Сюгоро Ямамото - Красная Борода

—  Надо бы прихватить фонарь, — сказал Тёдзи. — Сегодня рано стемнеет, и может понадобиться свет.

—  Я принесу, — предложил рикша Масакити. — Вы мне только скажите куда — мигом доставлю.

Нобору не участвовал в разговоре. Что они задумали? Зачем им понадобился свидетель? Он не догадывался, но, поскольку сами они своих замыслов не раскрывали и план их должен вот-вот осуществиться, он предпочитал не вме­шиваться и молча наблюдал за приготовлениями. О-Танэ угостила Нобору чаем. Вскоре Масакити ушел, предупре­див, что прихватит фонарь и спрячет его в нужном месте.

Мацудзиро появился чуть позже четырех. Его сопрово­ждали Идзо и незнакомый мужчина, оставшийся снаружи. Пока Какудзо говорил, Нобору внимательно разглядывал домовладельца. Ему было всего двадцать три года, но выглядел он значительно старше. Среднего роста, упитан­ный, лицо самое заурядное, только во взгляде и в манере разговаривать проскальзывало высокомерие избалован­ного человека, которому с малолетства все дозволено.

—  Откуда я знаю, может, вы все это придумали, — про­цедил Мацудзиро, выслушав Какудзо.

—  Прочитайте документ — и убедитесь, что мы ничего не выдумали. Да разве решились бы такие тупоголовые люди, как мы, обманывать вас — грамотного и образован­ного господина? Мы еще пригласили как свидетеля госпо­дина Нобору Ясумото — доктора из больницы Коисикава. А теперь просим вас пойти и ознакомиться с документом.

Мацудзиро обернулся и поглядел на Нобору.

—  Нобору Ясумото, — представился тот.

—  Мацудзиро Такада, — ответил домовладелец и, оки­нув взглядом одежду Нобору, произнес: — Знаю, знаю, именно в таких халатах ходят доктора из больницы Коиси­кава.

В его взгляде, в том, как он произнес «в таких халатах», Нобору ощутил нескрываемое презрение, но сдержал себя и лишь улыбнулся в ответ.

—  Вас проводят Тёдзи и Косукэ, — сказал Какудзо. — Господин доктор тоже согласился сопровождать вас. После того, как прочитаете, возвращайтесь сюда.

—  Где находится документ? — спросил Мацудзиро.

—  Он спрятан в укромном месте на пустыре. Ни к чему, чтобы его видел кто-либо еще, кроме вас. Поэтому пусть ваши люди останутся здесь.

—  А что мешает им пойти со мной?

—  Мы не хотим, чтобы они стали свидетелями вашего позора, — спокойно произнес Какудзо. — Ваш покойный отец пожелал, чтобы об этом документе никому не сообща­ли. Мы об этом узнали только сегодня и советуем вам от­правиться к тайнику без телохранителей.

Мацудзиро на мгновение заколебался.

—  Я вас не оставлю, господин, — сказал Идзо.

Но его слова, по-видимому, возымели противоположное действие.

—  Все в порядке, я пойду, — Мацудзиро упрямо вздер­нул подбородок. — Поглядим, что за позор меня ожидает. Надеюсь, доктор Ясуда составит мне компанию?

—  Не Ясуда, а Ясумото, — поправил его Какудзо.

—  Простите, сразу не запомнил фамилию, — высоко­мерно произнес Мацудзиро и, обернувшись к Идзо, прика­зал: — А ты позови Тацу с Гином и ждите меня здесь. За меня не беспокойтесь — я все же не кто попало, а Мацуд­зиро Такада!

Нобору встал и первым вышел на  улицу через кухонную дверь. Ну и нахал, подумал Нобору, он, мол, «не кто попа­ло, а Мацудзиро Такада». Вслед за ним вышли Ёхэй, Мацуд­зиро, Тёдзи и Косукэ.

—  Нам сюда, — сказал Тёдзи и двинулся по дороге к пустырю.

Уже стемнело, в окошках бараков зажглись огни, дым из очагов стелился по земле, по улице, словно чертенята, с криками носились ребятишки.

Бараки остались позади, дорога пошла на подъем и вскоре вывела к пустырю, на противоположной стороне которого виднелась скала с возвышавшимся на ней особня­ком. Пустырь зарос высокой травой. Трава высохла и при малейшем дуновении ветерка неприятно шелестела. Чуть поодаль виднелись две сосны с причудливо изогнутыми ветвями.

Тёдзи приблизился к соснам и, внимательно оглядевшись по сторонам, сказал:

—  Где-то здесь.

—  Что это значит — «где-то здесь?» Что ты имеешь в виду? — спросил Мацудзиро.

—  Место, где спрятан документ, — ответил Тёдзи. — Пожалуйста, подойдите сюда.

Мацудзиро поглядел на Нобору. Тот сделал знак рукой, предлагая ему идти первым. Мацудзиро в нерешительности потоптался на месте, потом двинулся в сторону Тёдзи.

— Чуть правее, — предупредил Тёдзи, поглядывая то на скалу, то на сосны.

