Берток двигался пешком за графиней, держа коней под уздцы. Бдительные солдаты, не покидая седел, осматривали скалистые выступы и не спускали с графини глаз.
Вдруг, с высоты скалы упал крупный обломок породы и, рухнув прямо перед всадниками, окутал все вокруг пылью. Второй, третий – падали обломки. Ущелье наполнилось испуганным ржанием коней и людскими выкриками. Берток, отскочив в сторону, прижался к каменной стене. Не имея возможности высунуться из-за падающих камней, он крался вдоль скалы, пытаясь разглядеть графиню за облаком пыли. Раздался выстрел, за ним еще один. Берток не мог разобрать, кто стрелял, то ли его солдаты, то ли неприятель. Наконец, когда пыль немного улеглась, он взял ружье наизготовку. Трое его солдат бежали к нему. Старший доложил, что двое из их команды остались лежать на земле неподвижными.
– Кто стрелял? – спросил Берток.
– Какие-то люди, со скалы.
– Где графиня, ее кто-нибудь видел?
– Мы ее упустили, разве в такой пылище что увидишь.
Вскрикнул от боли стоящий рядом солдат и упал лицом вниз, под его левой лопаткой торчала стрела. Берток увидел, как несколько человек, одетых в рваную, пеструю одежду крадутся к ним. Он выстрелил в ближайшего и он, взмахнув руками, повалился на землю. Солдаты, вынув сабли, кинулись в рукопашный бой. Берток, отступая спиной к скале, отчаянно отбивался от наседавших на него троих оборванцев. Вдруг сверху на гайдука посыпались камни, и один угодил ему в голову. Нападавшие быстро разделались с двумя солдатами, располосовав их тела саблями.
Когда бой закончился, появился здоровый цыган, одетый в синий доломанс серебряными пуговицами, в красные штаны и сапоги с ботфортами. Его сопровождали пятнадцать человек, таких же цыган. Кто был одет в штаны из бычьей кожи, покрытые частыми заплатками, другие вообще смотрелись оборванцами. Красные, синие, желтые рубахи, развеваясь оборванными лоскутами, пестрели на худых и смуглых телах. Кое-кто из цыган совершенно был босой. Убитых солдат тут же принялись раздевать и стаскивать обувь. Из-за выступа в скале показалась графиня и, едва держась на ногах, приблизилась к цыганской ватаге.
Димитр кивнул головой двоим разбойникам, и они подскочили к Ребеке, пытаясь помочь. Она брезгливо отошла от них и присела на большой камень.
– Вон того, приволоките сюда, – указала она на бесчувственное тело Бертока. Двое цыган подхватили гайдука под руки и бросили перед графиней. Димитр взял бурдюк с водой и полил на голову Бертока. Он очнулся и, встряхнув головой, попытался сесть, но тут же получил несколько ударов ногами по телу.
Графиня жестом приказала прекратить бойню. Она могла бы убить его сразу, но его поведение относительно ее, подсказало, что Берток в дальнейшем может ей пригодиться. Тяжело вздохнув, Ребека спросила:
– Жить хочешь? – гайдук кивнул, – тогда говори, где сейчас скрывается Вашар?
– Я не знаю.
Ребека что-то шепнула на ухо Димитру, и он замахал руками, приказывая всем удалиться на расстояние.
Подошел Корнель – слуга графини, на правой руке у него сидел беркут с колпаком на голове. Женщина обратилась к вожаку, что-то шепнув ему на ухо, и он покорно отошел к своей ватаге. Слуга левой рукой взял острый кинжал и провел кончиком лезвия по груди Бертока. Рубаха, моментально пропитавшись кровью, расползлась на месте пореза.
– Меня интересует, каким образом Вашар добрался до сокровищ в подземелье, как он смог пройти все ловушки?
– Вы же сами дали ему карту.
– В которой были указаны только ходы, двери и одна комната, где Вашара ждала неминуемая смерть.
– Он разгадал все Ваши секреты.
– Кроме золотого орла, вы еще что-то прихватили с собой?
– Какую-то белую статуэтку и жемчужное ожерелье.
– Повторяю вопрос, вы еще что-то взяли с собой?
– Все осталось там, у нас не было возможности вынести сокровища.
– А если ты мне врешь?
Ребека подала знак слуге. Корнель надавил концом кинжала Бертоку под глаз, капельки крови покатились по лезвию.
– Это правда, графиня, все осталось там, – произнес гайдук, боясь пошевелить головой.
– Корнель, позови Димитра, свяжите пленного и спрячьте в пещере, я с ним позже разберусь.
