тебе доверяет. Вот документы.
Богатырь положил перед ним книжку красноармейца.
— Красильников? Сержант Красной Армии?
— Это теперь ты.
— А почему именно Красильников?
— Я его биографию хорошо знаю. И от меня ты её хорошо знать будешь. Пулемет хорошо знаешь?
— Пулемет? И ручной, и станковый как отче наш. Разберу и соберу с закрытыми глазами.
— Отлично, товарищ Красильников. В Красной Армии ты был командиром пулеметного взвода. Кадровый военный. В армии с февраля 1939 года. В сентябре 1939 принят кандидатом в ВКП (б). С декабря 1940 в партии.
— И это мне немцам говорить?
— В Локте с тобой не немцы говорить станут. Но этого ты скрывать не станешь.
— Они меня к первой стенке и поставят.
— Не поставят. Им люди нужны. А ты специалист по военному делу. Да и не один ты там будешь из бывших коммунистов. Скажешь, что дезертировал из Красной Армии.
— А с чего мне дезертировать, коли я с 1939 года служу?
— А помирать за большевиков не захотел. В партию поступил, когда большевики в силе были. А ныне увидел, что они войну проигрывают и решил податься на другую сторону.
— Может кого иного для такого дела?
— Ты знаешь, как нам ныне важна информация по Локтю? Скоро двинем туда, и дело нам предстоит серьезное. А информации у нас нет! Нам до зарезу нужен свой человек там! И это приказ Сабурова. Приказ лично тебе!
— Понял. Давай времени не терять. Рассказывай мне про Красильникова.
— Вот это молодец…
* * *
Красильников после беседы с начальником полиции Тертьяком был направлен в село Вареневка. Не совсем то, чего хотел от него Сабуров, но в полицию самоуправления он устроился. И устроился быстро. Подобное везение можно было считать удачей. Но затем начались осложнения.
В Вареневке Красильников случайно встретил старого знакомца Павла Рюхина. И Рюхин хорошо знал, что никакой он не Красильников. Этого ни Богатырь, ни Сабуров предполагать не могли.
Но неприятных неожиданностей удалось избежать. Красильников первым навестил Рюхина и рассказал ему кто он и зачем в Вареневке. Пришлось отступить от первоначального плана и действовать по обстоятельствам. Тем более, что Рюхин был на заметке у местного начальника полиции как неблагонадежный.
Сейчас Красильников, прочитав документы, присланные старосте из Локтя, понял какую важность имеет эта информация. Партия Воскобойника создавала новую систему власти. Они собирались открывать школы и больницы. Они готовили новые законы владения землей и новые законы по торговле. И это новшество по созданию отрядов самоохраны. Это не милиция (ополчение) Каминского и не полиция Третьяка. Это совершенно иное вооруженное формирование 32.
Красильников поспешил в дом к Рюхину.
— Ты хотел дела, Паша? — спросил он с порога.
— Хотел. А что есть работа?
— Есть.
Красильников рассказал Рюхину все о локотских новшествах.
— Знаешь, чем все это грозит?
— Знаю. Местные и так молятся на Воскобойника. И отряд самоохраны они наберут в Вареневке без труда.
— Мне нужно чтобы ты свел меня с Демьяном Фофановым. Он ныне назначен директором вареневкой школы.
— Демьян?
— Староста Анкундинов уже подписал назначение. И мне нужно чтобы Фофанов должность принял и начал работать. А ты ему поможешь.
— Я?
— Мне свои люди в этом деле во как нужны. Да что мне? Сабурову они нужны, а может и повыше кому. А ныне тебя вполне можно в учителя определить.
— Я комсомолец. И Галущак этого не забыл.
— И что? Я бывший большевик и на должности начальника полиции Вареневки.
— Ты сказал бывший большевик?
— По легенде. Я ведь ныне Семен Красильников. И не забывай про это. А то ненароком где сболтнешь.
— Не сболтну. Не дурак.
— Нам про все новшества Воскобойника знать нужно, дабы все это в Москву передать. Они должны знать, что здесь готовится. Это масштабная политическая диверсия против советской власти. Они больницы и школы станут открывать. И, потому, твоя работа Паша важность имеет громадную. Сам удивляюсь, что говорю это тебе. Меня самого не так давно уговаривали сюда пойти. Думал, схожу в разведку и обратно. А теперь нет! Я должен остаться здесь и возглавить отряд самоохраны…
* * *
Вечером они собрались в доме у Фофанова. Красильников решил открыться и ему.
— Сегодня мы создаем подпольный отряд, товарищи. Я не большой специалист в таком деле, но важность момента понимаю. Немцы затеяли здесь большой эксперимент. И даже если рейд партизан на Локоть будет успешным, точку в этом деле он не поставит.
— И что нам делать? — спросил Фофанов.
— Работать, товарищи. Мы должны внедриться в ряды местного самоуправления. Мы должны все держать на контроле.
— Но что мы можем?
— В том пакете, что тебе Галущак передал, Демьян, что было? — спросил Красильников.
— Инструкции из управления образования. Как восстановить процесс обучения.
— И как же?
— Приказано использовать советские учебники по математике, русскому языку, естествознанию. Обучение проводить по советской схеме. Здесь они ничего не меняют, кроме истории и Закона Божьего, который водится в школьную программу. Но скажу вам, что задумки у них в системе образования мощные. Воскобойник смотрит далеко. Они планируют создать краткосрочные курсы агрономов и педагогическое училище в Локте, где станут готовить учителей 33!
— Вот про это я и говорю. Нам стоит внедриться в эти структуры.
— Пусть тебе, господин Красильников, они верят, но нам с Пашей?
— У Анкундинова выбора нет. Ему школу открывать нужно. А учителей нет. И требование от властей в Локте жёсткое. А ты Демьян, высшее педагогическое образование имеешь. Дело тебе знакомое.
— Но директором школы я не был.
— Не велика сложность. Школа сельская. Детей человек с пятьдесят будет. Да проследишь дабы фашистской пропагандой сильно им головы не забивали.
— Но что будет потом, когда вернутся наши? Кем я буду в их глазах?
— За это не переживай, Демьян. Разберемся потом, кто и кем будет. Для того чтобы наши сюда вернулись, много дел сделать нужно.
Глава 11
Подозрения и факты
Москва.
Кремль.
Декабрь, 1941 год.
Сталин ознакомился с докладом комиссара госбезопасности Максимова по Локотскому самоуправлению. После совещания ГКО он приказал остаться Берии.
— Ты знаешь о том, что пишет Максимов, Лаврэнтий?
— Я знаком с докладом комиссара госбезопасности Максимова, Иосиф Виссарионович. На Брянщине действуют несколько довольно крупных партизанских отрядов. У меня с собой отчет начальника 4-го отдела по Орловской области. Основной упор делался на борьбу с немцами. На коллаборационистов внимания они обращали мало. К 14 декабря было уничтожено 176 немецких офицеров, 1012 солдат, 19 предателей из местного населения.
— Что ты мне эти цифры тычешь? Чего стоит этот
