Другим персонажем, обретшим значимость в позднейших легендах, также представляющим идеальный образец лояльности и храбрости, является любимая наложница Ёсицунэ Сидзука, известная как самая красивая женщина Японии, а также как величайшая танцовщица своего времени. Это легендарное качество Сидзука подчеркивается сверхъестественным воздействием, которое оказывали ее танцы. В „Сказании о Ёсицунэ“ она танцует в присутствии отошедшего от дел императора, с помощью чего магическим путем прекращает ужасную засуху, павшую на страну на сто дней. В тот период, когда счастливая звезда Ёсицунэ стремительно закатывалась, страстно преданная ему Сидзука, стремится постоянно быть рядом со своим любимым и настаивает на том, чтобы сопровождать его, когда он оставляет столицу.[201] В пьесе театра Но „Сидзука в Ёсино“ рассказывается, что, когда Ёсицунэ преследовали люди Ёритомо, Сидзука отвлекла вражеских солдат, исполнив один из своих замечательных танцев и поведав им о прекрасном характере своего любимого. В тот раз ей удалось спасти героя, но после опасного кораблекрушения во Внутреннем море Бэнкэй настоял, чтобы она вернулась в Киото, так как ее присутствие замедляло их движение. Ёсицунэ, вошедший к тому времени в пассивную жизненную фазу, был вынужден согласиться, и между любящими происходит последнее душераздирающее прощание. Практически сразу же после расставания, Сидзука была предана одним из тех, кто должен был сопровождать ее в столицу.
Ее арестовывают и привозят в Камакура. Здесь она была допрошена на предмет места пребывания ее возлюбленного, однако упорно отказывалась предать его. Когда обнаруживается, что она беременна, повелитель Камакура издает указ казнить всех младенцев мужского пола, дабы не дать выжить ни одному потенциальному наследнику Ёсицунэ. Как можно было вполне предположить, у Сидзука рождается мальчик. Новорожденного, в соответствии с приказом, привозят на побережье в Юигахама и разбивают ему голову о скалы. Позже несчастной матери приказывают танцевать в храме Хатимана — бога войны, в присутствии Ёритомо и его приспешников.[202] Она соглашается, но только лишь для того, чтобы иметь возможность сымпровизировать вызывающую песню с похвалой Ёсицунэ. Несмотря на такое оскорбление, ей позволяют на следующий же день вернуться в Киото. Там прекрасная женщина обрезает свои волосы и становится монахиней. Она умирает на следующий год в возрасте двадцати лет, будучи не в силах вынести тяжесть воспоминаний, — и должным образом занимает свое место в цикле легенд о Ёсицунэ в качестве замечательной романтической фигуры. Хотя в основном история Сидзука — фикция, и хотя ее роль — всегда подчиненная по отношению к возлюбленному, ее можно рассматривать в качестве первой (и одной из очень немногих) японских героинь, потерпевших поражение.[203]
Если не считать Бэнкэя, Сидзука и трех других до конца преданных спутников, во время своего периода несчастий Ёсицунэ был лицом, практически изолированным от людей. Отчего же предводитель, ставший столь неимоверно популярным после своих военных побед, внезапно превращается в человека слабого и всеми покинутого? Поскольку недостаток поддержки явился главной причиной его столь полного крушения, для понимания его героической карьеры такой вопрос — далеко не праздный. Одним из основных слабых моментов позиции Ёсицунэ было то, что военная поддержка, которой он располагал в свои победоносные годы, полностью зависела от его должности заместителя Ёритомо. Младший брат, являвшийся вассалом повелителя Камакура, сам не имел достаточно сильных феодальных последователей. Командиры, сражавшиеся с ним в битвах против Тайра, в основном были преданными Камакура, и как только для них стало ясно, что он впал в немилость у Ёритомо, они не шевельнули пальцем, чтобы вмешаться на его стороне. Когда разрыв стал окончательным, и Ёсицунэ попытался набрать в провинциях своих собственных последователей, его попытки были безуспешны. „Воины провинции Оми не присоединятся к Ёсицунэ“, — записано в одном из дневников тех времен, „…и хотя он повсюду искал самураев-[единомышленников], мало кто согласился ему помогать.[204]“
Многие из самураев, которых Ёсицунэ пытался привлечь на свою сторону, возможно, симпатизировали молодому генералу, однако, являясь членами клана Минамото, они прежде всего признавали своим начальником Ёритомо и видели, что шансы Ёсицунэ на успех был слишком малы, чтобы оправдать их измену повелителю Камакура. Они не только не собирались выступать за дело, обреченное на провал, но напротив — после длительного периода смут с нетерпением ожидали стабильности, которую обещал установившийся режим Ёритомо. Как обычно случается, после годов напряженности и кровопролития наступает спад того, что профессор Гастон Буту называет l’impulsion belliqueuse[205] и даже среди профессиональных солдат возникает общее желание мира и безопасности. Большинство из его воинов-сподвижников, вполне возможно, признавали и ценили Ёсицунэ за храбрость, искренность и другие личные качества, однако при всем этом они видели, что сопротивление камакурским властям сохранит в стране хаос, тогда как окончательная победа Ёритомо консолидирует силы и создаст эффективное военное правительство, которое окончательно установит порядок в стране и гарантирует незыблемость их позиций.