Ребека, не в силах терпеть боль, стала сползать с камня. Слуга, передав одному из цыган орла, подскочил к графине, бережно помогая ей опереться на его руки. Она попросила, чтобы сняли с вспотевшей лошади седло, а затем уложили ее на спину животного. Корнель в недоумении пожал плечами и с помощью двух людей подняли графину, и она вытянулась вдоль спины лошади. Затем попросила уложить седло к себе на спину и в таком положении находилась некоторое время.
Ребеку сняли с коня и она, смотря на любопытные взгляды Димитра и Корнеля, объяснила:
– Так делали лекари в давние времена, потное седло помогает от болей в спине.
Но видимо ее позвоночник не был рассчитан для железного кресла, на котором ее пытали, да и подобное лечение помогало в большей степени больному лихорадкой, и потому боли снова дали о себе знать.
Изготовив, что-то вроде носилок, четверо цыган понесли Жомбор к выходу из ущелья, она уже была не в состоянии двигаться, силы окончательно покинули ее. Поманив взглядом Корнеля, шепотом сказала:
– Бери бумагу, чернила и пиши. – Ребека тихо продиктовала слуге текст, поставила под ним свою печать. Корнель, свернув послание в рулон, засунул себе под рубаху.
– А теперь срочно скачи к барону Вадашу, он сейчас находится в Бестерце, передашь ему письмо, в нем все написано. Вопрос жизни и смерти, ты меня понял?!
– Да госпожа, я все сделаю, – и, поклонившись, ускакал прочь.
Ласло, каким-то шестым чувством угадывал, что напрасно отпустил Ребеку. Вот уже несколько лет он искал ее и наконец, она попала к нему в руки. С того времени, как его солдаты и графиня покинули замок, его постоянно что-то тревожило и не давало покоя. Находись он сейчас рядом с Жомбор Ребекой, все выглядело бы иначе. И все же, не смотря на смутное состояние, он надеялся, что Бертоку и наемным солдатам удастся привезти графину назад в пещеру.
Томительно, медленно текло время. Михал каждые полчаса заглядывал в покои Этель, надеясь увидеть ее в сознании, но метр Эрно мотал головой и скорбно поджимал губы.
Невыносимо было ожидание. Михал наказал офицеру Людвику, что будет находиться возле озера. Он прошел до места, где они любили бывать с Этель. Ветерок, набежавший с озера, теребил густую шевелюру графа, он опустился на колени и, подняв к небесам голову, стал молиться. Затем сел на берегу и задумался: «Смогу ли я когда-нибудь полюбить еще кого-то из женщин так, как люблю Этушку? Зачем я так о ней? Ведь она еще жива! Привезет графиня противоядие и Этель поправится. А вдруг нет? Как тяжело на душе. Как пусто будет вокруг без нее. Господи! Услышь меня. Помоги ей! Только об одном прошу тебя, верни мне мою Этель». Глаза заволокло слезами. Он опустил голову на руки и уже более не мог сдерживать себя. Огляделся виновато вокруг, как бы стыдясь, что кто-то заметит его слезы, ведь люди никогда не видели графа плачущим.
В таком состоянии он просидел час. Вдруг со сторожевой башни раздался выстрел. Граф моментально подскочил и, подхватив шапку, помчался к воротам, на ходу придерживая болтающуюся саблю. «Неужели вернулись?» – с такими мыслями вбежал он на мост.
– Кто стрелял?! – спросил граф стоявшего за зубчатой стеной Людвика.
– Я стрелял, господин Ласло!
– Зачем?
– Господин Михал, бегите скорее в покои Этель, – радостно крикнул офицер.
– Да что случилось, наконец, ты можешь мне объяснить?!
– Госпожа очнулась!
Граф, подобно урагану вбежал в открытые ворота и, не замечая ничего перед собой, пробежал площадь и с быстротой бегущего оленя, перепрыгивая через несколько ступеней, достиг главной залы на втором этаже. Он ворвался в комнату Этель и первым делом увидел склонившегося над ней лекаря, он поил госпожу из серебряной чаши. Кэйтарина, увидев графа, вытянула обе руки и, улыбаясь, поманила его к постели. Михал подошел к Этель и увидел, как она, окончив пить, глубоко вдохнула. Затем слабо улыбнулась и взглядом поманила его к себе. Ласло опустился на одно колено и припал губами к руке Этушки.
Эрно, улыбнувшись, радостно сказал:
– Мои снадобья все-таки поднимут госпожу. Слава Господу Этель обладает сильным здоровьем и переборола хворь. Кризис миновал, теперь я с полной уверенностью могу сказать, что госпожа пойдет на поправку.
– Значит противоядие уже не нужно? – наивно спросил граф.
– Да будь оно на самом деле, то вряд ли помогло, думаю, что Жомбор просто воспользовалась случаем и обманула Вас граф.
– Ну и черт с ней и с ее противоядием! Главное, что моя жемчужина снова заблистала.
