У меня этой последней каплей и случился поход с Алексеем на Бойко. Хотя можно припомнить и другой случай, когда я побывал здесь же с моим другом Константином. Моё первое посещение Бойко ещё в молодые студенческие годы – когда я лишь ощутил силу этих гор – тоже в череде этих капель. Какая из них более весомая? Неизвестно. Но помнится, как правило, последняя…
Много раз я порывался поговорить с Алексеем по телефону, но каждый раз сдерживал себя, откладывая разговор до личной встречи. Но так случилось, что в Крым я приехал не через год, как думалось, а через два года. Срок значительный. Тем радостней была ожидаемая встреча. Я хотел изложить моему другу целую концепцию, которая охватывала многие стороны жизни Крыма в прошлом. И оттого казалась мне объемной и полной. Много раз я мысленно излагал её Алексею и так же мысленно получал от него ответы. Иногда он категорически со мной не соглашался, иногда – был всецело на моей стороне. Можно сказать, что я сделал его рецензентом своей концепции, настоящим научным руководителем моей теоретической работы.
Мой приезд в Крым совпал с одним важным для меня событием. Наконец-то мне выплатили деньги за тот контракт, который я несколько лет усердно выполнял. Требовалось этой суммой распорядиться правильно. И я решил приобрести в Крыму небольшой домик. Когда-то в Севастополе жила моя родственница, к которой я мог всегда приехать, как в родной дом. Но после её кончины ехать мне было не к кому. А собственное жильё…
Почему-то думалось, что я смогу купить домик недалеко от чаира, хотя, конечно, вряд ли бы у меня такое получилось. Вот если бы в этом вопросе Алексей помог, было бы здорово.
Но в Севастополе я своего друга не нашёл. Телефон, мне известный, на мои звонки не отвечал и раньше. Конечно, можно было предположить, что он сменил номер или потерял мобилку. Ситуация для нашего времени привычная. Но и квартира, где он жил, оказалась закрытой. Соседи же ничего вразумительного сказать мне не могли. Кто-то говорил, что он уехал, другие утверждали – исчез. Странная история.
Я вспомнил о его загородном доме в Резервном и двинул туда, надеясь встретиться с Алексеем в его привычной, «природной» среде обитания. К своему разочарованию, я здесь тоже его не нашёл. Усадьба оказалась в запущенном виде, всё заросло травой и высоким бурьяном. Явно здесь давно не было хозяина. Дом оказался пуст и, как мне показалось, зиял своими холодными окнами, говоря о своем брошенном состоянии.
И здесь соседи ничего вразумительного сказать мне не могли. Никто Алексея не видел уже год или полтора. Считалось, что он заболел.
Вернувшись в Севастополь, я навёл справки. Но ни в одной из больниц человека с данными Алексея не значилось. Может быть, и в самом деле он куда-то уехал из Крыма?
Тогда я вспомнил о клубе «Чаир». Наверняка кто-то из его друзей знал, где можно разыскать Алексея. Не буду описывать свои приключения в поисках постоянных «заседателей» этого клуба, но в конце концов мне удалось попасть на одно из его собраний.
Здесь я и узнал трагическую историю, которая случилась с Алексеем. Через месяц или около того, после нашего памятного восхождения на Бойко, Алексей отправился в море на яхте своего друга, проживающего в Балаклаве. Надо сказать, я в эти дни наконец-то определился с покупкой дома, который оказался именно в Балаклаве. Так что я уже примерялся к условиям проживания в этом приморском городишке.
Алексей со своим товарищем – местным художником и ещё какими-то друзьями вышел в море южнее Феолента. Именно там и случилась трагедия. При хорошей видимости, тихом море, отсутствии каких-либо помех один из участников этого плавания утонул. Это и был Алексей. Будто бы он прыгнул в воду специально, играючись. И даже кто-то видел, как он мощно гребёт руками, погружаясь на глубину. Алексей был крепким, выносливым человеком, хорошим пловцом. Поэтому его прыжок в воду никого не насторожил. Но он не всплыл.
Все попытки спасти товарища оказались тщетными.
Очень странная, необъяснимая смерть. Главное, что в дальнейшем труп Алексея нигде не было обнаружен. Получалось как в поговорке – человек канул в воду. Некоторые считают, что он вовсе не утонул. Но где его тогда искать?
Услышав эту историю, я, конечно же, расстроился. Погиб человек, которого я искренне уважал. Погиб нелепо, нелогично, ничем не объяснимо. Как будто бы своим поступком он пытался что-то сказать людям, обратить внимание на какую-то важность, мимо которой они, проходят, как слепцы… Можно сказать, что его смерть – это жест отчаяния. Впрочем, я сейчас строю лишь фантастические предположения, которые наверняка далеки от действительности. А смерть Алексея – это банальная нелепость, каких в нашей жизни случается много.
