– А то Вера Григорьевна! То! Ольга Сечина, как мне удалось установить. Вернее, установить ребятам из нашего отдела – любовница ну или если хотите, гражданская жена нашего дорогого Виктора Полякова! Вот такие, вот дела!
Вера удивленно посмотрела на Виктора. Тот, обречено кивнул головой и опустил глаза. Толстиков, видя это – зло радостно продолжил:
– И дальше! Дальше, Вера Григорьевна. Это еще не все. Не все!
– Поляков, перед тем как была убита Кубарова – звонил ей. Это следует из распечатки звонков убитой. Он, звонил ей по сотовому. И теперь – когда начали проклевываться улики по нашим оборотням – единственный свидетель убит. И знаете, Вера Григорьевна кто собирался сюда ехать работать? Ну, конечно же – Поляков! Странные как вы видите обстоятельства!
Вера смотрела на Виктора. Тот, не поднимая глаз, курил сигарету. Лесина тронула его за руку и тихо спросила:
– Это правда? Витя, это правда?
– Да Вера.
– И что же ты мне сразу не рассказал.
Поляков, встал со стула и затушив сигарету в пепельнице, спокойно ответил:
– Я не мог это рассказать потому, как не знал, кто был убитый. Я догадывался, но не знал. Говорить о догадках – смысла нет. Я и сейчас, много догадываюсь. И второе – если вы меня в чем-то подозреваете – отстраните от расследования. И или я работать, так не смогу. Так, что звоните генералу и просите отстранить меня! – Поляков вызывающе посмотрел на Толстикова.
Тот мгновенно изменился. Из сурового полковника превратился в эдакого – старого знакомого с добродушной улыбкой:
– Ну, зачем вы так сразу! Я ведь не то имел в виду. Есть. У меня кое-какие претензии. Есть. Вот я их и озвучил Вере Григорьевне. Но сразу вот так – я не могу! Зря вы Виктор Степанович! Зря! Вы сами виноваты – не ставите нас в известность!
Лесина внимательно смотрела на Полякова. Помолчав, Вера напряженно спросила:
– Есть еще что-то, что я не знаю в этом деле?
– Нет, Вера. Нет, – отмахнулся Поляков.
– А я вижу, что есть. Как там дела с Казанцевым?
Толстиков напрягся:
– Как с Казанцевым? Что там с Казанцевым? Каким Казанцевым?
– Я вижу вы товарищ полковник не в курсе? У вас есть сотрудник по фамилии Казанцев, которого изначально, кое в чем, подозревал майор Поляков. Он вам не докладывал? – ехидно спросила Лесина.
Виктор понял, что она разозлилась. Толстиков вопросительно посмотрел на Полякова:
– Что за дела еще майор?
– Расскажи полковнику Виктор! Расскажи и мне заодно. Что с ним? – Лесина злорадно смотрела на Виктора.
Тот стукнул себя по коленке. Раздосадованный, что Вера проговорилась, он зло посмотрел на нее:
– А ничего я не могу вам рассказать. Ничего.
– Вера Григорьевна. Подождите! Что там, он знает, что я не знаю, поясните мне ситуацию! – Толстиков пролепетал это совсем обиженным голосом.
– А ситуация полковник такова. Мне надоело все это! Ваши сотрудники больше напоминают ходячие неприятности! Один вот появляется там, где появляются трупы. Причем трупы – его знакомых или даже почти родственников. А второй в чем-то замешан, потому, как первый, его в это подозревает! Вот и все! Вы сами то бы, лучше, разобрались во всем этом! Мне надоело! И я буду обо всем докладывать прокурору края! У вас полковник бардак в РУБОПе!
В этот момент в кабинет зашел молодой мужчина. Он улыбнулся и спросил радостным голосом:
– Разрешите?
– Да, – хмуро ответил Толстиков.
Ему совсем не хотелось, чтобы сейчас в кабинете кто-то, еще присутствовал.
– Извините, товарищ полковник. Старший оперуполномоченный Попов. Я вот привез результаты баллистической экспертизы. По двум убийствам готово. Вот, есть заключение. Сделали, срочно. Как и просили!
– Ну, что там у вас, докладываете.
Молодой опер прошел к столу и положил бумаги. Толстиков с любопытством, рассматривал листы. Лесина и Поляков с нетерпением ждали, когда он закончит копаться в записях. Но уэсбешник тянул. Он, скрупулезно, читал написанное. Первая не выдержала Вера. Она вскочила и подошла к Толстикову – протягивая руку:
– По-моему, полковник. Я первая должна знать, что там в экспертизе! Ведь я ее заказывала, и я веду это дело!
– Да, да конечно, – Толстиков протянул ей листы. – Если это так, то все еще сложнее. И не яснее.
– Что там, в экспертизе? – спросил, Поляков у опера.
– Так, как и предполагали, оба убиты из одного и того же оружия. Пистолет Макарова. Пули и гильзы идентичны. Нарезы, совпадают. Эксперту даже не потребовалось много времени. Все очень ясно. И все, очень понятно. Он сказал, что давно так легко ему не было. Нарезы – как новенькие.
