безопасности. И все же постарайтесь не совершать ошибок и не терять бдительности. Ну как, проведаем мадам Нуаро?
Ева кивнула, но, когда она пошла вслед за ним к двери, тревога закралась в ее душу.
Десять минут Ева и отец Клеман петляли по пустынным извилистым переулкам, обрамленным с обеих сторон деревянными балконами и карнизами, украшенным затейливыми завитками лепнины, и наконец добрались до книжного магазина. Внутри никого не было, кроме мадам Нуаро, она возле входа приводила в порядок полку с блокнотами. Услышав звон дверного колокольчика, мадам Нуаро подняла глаза и улыбнулась:
– Ах, отец Клеман. Я не сомневалась, что вы вернетесь. О, вы привели с собой вашу знакомую? – Она улыбнулась Еве: – Моя дорогая, вы еще не начали читать «Милого друга»?
– К сожалению, нет, мадам. – Ева вдруг поймала себя на мысли, что никогда еще у нее не было столь долгого перерыва в чтении, и загрустила. Немцы лишили ее даже этого. – Я была… занята.
– Ах да, я слышала.
Ева посмотрела на отца Клемана, но он, казалось, умышленно отводил от нее взгляд.
– Что привело вас сюда? – спросила мадам Нуаро. – Возможно, вы хотите взять еще какую-нибудь книгу?
– Нет, мадам, спасибо. Мы подумали, что, возможно, у вас есть печатный валик? Вроде тех, которые учителя используют, чтобы размножать задания для учеников.
Мадам Нуаро сморщила лоб:
– Вам нужно что-то скопировать?
– Понимаете, у Евы родилась блестящая идея. – Отец Клеман наконец-то отвлекся от разглядывания ручек и подошел к Еве. – Как лучше воспроизводить настоящие печати, – добавил он шепотом.
Мадам Нуаро молча открыла и закрыла рот.
– Я думала, что Реми вырезает печати из резины.
Отец Клеман кивнул.
– Но вы же прекрасно знаете, сколько на это уходит времени и как много разных печатей нам приходится изготавливать. Он рассказал об этом Еве, когда они только познакомились, и у Евы появилась идея: использовать такой валик, на котором просто нужно будет твердой рукой сделать копию нужной печати.
Мадам Нуаро медленно кивнула:
– И еще нужны чернила соответствующего цвета.
– Мы надеемся, что в этом вы нам тоже поможете, – подытожил отец Клеман.
Мадам Нуаро повернулась к Еве и несколько секунд изучала ее с восхищенным видом:
– Если бы я не знала всех обстоятельств, Ева, то подумала бы, что вас послал нам Бог.
Ева почувствовала, как краснеют ее щеки, а мадам Нуаро скрылась в глубине магазина, сообщив, что у нее точно было где-то несколько валиков и при необходимости она может заказать еще разных гелей.
– Зачем вы сказали ей мое настоящее имя? – шепотом спросила Ева отца Клемана.
Он удивился:
– Ну, во-первых, я сказал ей только ваше имя, а не фамилию. И разве Реми не рассказал вам, что подыскал для вас с матерью новые данные в «Журналь офисьель» и теперь вы можете использовать свое имя – Ева.
– Но он уже сделал для меня новое удостоверение личности на имя Мари Шарпантье.
– Это было временное удостоверение. К тому же вы использовали его в Дранси, значит, это имя попало в официальные протоколы и вам лучше про него забыть. Кроме того, новое имя нужно не только вам, но и вашей матери, раз уж вы живете вместе. Реми нашел идеальную семью – натурализованную белоэмигрантку, которая приехала во Францию через Турцию, вышла замуж за француза, а в 1920 году у них родилась дочь – Ева. То, что семья частично русская, позволяет мадам Барбье выдавать вашу мать за свою кузину и объясняет ваше проживание в ее пансионе. Вы будете Евой Моро, а ваша мать – Еленой Моро.
Ева с удивлением посмотрела на него.
– Чтобы найти такую семью, наверное, ушла уйма времени!
– Думаю, Реми не спал сегодня ночью. Он видел, как вы расстроились из-за отца, и хотел помочь вам, утешить. Он считал, что будет лучше, если вы сможете использовать ваше настоящее имя.
Ева заморгала, пытаясь сдержать навернувшиеся на глаза слезы. Она заблуждалась насчет Реми. Но, с другой стороны, ничего странного, что она так плохо думала о человеке, который был на короткой ноге с хозяйкой борделя, обслуживающего нацистов.
– Он ведь хороший человек, не так ли?
– Да, Ева. Он такой.
В эту минуту вернулась мадам Нуаро и с гордостью продемонстрировала им две упаковки валиков.
– Я нашла их. Потом я достану еще гель, но для начала вам должно этого хватить. У меня под прилавком есть чернила особых цветов, и в ближайшее время я пополню их запас.
– Но не берите сразу много, чтобы не вызвать подозрений, – предупредил ее отец Клеман и забрал у нее пакет, в который она сложила валики и чернила. Он передал ей несколько франков, которые она взяла, даже не взглянув на них.
Мадам Нуаро прижала руку к груди.
– Ох, отец Клеман, почему вы ведете себя так, словно я в первый раз делаю нечто подобное? – Она подмигнула Еве: – Не волнуйтесь. Я прекрасно знаю, как играть роль старого спятившего книжного червя. Это самое лучшее прикрытие.
Ева улыбнулась ей, и, когда они с отцом Клеманом уже повернули в выходу, мадам Нуаро снова обратилась к ней:
– Подождите. Ева?
– Да?
– Спасибо вам. Спасибо, что вы здесь. Вы спасете много жизней.
Ева улыбнулась, пробормотав в ответ: «Merci». Однако, выходя из магазина вместе с отцом Клеманом, она не могла отделаться от чувства, будто она самозванка. В конце концов, Ева не собиралась играть роль спасительницы, она просто задержится здесь немного и поможет Реми справиться с авралом. Потом она отвезет мать в Швейцарию, где они будут ждать возвращения отца.
– Отец Клеман, – начала она, пока они быстрым шагом возвращались к церкви, – можно вас кое о чем спросить?
– Конечно, Ева, – сказал отец Клеман после того, как ненадолго отвлекся, чтобы кивнуть усатому мяснику – тот закрывал свой магазин – и махнуть рукой полной цветочнице, с которой поздоровалась Ева, когда в первый раз шла в церковь.
– Где вы берете деньги, чтобы платить за материалы?
Он улыбнулся:
– У нас есть поддержка. Подполье не только снабжает нас необходимым, но и помогает с финансами. Кстати, если вы решите остаться у нас на некоторое время, мы выделим вам небольшое жалованье. Вы будете выполнять работу и получать за нее плату.
– Вам не стоит…
– Это позволит вам оплатить жилье, купить еду. – Он подмигнул ей. – Между прочим, у меня есть несколько продовольственных карточек для вас и вашей матери.
Ева с трудом подавила чувство вины. Теперь ей будет намного сложнее уехать.
– Я могу спросить вас еще кое о чем? Вы сказали, что у тех детей, чьи документы мне предстоит подделать, нет родителей. – Она глубоко вздохнула. – Кто будет уточнять их настоящие имена?
Он пришел в замешательство:
– Их настоящие имена?
– Чтобы они могли найти своих родителей после войны.
– Ох, Ева, вы должны понять, что их родители могут не дожить до конца войны.
– Я знаю. – Она прогнала мысли об отце, когда в ее ушах вновь зазвучали слова матери: «Кто нас вспомнит? Кому будет до нас