Помимо всего этого, стремление Ёсицунэ вербовать последователей затруднялось его импульсивным, непрактичным, индивидуалистическим характером. Он совершенно не обладал умением маневрировать и способностью своего брата использовать людей в своих целях. Будучи хорошим предводителем для своих солдат, он, в то же время, не обладал талантом ладить со своими командирами, и мы знаем, что многие генералы Ёритомо его не любили. Иными словами, Ёсицунэ был битой картой в политике, по своему темпераменту неспособным к маневрам, холодному планированию и компромиссам, которые необходимы для продолжительного успеха в этом мире. Соответственно, когда наступил кризис, он не смог получить поддержки от капитанов, располагавших большим количеством людей под своим командованием, и был вынужден довольствоваться небольшой группой лояльных последователей, многие из которых были горными разбойниками, монахами-воинами и вообще — личностями вне закона, которых соединяли с ним тесные личные связи. Одного за другим его сторонников загоняли к заливу военные силы Камакура, где их пытали, убивали или принуждали совершить самоубийство, покуда Ёсицунэ не остался с жалкой горсткой спасшихся. Вместе со своей пестрой маленькой группой он, наконец, добрался до своего последнего пристанища на северо-востоке.[206]
Прибыв в Осю, Ёсицунэ получил защиту и обещание постоянной поддержки со стороны Хидэхира — главы клана северных Фудзивара, который уже однажды в юности укрывал героя, когда тот спасался от преследования Тайра. Хидэхира был верховным правителем севера, и его автономную территорию в Осю можно рассматривать в качестве первого крупного феодального владения в истории Японии.[207] Его стратегическое положение в диком, отдаленном регионе, который защищала армия крепких и дисциплинированных воинов, делала его практически неприступным, и теперь, в 1187 году он являлся последним серьезным препятствием на пути к полной гегемонии Камакура. Ёсицунэ тайно поселился здесь в новой резиденции, которую Хидэхира построил ему между собственным особняком и рекой Коромо.
Как оказалось, решение героя остаться в Осю полностью устраивало Ёритомо. Сперва он потребовал, чтобы Хидэхира выдал беглеца, однако (как он и предполагал), его угрозы не произвели ни малейшего воздействия на доблестного старика-военачальника. Тогда, под предлогом необходимости „строго наказать“ своего непокорного брата, повелитель Камакура стал принуждать двор отдать приказ атаковать Осю. Даже на этой поздней стадии, когда Киото было полностью деморализовано всеподавляющей мощью Камакура, бывший император колебался, прежде чем издать столь фатальный эдикт. А в это время в Осю произошло событие, которое помогло Ёритомо в достижении его планов и ускорило для героя приближение катастрофы. Когда Ёсицунэ прибыл к Хидэхира, ища у него защиты, предводителю шел уже девяносто первый год (фантастический возраст для тех времен), и всего через несколько месяцев после этого он умер. Последним его указанием своему сыну было продолжать укрывать Ёсицунэ от гнева Камакура. Можно предположить, что он знал, что Ёритомо воспользуется его смертью и хотел предупредить возможность того, чтобы молодого человека, которого он укрыл, предали.
Услыхав печальное известие, Ёсицунэ сломя голову поскакал к дому Хидэхира. Смерть старого предводителя явилась для него ударом не только в практическом жизненном плане, но и в эмоциональном, поскольку фактически Ёсицунэ был сиротой, и Хидэхира заменил ему и отца, и брата. В „Сказании о Ёсицунэ“ весьма типично отражено охватившее его ощущение одиночества.