– А что вы так радуетесь? – сурово спросил у Попова Толстиков. – По-моему, ничего веселого в этом нет.
– Ну, как же товарищ полковник. Веселого-то, может быть и мало, но вот радуюсь, что не ошиблись мы! Как и предполагали – так и вышло. Убийца стрелял из одного и того же ствола.
– Хм, выходит этот убийца спокойно разгуливает и убивает. Причем прикрывается красными корочками сотрудника нашего вернее вашего УВД? – Лесина закурила сигарету и положив листы посмотрела на Полякова, – Ну, и что по этому поводу ты скажешь Витя? Какие тут у тебя догадки? Кстати, мне теперь нужно у тебя спросить, судя по обвинениям или подозрениям полковника, а где ты был, в то время, когда этих людей убили? И есть ли у тебя алиби?
Поляков зло посмотрел на Лесину. Но грубить ей не стал. Толстиков, ждал ответа Виктора, внимательно наблюдая за ним.
– Так, что ты скажешь, а Витя? Я жду?! – Вера вошла в роль.
Поляков понимал, что она только и ждет, что бы он сорвался и рассказал все про Казанцева.
Но тут неожиданно за Виктора вступился Попов. Он замахал руками и заговорил быстро, словно читал скороговорку:
– Что вы, что вы товарищ следователь, что вы! Перестаньте ругаться! Перестаньте!
Какие там алиби? Не надо, не каких алиби. Есть уже данные об оружии. Оно ведь тоже в картотеке есть. И я думаю, принадлежит убийце.
– Какие еще данные? – в один голос вскрикнули Виктор и Лесина.
– Ну, по стволу. Есть данные, – растерянно повторил Попов.
Толстиков молчал. Он ждал и смотрел за развитием событий.
– Слушай Попов, ты что? Не тяни резину – говори! Что за ствол? – Поляков сжал кулаки.
– Да, что вы нервничаете? Я понимаю, что дело не обычное. Но тем не менее. Пистолет Макарова за номером тридцать пять, сорок три. ЛМ. Принадлежит, вернее закреплен, за край ГУВД. А точнее, за региональным управлением по борьбе с организованной преступностью. Выдан. Пятого. Ноль четвертого. Тысяча девятьсот девяносто восьмого. Старшему оперуполномоченному, Олегу Сергеевичу Казанцеву. Все. Вот такие данные.
В кабинете воцарилась тишина. Было даже слышно, как щелкали электронные часы на стене. Стрелка методично двигалась на одно деление.
– Да дела, – первым подала голос Лесина.
– Значит, все эти разговоры майора о Казанцеве имеют почву, – Толстиков посмотрел на Веру.
– Выходит так, – Лесина потянулась за пачкой сигарет.
– Черт. Выходит, этот самый Казанцев, просто ходит и мочит людей, как какой-то наемный убийца, а мы его остановить не можем? Почему? Вы, что Поляков, с ума сошли? Вы, что раньше тот не доложили? Ведь это уголовным делом попахивает! Если выяснится, что уже, после ваших подозрений – Казанцев совершил убийства, то я вам не завидую!
– А вот это уже слишком. Все я подавал. И Казанцева включили в разработку. Просто его не могут вычислить. Вот так. Его проверяли сразу после убийства Кубаровой. Так, что на меня что-то повесить у вас не получится! – огрызнулся Поляков.
Ему надоело быть в этом кабинете подозреваемым. Виктор закурил сигарету. Он хотел встать и уйти, но не решился. Понимая, что все равно придется работать с Толстиковым. Ведь еще немного и откроется, что Ольга пропала. И тут ему тоже придется приводить свои доводы. А их у него очень мало.
Толстиков покосился на Попова. Еще раз перечитал бумаги, принесенные им и тяжело вздохнув, сказал:
– Свободен лейтенант. Свободен.
Попов, обиделся и как мальчишка, надув губы ответил:
– А, что? Думаете, при мне говорить нельзя? Так зря! Я кое-что вам тоже могу рассказать! Ведь я по трассе работаю. И я кое-чего раскопал.
– Что ты там еще раскопал? – спросила Лесина.
– А, в чем был одет этот убийца и его внешний вид. Вот.
– Ну и в чем же? Давай говори. Никто тебя не гонит. Рассказывай, вернее, докладывай, – Вера с укоризной посмотрела на Толстикова.
– Значит так. По опросам свидетелей, вернее свидетельницы, Лукиной Марии Львовны. Восемнадцатого года рождения, проживающая – Чкалова пятьдесят, квартира тридцать семь. Так вот. Пенсионерка и хорошая бабушка, говорит, вернее – утверждает, что в день убийств, она видела, как в их подъезд вошел высокий мужчина в короткой коричневой дубленке и светлой формовке.
Поляков сразу вспомнил, что, когда он следил за Казанцевым – тот был одет в короткую дубленку и светлую формовку. Виктор тяжело вздохнул.
