Примерно в это же время Сан-Мартин, готовясь к освободительному походу в Перу, обратился к перуанцам с воззванием, в котором подчеркнул, что будущий союз Аргентины, Чили и Перу позволит им добиться признания завоеванной независимости. Позднее Сан-Мартин высказал идею о том, что такой союз необходимо расширить, включив в него все независимые государства бывшей испанской Америки, и с этой целью созвать международный конгресс в Гуаякиле. Весьма показательно, что хотя Бразилия в то время еще оставалась колонией Португалии, сторонники независимости в этой стране также выступали за заключение союза с соседними государствами путем создания американской лиги.
В наши дни североамериканские и другие историки, обращаясь к тем далеким событиям, нередко называют проекты Боливара и других деятелей «романтическим видением объединенной Америки» или «гипотетической моделью идеального общества». Они возникли якобы под влиянием «эйфории, порожденной успехами в освободительной войне» [142]. Тем самым подчеркиваются их нереальный характер, оторванность от жизни, обреченность на неизбежный провал. В действительности все было иначе.
Прогрессивные по своему характеру идеи латиноамериканского единства и сотрудничества родились в различных частях континента фактически одновременно как отражение объективной насущной потребности. Поэтому концепцию латиноамериканской солидарности можно с полным основанием считать плодом коллективных усилий. Ее творцами выступали не оторванные от жизни мечтатели, а выдающиеся полководцы, овеянные славой побед над колонизаторами, государственные деятели, облеченные доверием и полномочиями выборных представительных учреждений, идеологи, являвшиеся властителями дум не одного поколения. Это было подлинное созвездие героев, пламенных борцов за свободу и независимость Латинской Америки.
Ретроспективный взгляд на исторический процесс позволяет с достаточной убедительностью ответить на вопрос, почему в борьбе за осуществление идей латиноамериканской солидарности, являвшихся, как было показано, плодом коллективного творчества целого поколения деятелей эпохи войны за независимость, столь большая роль принадлежит Боливару. Заслуга Освободителя в том, что он развил идеи латиноамериканской солидарности в стройную систему взглядов, образовавших ведущую внешнеполитическую концепцию стран региона эпохи возникновения независимых национальных государств в Латинской Америке. Кроме того, Боливар раньше других осознал реальность угрозы национальному суверенитету латиноамериканских республик, исходившей от северного соседа, и понял необходимость противодействовать этой угрозе совместными силами. Наконец, он первый предпринял попытку претворить в жизнь идею латиноамериканской солидарности путем созыва Панамского конгресса. Как сказал колумбийский историк X. Пачеко-Кинтеро, «единство континента и добрые отношения между народами Америки были политической константой жизни Освободителя» [143].
Проект образования латиноамериканского союза не выглядел «романтическим видением» ни с точки зрения сформулированных задач, ни с точки зрения обоснования путей их достижения.
По мнению Боливара, латиноамериканский союз, основанный на принципах равноправия и не ограничивающий суверенитет и конституционные нормы его участников, был призван обеспечить защиту завоеванной независимости и территориальной целостности молодых государств от посягательств враждебных внешних сил, гарантировать мирные, дружественные отношения между его участниками, выполняя роль арбитра в случаях возникновения споров или конфликтных ситуаций между ними. Он должен был также служить развитию сотрудничества между латиноамериканскими странами в целях совместного решения многих важных экономических и социальных проблем, общих для его участников, и согласовывать позиции членов союза по отношению к «великим конфликтам» (внешнего характера).
По замыслам Боливара, которые разделяли многие его сподвижники, такой союз позволил бы молодым латиноамериканским государствам занять достойное место на мировой арене и проводить активную внешнюю политику. В случае согласованных действий страны региона, несмотря на слабость своих экономических и военных позиций, могли бы выступать на равных с Англией, Францией, Россией и США. Боливар мечтал также о том, что объединенная испанская Америка, следуя провозглашенным ею принципам справедливости, будет противостоять монархическому Священному Союзу, являвшемуся душителем свободы народов.
