– Вы хотите сказать, что эта старуха может так влиять на Викторию? – Альберт отрицательно покачал головой. – Значит, вы ее плохо знаете.
– Я ее знаю лучше, чем вы, – возразил ему Стокмар. – Мужья, особенно те, у кого не все ладится в отношениях со своими женами, не всегда могут их правильно оценивать. Альберт, она глубоко ранила вас, но я могу поклясться, что сделала это неумышленно. Она вас любит. Прости меня, Боже, но я также знаю, что вы не любите ее и никогда не любили. Я молю Бога, чтобы этот поступок Виктории не заставил вас возненавидеть ее.
Альберт поднялся и отвернулся от барона, сцепив руки за спиной. Прошло некоторое время, прежде чем он сказал:
– Нет, я ее не ненавижу. Будь это так, жизнь моя стала бы совершенно невыносимой. Невозможно ненавидеть того, кто считает, что делает вас счастливым. И кто по-своему пытается сделать вас счастливым, даже не подозревая, как жутко далек он от поставленной цели. Стокмар, она дарит мне подарки. И чем они ценнее, тем больше я чувствую себя униженным, потому что те вещи, которые я мог бы ей подарить и которые что-то значат для меня, покажутся ей ненужными и сентиментальными. И, спаси меня Боже, – страстно добавил он, – именно таким я кажусь всему миру и самому себе – сентиментальным и ненужным. Принц-консорт – комнатная собачка королевы… Я же знаю, что писали и говорили обо мне с самого начала! Я прекрасно понимаю, что думают обо мне англичане, и я даже не уверен, что Виктория с ними не согласна, хотя, может, она и не осознает этого!
– Не следует впадать в панику! – спокойно заметил барон. – Мы столкнулись с трудностями, нам следует трезво все обдумать и потом решить, как с ними бороться. У меня есть идея. Я расскажу вам, что бы сделал на вашем месте в подобных обстоятельствах, но заранее хочу вас предупредить: вам не понравится мой совет. Более того, мне не очень приятно его вам давать, но вам все же, по-видимому, придется его принять.
– Что бы это ни было, – устало заметил Альберт, – я знаю, что ваш совет будет мудрым. Так что мне нужно сделать, по вашему мнению?
– Прежде всего оцените свои преимущества, мой мальчик. Даже, точнее, одно преимущество, потому что оно является самым главным. Королева влюблена в вас. Безумно влюблена. Она – капризна и излишне упряма, но совершенно уверена, что вы счастливы. И свято верит, что вы тоже ее любите. В мире Виктории все прекрасно! Но это только потому, что она считает, будто между вами и ею все хорошо. Если она перестанет безоговорочно верить в вашу любовь, если почувствует, что вы от нее отдалились – то этот шок наверняка приведет ее в чувство. Не позволяйте ей к себе приближаться, выдержите некоторое время и она капитулирует, станет на колени, чтобы только вернуть вас себе!
Альберт ничего ему не отвечал, и барон кивнул и слегка улыбнулся:
– Я вас предупреждал, что это неприятный совет. Но я продолжу. Вам придется вести себя с ней холодно. Я вам клянусь всеми сокровищами мира, что никакая Лизен не сможете заменить Виктории то, что она потеряет. Дорогой мой мальчик, это будет борьба между вами. Борьба, из которой вы можете выйти победителем и получить власть. Иначе вы окончательно потеряете уважение к самому себе, зря растратите свои способности и, возможно, даже не сможете оставаться в Англии.
– Брак моей матери был разрушен, – тихо ответил ему Альберт. – Я поклялся своей жизнью, что я не стану следовать по ее стопам.
– Тогда делайте то, что я вам предложил, – парировал Стокмар. – Ожесточите свое сердце. Позже вы сможете все искупить – стать самым преданным и нежным мужем во всем мире. И вы станете мужем, а не комнатной собачкой! Я всего лишь повторил вашу фразу. Вы только что упомянули о своей матери. Ее погубила слабость – моральная слабость.
Он увидел, как поморщился Альберт, но продолжил твердым голосом:
– Вы не подвержены ее слабостям. Всю вашу жизнь мы с вашим дядюшкой Леопольдом наблюдали за вами и направляли вас, чтобы не позволить унаследовать ее слабину. Дорогой мой мальчик, вы не должны, не имеете права сдаваться. Для вас стали меркой высочайшие стандарты. Вы сможете реализовать себя, только служа людям и идя на жертвы – это именно то, чего никогда не делала ваша несчастная мать. Вам не пристало проявлять слабость перед королевой. Вы должны самоутвердиться, даже если это вам и неприятно. Вы должны совершить этот поступок ради вашего дядюшки и меня, чтобы мы в вас не разочаровались.
