Почему же хам, мадам? Прямое предложение вам кажется наглостью, намеки — хамством. Как же к вам можно подступиться?
— А зачем? Помнится совсем недавно, вы удивлялись, как вы могли сделать мне подобное предложение и очень сожалели об этом.
Его высочество слегка напрягся, но через мгновение порывистым движением прижал Мари к себе:
— Ну все хватит! Вам нравится выводить меня из себя? Вам доставляет это удовольствие? Пусть будет так. Я очень хочу доставить вам удовольствие. — Он коснулся губами ее шеи и сомкнул руки, заключая графиню в кольцо.
Мари на мгновение прикрыла глаза, но как только он отстранился от нее, дернула головой. Удар точно попал в цель, угодив его высочеству в нос. Роман выронил поводья и схватился за переносицу. Нет, это было уже слишком:
— Боже мой, что же вы делайте! — Голос был настолько искажен, что Мари не сразу узнала его. — Где же вас учили хорошим манерам?!
Конь, почувствовав, что им ни кто не управляет, стал вести себя вольно. Бедное животное. Как, наверное, ему надоели его наездники, которые не могли между собой договориться. Хозяйка, взяв повод, сама стала управлять скакуном. Демон, лошадь Романа Александровича, шла следом, нетерпеливо похрапывая.
— Наверное, вы забыли, что большая часть моей жизни прошла в революционные времена. И хорошие манеры в это время были не в чести.
Его высочество закинул голову назад, пытаясь остановить кровь, хлеставшую из разбитого носа. Но подобное действие не привело ни к чему хорошему. Князь еще не совсем оправился от удара о землю, и разбитый нос стал последней каплей. Голова закружилась, и он едва успел удержать равновесие, навалившись на графиню.
— Что с вами? — Испугалась Мари.
— Пожинаю плоды вашего революционного воспитания. Если я испачкаю ваш костюм кровью, вы будете виноваты в этом сами.
— Ничего, переживу. Только не вздумайте упасть! Держитесь!
— За что? За вас? Пожалуй, убьете еще. Что за страна — монархов и их родных убивают, а женщины не знают с кем и как себя следует вести.
— И как, по-вашему, я должна вести себя с вами? — Мари позволила русскому обнять ее за талию, чтобы он не упал. — Уступить вам даже если вы мне не нравитесь? И почему? Только потому, что вы высочество? Неужели вы не хотите получать от женщин что-то другое кроме раболепного восхищения и удивления что вы снизошли до них и желания побольше урвать от вашей благосклонности?
— Ну, желание побольше урвать — это обычное желание обычного человека. А если у человека нет этого желания, то это либо очень недалекий человек, либо глупец.
— Мне вас жаль, если вы и, правда, так думаете.
Романов убрал платок, который он прижимал к разбитому носу, чтобы и, правда, не испачкать костюм графини. Кровотечение прекратилось, но его высочество не сделал не единой попытки отодвинуться от молодой женщины. Впрочем, она и не пыталась заставить его отодвинуться.
Роман, который уже давно успел прийти в себя после столь подлого покушения, в этот раз принял все меры предосторожности. Положив голову на плечо Мари, и отвернув ее в другую сторону, он наслаждался теплым и солнечным днем и столь близким и приятным соседством.
— Я не стою вашей жалости, мадам. — Он на мгновение замолчал. — И что по вашему мне должно быть нужно от женщин? Душа? — Он усмехнулся. — Нет. Мы не претендуем на столь высокие материи. Мы просто земное создание, желающее обычных земных радостей.
— Мы приехали, — с некоторым облегчением произнесла графиня.
Роман Александрович оглянулся и увидел, что они выехали на ту же поляну, с которой и началась охота. Но в этот раз она была пуста. И лишь комья земли, выбитые копытами лошадей, говорили о том, что совсем недавно, здесь находилась большая группа всадников. Не далеко от этого места графиню де Бофор ожидала оставленная ею карета, чтобы отвести ее домой.
— Жаль.
— Только не говорите, что это путешествие доставило вам удовольствие, — произнесла Мари, освобождаясь из объятий князя и спрыгивая на землю.