Такой же конкретный и аргументированный характер носили предложения относительно реализации поставленной цели, хотя и было высказано немало отличных друг от друга точек зрения. В качестве места проведения латиноамериканского конгресса предлагались Кито, Гуаякиль, Сан-Хосе (Коста-Рика) и Леон (Никарагуа). В конце концов было принято предложение Боливара созвать конгресс в Панаме.
Достижение победы над колонизаторами в длительной и тяжелой войне потребовало усилий всех народов континента, В армии Боливара вместе сражались венесуэльцы, колумбийцы, эквадорцы, представители других стран. Достигнутое единство на поле боя необходимо было закрепить и сделать следующий шаг. Однако против этого выступили влиятельные силы как внутри стран региона, так и за его пределами. Вопрос о том, удастся ли созвать Панамский конгресс и станет ли реальностью союз молодых независимых государств, решался в острой борьбе сторонников и противников латиноамериканского единства.
Мир для меня – это надежда, цель, слава и награда. Разве есть на земле большая ценность, чем мир?
Симон Боливар
В официальных документах и многих письмах Боливара содержатся свидетельства его постоянных и глубоких раздумий об исторических судьбах Испании и политике восставших колоний по отношению к своей «матери- родине».
«Мир испанской нации! Беспощадная война ее нынешнему правительству!» – провозглашал Боливар, разъясняя необходимость всегда разграничивать смелый, благородный, свободолюбивый испанский народ и реакционную монархию Испании с ее камарильей. «Не все испанцы являются нашими врагами, – писал Боливар испанскому генералу М. Реновалесу, вставшему на сторону патриотов. -…Гордость Испании составляют родившиеся в ее лоне благородные души и возвышенные натуры, которые, словно ангелы-хранители, спешат поддержать святое дело свободы в нашей стране…» [144]. Важнейшей задачей своей дипломатии Освободитель считал поиски союза патриотов борющихся колоний с народной Испанией. «Необходимо делать все возможное для объяснения испанской нации, что ее интересы отличны от интересов правительства и… истинные преимущества для нее состоят в тесном союзе с независимой Америкой» [145]. Возможен ли был такой союз?
Известия о скрытом брожении в Испании, стонавшей под гнетом короля-мракобеса и его приспешников, доходили до колоний и порождали надежды на скорые перемены на Пиренейском полуострове и окончание войны, длившейся уже целое десятилетие. Обращаясь к испанским революционерам, Боливар призывал их: «Война потеряла смысл… Будьте справедливы к Америке, и мир и дружба установятся между американцами и испанцами» [146]. Революционные события начались в Кадисе, где по приказу Фердинанда VII в помощь Морильо готовился огромный экспедиционный корпус. Из этого порта 20 тыс. пехотинцев и 3 тыс. кавалеристов на 100 кораблях должны были отправиться в Южную Америку. Однако 1 января 1820 г. в экспедиционной армии вспыхнуло восстание, которое возглавили офицеры-демократы Р. Риего и А. Кирога. Они больше не хотели участвовать в колониальной войне и требовали восстановить в стране конституционный режим.
К восставшим присоединились жители других городов. В Испании грянула вторая буржуазная революция. Фердинанд VII был вынужден присягнуть на верность демократической Конституции 1812 года и согласиться с созывом кортесов. К власти пришло правительство буржуазных либералов.
Кортесы потребовали от генерала Морильо присягнуть на верность Конституции и добиваться национального примирения в колониях. Фердинанд VII, по настоянию кортесов, направил колониальным властям во всей Америке два циркуляра. Первым предписывалось освободить из тюрем всех политических заключенных. Второй циркуляр обязывал начать переговоры с патриотами с целью прекращения опустошительной войны в Новом Свете [147].
В соответствии с полученными указаниями генерал Морильо обратился к конгрессу в Ангостуре и Боливару с предложением заключить перемирие, для того чтобы начать затем мирные переговоры. Положение испанского наместника в колониях после понесенных серьезных поражений было трудным. Революция в Испании вызвала распри в его лагере. Начались острые столкновения между конституционалистами и сторонниками абсолютной монархии. Морильо надеялся в ходе переговоров получить передышку и выиграть время.