– Мне так жаль мою мать, – пробормотал Альберт. – Она писала мне и Эрнесту. Боже, какие это были трагичные письма! Мальчиком я рыдал над ними часами. чтобы она ни делала, она потом страдала из-за этого.
– Я всегда был против вашей переписки, – заявил Стокмар. – Да, ваша мать страдала, но не забывайте, что она и грешила. Грешила из-за слабости…
– Я знаю, я знаю…
Альберт внезапно поднялся. Он знал, что, если барон станет продолжать и снова начнет перечислять грехи его неведомой матери, всеми отвергнутой и умершей в изгнании, он не сможет этого выдержать, хотя все сказанное и будет правдой, и разрыдается прямо перед ним. И тогда Стокмар станет его презирать. Он спокойно заявит ему, что это тоже проявление слабости. Принц не может рыдать. Принц всегда должен владеть собой и выполнять свой долг, даже если это безумно трудно.
– Если вы советуете, – наконец произнес он, – то я это сделаю. Но прежде всего хочу сказать вам следующее, барон. Королева считает, что она ждет ребенка. Никто об этом еще не знает, но я должен вам сказать об этом, чтобы вы еще раз все обдумали.
– Что ж, так еще лучше, – холодно заметил барон. – Обещаю вам, что ей это не повредит. Кроме того, в подобном положении вы ей будете нужны еще сильнее.
– Хорошо. Я вам расскажу, как у нас пойдут дела. Стокмар встал и ласково потрепал Альберта по спине.
– Мальчик мой, вы – очень умны и должны быть твердым. Ваш дядюшка и я гордимся вами!
Сначала никто не почувствовал перемены, кроме Лизен и Стокмара. Но Стокмар ждал этого. Первым признаком стали вспышки гнева Виктории – неконтролируемые и безудержные. Она отчитывала своих фрейлин за малейшие оплошности. Ходили слухи, что ее ежедневные совещания с Мельбурном тоже часто кончались скандалами. Королева была то очень нервной и раздражительной, то беспричинно веселой и оживленной. Порой она удивительно высокомерно и чопорно держалась даже со своими друзьями.
Потом слухи стали совершенно определенными. Королева беременна, а все женщины в ее положении время от времени невыносимы. Лизен часто заставала ее с красными от слез глазами и, зная, что королева ждет ребенка, сделала фатальную ошибку, посчитав, что раздражительность и депрессия Виктории происходят именно от ее состояния. Баронесса пыталась ее успокоить, без умолку болтала, как обычно, и так много рассуждала о будущем наследнике британского трона, что королева едва сдерживалась, чтобы не приказать ей замолчать.
Лизен радовалась и заявляла, что у Виктории непременно будет сын – милый маленький малыш, совсем как его мамочка. И тогда ее дорогая мадам выполнит свой долг перед родиной. Она будет королевой и у нее родится маленький принц Уэльский. Лизен намекала, что после рождения ребенка это одиозное замужество постепенно перестанет быть столь значимым для Виктории. Распевая дифирамбы будущему ребенку, старой баронессе удалось проигнорировать тот факт, что Альберт тоже в какой-то степени ответствен за будущего малыша. Если Виктория упоминала его имя, Лизен делала вид, что ничего не замечает, и переводила разговор на другую тему или просто сидела молча, уставившись куда-то поверх плеча Виктории с радостным выражением лица, как бы говорившим, что они вскоре перестанут касаться такой неприятной темы. Она уже больше не жаловалась на принца и не пыталась посеять сомнения в душе Виктории. Эта часть ее кампании прошла успешно. Теперь, по ее мнению, нужно было абсолютно исключить его из ее отношений со своей госпожой. Старая интриганка злорадно наслаждалась его унижением. При любой возможности она старалась укрепить свои позиции в управлении королевским хозяйством. Но так как она больше не пыталась что-либо выведать об отношениях Виктории со своим мужем, то была не в курсе новых осложнений.
Некоторое время Виктория не хотела признаваться себе, будто что-то не в порядке. Она видела, что Альберт улыбается и очень вежлив с ней на людях, прекрасно относится к ней и мило разговаривает. Но она пыталась не обращать внимания на тот факт, что когда они оставались одни, он в основном удрученно молчал. Он постоянно старался найти причину, чтобы одному отправиться на прогулку, одному поехать верхом, тем более, что ей не разрешали подвергать себя физической нагрузке. Когда она брала мужа за руку, он пытался освободить свою руку… Он был вежлив и нежен, но ужасно далек от нее.
Она начала ссориться с ним по пустякам, пытаясь тем самым привлечь его внимание к себе. Но он или не реагировал на ее провокацию, или просто уходил из комнаты. Она не могла игнорировать и того, что он был очень несчастлив. Это просто невозможно, думала она, доводя себя до ярости, чтобы как-то побороть свой страх. Как он может не быть счастливым, когда они женаты, ждут ребенка и она делает все возможное, чтобы угодить ему?