Мацудзиро сделал несколько шагов вправо.

—  Еще немного. — Тёдзи понизил голос и присел на землю. — Еще шаг.

Мацудзиро шагнул и, взмахнув руками, исчез из виду.

Все произошло так внезапно, что Нобору в первый момент ничего не понял. Падая, Мацудзиро закричал, потом его крики стали глуше и, каза­лось, доносились уже откуда-то из-под земли.

—  Это и есть «колодец», — пояснил Ёхэй. — Мацудзиро туда свалился. Мы заранее проверили: воды там нет, ядови­тых испарений — тоже. Говорят, в давние времена в этот колодец сбросили девочку по имени О-Кумэ — там она и погибла. С тех пор его так и прозвали — «Колодец О-Кумэ» — и, чтобы детишки случайно в него не провалились, накрыли каменной плитой и огородили. Мы знали об этом и решили сыграть с Мацудзиро злую шутку.

—  Прикуси язык, Ёхэй. Сейчас еще не время рассказы­вать, — перебил его Тёдзи. — Эй, Масакити, где ты там? Давай сюда фонарь.

—  Ну как, все сошло гладко? — спросил Масакити.

—  Полный порядок. Он угодил прямо в колодец. Сейчас воет там, как собака. Должно быть, пробрало до печенок. Давай фонарь!

Нобору, не произнося ни слова, наблюдал за их действи­ями.

—  Поскольку вы свидетель, — обратился к нему Тёдзи, — подойдите поближе и слушайте, о чем мы будем гово­рить с этим негодяем.

Нобору кивнул. Небо было еще светлое, а на пустыре под скалой уже сгустились сумерки. Ветер усилился, сухая трава зашелестела громче. Фонарь тускло освещал лица пятерых мужчин, сгрудившихся у колодца. Тёдзи осто­рожно приблизился к самому краю зиявшего в земле отвер­стия, края которого слегка осыпались во время падения Мацудзиро.

—  Эй, Такада, как вы там себя чувствуете? — крикнул Тёдзи, склонившись над отверстием.

Со дна донеслись вопли, отражавшиеся эхом от стенок колодца, но слов разобрать было нельзя.

—  Похоже, с вами все в порядке, раз вы так громко оре­те. А теперь послушайте, что я вам сейчас прочитаю. — Тёдзи вытащил из-за пазухи свернутый в трубочку доку­мент.

—  Хорошенько прочисти уши, — крикнул Ёхэй.

—  Не мешай, — оборвал его Тёдзи, потом снова скло­нился над колодцем и начал излагать Мацудзиро содержа­ние документа. — Девятнадцать лет тому назад пятнадца­того октября ты случайно свалился в этот колодец. Тебе тогда было четыре года. Ты был единственным сыночком, и отец в тебе души не чаял. Когда ты исчез, его чуть не хва­тил удар. Он нанял людей, прочесали всю округу, но тебя не нашли. Тогда твой отец обратился к гадалкам, заказал молитвы в храмах, но все было напрасно. Он решил, что тебя либо украли и увезли в чужие края, либо ты погиб. На четвертый день, когда отец твой совсем отчаялся, тебя слу­чайно нашел на дне этого колодца один человек, который жил в принадлежавших твоему отцу бараках. Он обвязался веревкой, спустился в колодец и вытащил тебя наверх. Позвали доктора. Он осмотрел тебя и сказал, что вряд ли удастся спасти...

Со дна колодца больше не доносилось ни звука, голос Тёдзи особенно громко звучал в царившей вокруг тишине.

—  Тем не менее ты выжил, — продолжал Тёдзи. — Можешь себе представить, как счастлив был твой отец. Он сказал, что этого никогда не забудет и завещает своим детям и внукам помнить о таком благодеянии. В благодарность за найденного сыночка он пообещал не взимать плату с двадцати четырех семейств, проживавших в его бараках, и скрепил свое обещание документом, который я держу сей­час в руках. Единственное условие, которое он поставил, — это хранить документ в тайне. Тебе в ту пору исполнилось всего четыре года. Ты еще ничего не понимал, и отец наде­ялся, что с годами ты забудешь о случившемся. Ему не хоте­лось, чтобы кто-нибудь омрачил твою жизнь напоминанием об этом несчастном случае. Как видишь, обещание дал твой отец по доброй воле. Надеюсь, теперь ты убедился в этом, Такада? Те, кто поставил свои подписи под документом, сдержали свое слово. Вот почему до сегодняшнего дня мы не считали себя вправе разглашать, почему твой отец осво­бодил нас от платы за жилище.

Тёдзи рассказал, каким образом обнаружили документ в домашнем алтаре, куда его припрятал отец Какудзо, и в заключение добавил:

—  Теперь ты знаешь все. Ты заявил, что обещание твоего отца — пустая бумажка. Тогда мы предложили пла­тить за жилье, но ты не пожелал даже слышать об этом, и нам ничего не оставалось, как принять свои меры. Вот ты и очутился в том самом месте, откуда тебя вытащили девят­надцать лет тому назад.