То, что ее поведение считается неприличным, даже не приходило в ее хорошенькую голову. В Гааге – Эдуард, в Париже – маркиз, в Германии – Клиперт или, может быть, Николаи. Никто никому не мешает. Пока у этой компании не закончатся деньги, она будет сущим ангелом и не станет им изменять. В той же стране, разумеется.
Доживая в отеле последние дни перед переездом в собственный дом, она много читала или ездила куда-нибудь с Эдуардом. Было очень весело, и закружившаяся в водовороте удовольствий Маргарета почти забыла де Бофора.
Как-то поздним вечером к ней постучали. Женщины не сговариваясь подумали, что только что ушедший ван дер Капеллен что-нибудь забыл и решил вернуться. Но когда Анна открыла дверь, перед ней стоял хорошо одетый мужчина средних лет. Незнакомец приподнял шляпу.
– Передайте, пожалуйста, госпоже МакЛеод-Зелле, что ее просит принять германский консул. Моя фамилия Крамер, – добавил он, протягивая свою карточку затянутой в черную перчатку рукой.
Растерянная Анна пригласила его войти в комнату, где при свете настольной лампы под широким абажуром ее хозяйка читала книгу. При виде незнакомца Маргарета недоуменно посмотрела сначала на него, затем на Анну, спрашивая глазами кто это.
– К вам господин Крамер, консул германского посольства в Нидерландах.
Подойдя к хозяйке, камеристка передала ей визитную карточку посетителя и исчезла за дверью. Маргарета не торопясь вложила в книгу закладку и, захлопнув, отложила ее в сторону.
– Присаживайтесь, пожалуйста. Чем обязана вашему визиту?
Крамер аккуратно опустился на предложенный стул. Незваный визитер явно увлекался спортом. Это был мужчина с большими залысинами на голове и подтянутой фигурой, при рассеянном свете выглядевший моложе своих лет. Подойдя к Мата Хари, он снял шляпу и склонился над протянутой ему рукой.
– Добрый день, мадам. Будучи в Гааге, не смог избежать искушения познакомиться с великой танцовщицей и передать ей привет от одного поклонника.
Глаза Маргареты потемнели, хотя она продолжала улыбаться. Консул тянул паузу.
– И кто же этот человек? – поинтересовалась она, зная ответ.
– Вальтер Николаи. Надеюсь, вы его помните? Во всяком случае, он вспоминает вас с большой теплотой.
– Вот как!
– Да-да. По его словам, вы очень близкие друзья.
– Вот как!
– Он очень соскучился по вашим письмам и попросил меня узнать, как вы себя чувствуете. Говорят, вы предприняли дальнюю поездку.
У Маргареты засосало под ложечкой. Они что, следили за ней, что ли?
– Да, я была по делам в Париже.
– И как вам город? Сильно изменился с вашего последнего визита?
– Как вам сказать, – она судорожно пыталась сообразить, о чем можно говорить, а о чем следует умолчать, – мне показалось, что не очень. Мои друзья были в городе, вещи, за которыми ездила, удалось забрать, а больше ничего интересного увидеть не удалось.
– Совсем ничего?
Маргарета поняла, что надо срочно что-нибудь придумать. Господи, как они ей надоели!
– Не хотите ли чаю? – поинтересовалась она и, не дожидаясь ответа, крикнула: – Анна, принесите нам, пожалуйста, чаю с печеньем.
Затем достала коробочку с папиросами, не спеша выбрала одну и так же не спеша ее закурила, поместив предварительно в длинный резной мундштук.
– Извините, забыла, о чем вы меня спросили.
Консул долгим взглядом посмотрел ей в глаза.
– Я спросил, что интересного вы видели в Париже.
Маргарета вспомнила пьяных англичан в кабаке.
– Вы знаете, я разговаривала со многими французскими офицерами. Им очень не нравятся их коллеги-англичане. Их снобизм просто невыносим. Никто не может понять, почему этих джонов булей в ресторанах обслуживают в первую очередь да еще дают на все скидки. Все мои соотечественники жалуются на их грубость и заносчивость.
– Французы еще пожалеют, что связались с англичанами, – фыркнул консул. – Что еще?
Анна внесла поднос с чайной посудой, небольшим чайником и вазочкой с печеньем. Пока она накрывала на стол, Маргарета молчала, придумывая новость.
– На пароходе гаагские купцы жаловались, что из-за военных действий не могут вести дела с Англией и терпят убытки.
– Тоже сами виноваты: не надо было сердить кайзера. Когда вас попросили пропустить наши войска к границе с Францией, почему ни один из них пальцем не пошевелил, чтобы уговорить капризную девчонку Вильгельмину открыть нам коридор? Пусть теперь помучаются. И что они предлагают?