— Если не считать вашего жестокого поведения, мадам, и пролитых вами нескольких капель крови российской императорской династии, то да, поездка была не лишена некоторого удовольствия. — Его высочество спустился на землю и, взяв Мари за руку, заглянул ей в глаза. — А знаете, Мари. Я хотел пригласить вас на обед в российскую резиденцию, да беспокоюсь о том, что ваше, мягко говоря, не очень хорошее отношение ко мне возьмет верх над правилами приличия и благоразумием, и вы чего доброго решите избавиться от навязчивого кавалера, подсыпав что-нибудь не съедобное.
— Я погляжу вы обо мне очень хорошего мнения, ваше высочество. И это после того, как я избавила вас от необходимости оповещать высший свет Парижа о досадном происшествии, которое произошло с вами сегодня на охоте.
— И, правда, зачем вам это вообще понадобилось. Ну, хорошо, я вам не нравлюсь, и вы считаете меня навязчивым. Не буду пытаться убедить вас в обратном. Наоборот.
— Что наоборот, — насторожилась Мари, заглянув в его насмешливые глаза.
— Я буду рад принять ваше приглашение на сегодняшний ужин, — произнес он, как ни в чем не бывало.
— Что-то не помню, чтобы я вас приглашала. И с чего вообще я должна вас куда-то приглашать?
— Чтобы загладить свою вину передо мной. Вы ведь даже не подозреваете, как вам повезло, что мы во Франции. Вы не представляете, что было бы с вами, если бы вы посмели поднять на меня руку в Россию. Я сам не понимаю, почему позволяю вам это. — Произнося эти слова, Роман Александрович улыбался. Но Мари видела, что он не шутит.
Мария де Бофор выдернула руку из руки князя и отвернулась от него:
— И почему же позволяете?
— Потому что эта игра веселит меня. Пока. Доставляет мне массу неприятностей, но и массу острых ощущений. Но не затягивайте с вашей игрой слишком долго, Мари. Пригласите же меня сегодня на ужин в знак нашего с вами примирения.
Мари резко повернулась к нему и усмехнулась:
— Сегодня на ужин, а завтра на завтрак.
Роман улыбнулся:
— Ну, да. Хотя, пока только на ужин, а о завтраке мы поговорим вечером.
— Я подумаю.
Александр торопился добраться до имения Горчакова как можно скорее. Он постоянно прикрикивал на скакуна, подгоняя его. Но ему все равно казалось, что он движется слишком медленно. Время шло, а он все ни как не мог добраться до усадьбы. «Только бы не опоздать» — единственная мысль, которая преследовала молодого человека. Если он опоздает, то он потеряет Лизу, потеряет ее навсегда. Вокруг мелькали пейзажи: деревья, поля, засеянные пшеницей. Солнце было уже высоко. Но сейчас оно не казалось Александру таким радостным и теплым. Наоборот, ему казалось, что оно мешает ему, нарочно усложняет ему дорогу. От быстрой езды и палящего солнца он весь вспотел, рубашка прилипала к телу. «В хорошем же виде я приеду к Горчакову», мелькнуло в голове молодого князя. Он весь пропах собственным и лошадиным потом. Тут он вспомнил, что рядом с имением Горчаковых есть небольшое озеро, закрытое кустами от посторонних глаз. Наверное, у Горчакова просто не доходили руки, чтобы выкорчевать кусты, а может быть, у него просто не было денег. Если бы не эти кусты это было бы просто прекрасное и чудесное место. Проведя в пути несколько часов, он наконец-то добрался до озера. Спрыгнув на землю и стягивая на ходу одежду, он подбежал к воде. Вода была теплая, как парное молоко, нагретое дневным солнцем. Как бы он не торопился поскорее добраться до имения, увидеть Лизу и поговорить с Владимиром Ивановичем, но правила приличия, воспитание и чувство собственного достоинства не позволили ему явиться в гости как вонючий крестьянин после долгого и трудного рабочего дня. Только искупавшись и приведя себя в порядок, он направился к дому Горчакова. Только бы он оказался дома, только бы поговорить с ним. Александр беспокоился зря. Владимир Иванович был дома. Он и его семья мирно обедали. Александр, как ураган, ворвался в эту тихую и спокойную обстановку, сметая все на своем пути. Он был не в состоянии дождаться, когда Владимиру Ивановичу доложат о приходе гостя. Все смотрели на него удивленно и растерянно. Горчаков с некоторым смущением.