Но позже, уже успокоившись и пережив первый чувственный порыв по поводу ухода Алексея, я вдруг подумал о странности в биографии Александра Коридзе и Алексея Швецова. Они написали (правда, при авторстве второго) интересную книгу-исследование «Тень орла», открыв необыкновенные тайны Крыма, показав его исключительное, порой мистическое влияние на судьбы людей, целых народов и стран, которые духовно и географически связаны с нашим полуостровом.
Авторы доказали наличие в Крыму древних духовных систем, которые и в наши дни «работают», являясь частью какого-то колоссального, поистине Божественного механизма. Их открытие ещё надо понять, осознать и примириться с фактом существования того, о чём идёт речь в книге «Тень орла». Хорошо, что я был знаком с автором этой книги, а как быть другим читателям? Ведь каждый из них готов задать десятки интересующих их вопросов. Но вот кому их теперь задавать?
По прошествии какого-то времени я побывал на одном из заседаний клуба «Чаир». В рутине вопросов, касающихся земледелия и садоводства, моё собственное выступление, казалось, никем не было замечено. И в самом деле, я говорил не о садах и их спасении, а о том, что как-то надо увековечить память об Алексее. Никто не знал, что требуется делать, да и надо ли?
И тогда я вкратце поделился собственными размышлениями, касающимися судьбы чаиров, которая таинственно переплетена с судьбой «русской цивилизации», да и не только русской, возможно, всего мира.
Идея оказалась привлекательной, но уж слишком сложной для понимания. И тогда кто-то из членов клуба предложил мне написать по этому поводу брошюру или даже целую книгу. В дополнение к книге «Тень орла» она вполне может быть достойным продолжением той исследовательской работы, которой увлекался Алексей. И тогда я мог бы представлять обе эти книги. И читатели все интересующие их вопросы могли бы задавать мне. А я бы «отдувался», отвечая за всех авторов сразу. Чем не память об Алексее?
Идея оригинальная. Мне она понравилась. И вскоре я засел за работу. Материала у меня собралось более чем достаточно. А вот в каком жанре его изложить?
Опираясь на великих и не мудрствуя лукаво, тут же захотел озаглавить свой труд: «Беседы с моим другом Алексеем». Но затем сообразил, что это маловразумительное название. И многие просто не станут его читать. Кто такой этот Алексей? И почему мы должны интересоваться его взглядами на мир?
Тогда я возжелал свой труд сделать исключительно научным. И дать ему соответствующее название: «Этимологические корни топонимики Крыма». Звучит красиво, но непонятно. Не все знакомы с данной терминологией. Да и кто сейчас увлекается наукой? Единицы.
Я вспомнил, как Алексей перед нашим восхождением на Бойко затащил меня в «свой» сливовый сад-чаир на окраине села Резервное. Как мы ели сливы и как с грустью мой друг рассказывал об увядании этого сада – и деревья уже не те, и урожаи – увы… Грустные у него тогда были представления о будущем этого сада, и глаза – грустные. Может быть, он предчувствовал свой уход из жизни. И мысленно прощался со своим сливовым чаиром, и со своей усадьбой, к которой искренне прикипел, и с селом Резервное. Тогда я всего этого не понял…
Но теперь становилось ясно, зачем Алексей следом повёл меня на Бойко и показал место, где в ущелье под глыбами камней схоронен Животворящий Крест Господень. По-существу, в тот момент он передал бразды хранителя этой святыни мне. Может быть, ему это важно было сделать, находясь в полном здравии и полным сил? Не знаю… А если бы я не пошёл? Выходит, не передав эстафету в иные руки, он попросту не мог бы покинуть этот мир. Что же, может, косвенно я сам виноват в его скоропалительной кончине? Или нас двоих кто-то использовал вслепую и так было предначертано свыше? На этот вопрос у меня никогда не будет ответа. Люди всегда поступают, как считают нужным. Но где заканчивается их личная воля и начинается власть высших сил, кто может сказать? Лично я не берусь это сделать даже в отношении себя самого.
Алексей – это глыба. Знания, которыми он обладал, были уникальны. Я по сравнению с ним – жалкий дилетант. А его товарищ, Саша Коридзе, ему не только не уступал, но часто даже превосходил. Почему их больше нет? Почему Коридзе первым ушёл из мира людей, став отшельником мыса Айя? И что значит его уход? Продолжение ли это исследовательской работы, но уже иными, духовными методами? Или таким образом он выразил свой протест современной цивилизации, с деформированным развитием которой не был согласен в принципе. А быть может, он отдал людям всё, что мог, и не осталось больше ничего, что может его держать здесь?