Маргарета никак не могла понять, что нужно странному гостю. А тот продолжал обсуждать светские сплетни, известные любому младенцу. Наконец, когда у хозяйки апартаментов начали слипаться глаза, консул перешел к делу, ради которого пришел к ней, выждав, когда наконец уйдет любовник.
– Наш общий друг просил, чтобы вы, как и обещали, помогли нам с информацией. Вы много ездите, мадам, и ваши наблюдения были бы нам очень интересны. Но вы совсем ничего нам не рассказываете.
– Информация стоит денег, – нахохлилась Маргарета, – а господин Николаи не отличается щедростью.
– Мы обсудим этот вопрос, если вы дадите мне принципиальное согласие. Ну, так как вы смотрите на наше предложение?
– Мне надо подумать. И, чтобы иметь полную картину, уточните, пожалуйста, что я буду иметь за свою… наблюдательность?
– Двадцать тысяч франков.
– Так мало? – вырвалось у нее.
– Возможно, эта сумма сможет увеличиться в несколько раз, если мы признаем вашу информацию достойной внимания. Согласитесь, что пока она не была слишком ценной.
– Я должна подумать.
– Конечно, мадам. До завтрашнего дня. Завтра я бы хотел получить ответ: да или нет. А теперь, не буду вам мешать. Вы устали и, наверное, хотите спать. Простите великодушно за поздний визит. Мне бы не хотелось, чтобы его неправильно истолковали. Спокойной ночи!
Он откланялся, и обрадованная Анна заперла дверь на два поворота ключа. После Ленуара она очень невзлюбила поздних гостей, тем более не известных ни ей, ни ее хозяйке.
А Маргарета, лежа в постели, полночи перебирала в голове события, произошедшие после начала войны. Задержку на границе, пропавшие в ателье платья, постаревшего Гиме. О, она еще отомстит немцам!
На следующий день Анна отнесла в немецкое консульство записку, в котором было только два слова «Я согласна». Крамер явился в тот же вечер. С собой он принес ворох инструкций, три флакончика с чернилами для тайнописи и адрес в Амстердаме, по которому надо было посылать депеши. Вместе с чернилами Маргарета получила пакет, в котором лежали двадцать тысяч франков.
Так на свете появился зловещий агент Х-21, неуловимая немецкая шпионка Мата Хари.
Как известно, тайное всегда становится явным. Спустя всего сутки на стол руководителя британского Особого отдела легла депеша от резидента в Нидерландах, сообщавшего, что, по данным его агента, германский консул на этой неделе дважды в неурочное время навещал известную исполнительницу восточных танцев Мата Хари, проживающую ныне в Гааге. Учитывая частые поездки танцовщицы по Европе и ее пребывание в Германии перед началом войны, резидент рекомендует обратить особое внимание на эту даму.
Через час Мата Хари была внесена в черный список лиц, которым запрещен въезд в Великобританию и ее колонии.
А еще через час во французское «Дексьем бюро» ушла шифровка, предупреждающая коллег о странных связях Маты Хари. Еще не успев ничего сделать, она уже оказалась «под колпаком» спецслужб Антанты.
Голландия – Испания – Франция, 1916 год
1916 год начался для Франции трагично. В конце февраля немцы чуть не раздавили нас под Верденом. Еще немного, и они получили бы открытую дорогу на Париж, что автоматически означало бы оккупацию страны. Наши войска держалась из последних сил. На карту оказалась поставленной независимость Франции. Неизвестно, чем бы закончилась эта мясорубка, если бы русские не начали наступление в районе Двинска. Это оттянуло часть германских сил, и мы вздохнули свободнее.
Потом был знаменитый Брусиловский прорыв. Затаив дыхание, мы следили за тем, как русские, точно ураган, шли по территории Галиции и Буковины, сметая австро-венгерские войска. Если бы тогдашний русский Генштаб поддержал своего генерала, война могла бы сложиться совсем по-другому.
В конце июня наши войска вместе с англичанами начали наступление на Сомме. Медленно, но верно военное счастье стало переходить на нашу сторону.
Мы в «Бассейне» вздохнули свободнее и смогли не только заняться борьбой с немецкими шпионами, действовавшими в основном в прифронтовой полосе, но и оглянуться по сторонам, вспомнив про отложенные «на потом» несрочные дела.
Тут я и обнаружил телеграмму британских коллег о Мата Хари, пришедшую в начале мая, когда нам было не до Нидерландов. Видимо, поэтому она пылилась, ожидая своего часа, заложенная в книгу регистрации донесений агентов. Найдя ее, я понял, что пора нанести удар. Эта женщина отвергла меня, унизила, растоптала, и теперь я могу отплатить ей той же монетой. Она еще будет молить о пощаде. И я не уверен, что смогу ее простить…
