Точно ненормальный, — решила и ясно стало, отчего они с Ириной встречаться не стали.
— Не зря вы с Ириной расстались, — буркнула из вредности и к своей двери прошла, а Николай, пролетев лишний пролет, тут же вернулся, встал у двери, пытливо на Лену поглядывая:
— Какая Ира?
Дрозд нахмурился:
— Сиротина?
— А у вас много Ир было? — глянула на него неприязненно и мужчины дружно отодвинулись, переглянулись, сообразив, что каким — то роковым стечением обстоятельств все время рядом все трое были, но мимо каждый раз проходили.
Лена дверь открыла и кивнула им:
— Спасибо, что подвезли. А за то что нервы попортили — не обижаюсь, но повторений не хочу. До свидания, — нырнула в квартиру и дверь закрыла.
У Саши лицо вытянулось, брови к челке ушли.
Николай удивления не выказал, только взгляд жестким стал. Мужчина толкнул плечом препятствие, пока девушка на замок закрыть дверь не успела, и вошел в квартиру, как ни в чем не бывало.
Лена нехорошо посмотрела на него:
— Знаете!…
— Знаю, — кивнул, обезоруживая. Фуражку снял, шинель расстегнул. — Леночка, привыкай к моему обществу. Ты теперь не одна.
Странное заявление. Как его расценивать? — насторожилась:
— Я и так не одна.
— Да, Сережа, — скривил рожицу Дроздов, скидывая шинель. — Но чаем надеюсь, нас напоят?
Лена растерялась от бесцеремонности офицеров, и рукой мысленно махнула — чая не жалко, а люди приличные, что зря их обижать? Сережке, опять же, интересно с ними, наверное, пообщаться будет.
— Проходите, — бросила и по коридору прошла, свет в кухне включила. — Сережа? Ты ужинал?
Николай замер вглядываясь с ряды дверей, уверенный, что из одной из них сейчас выйдет мужчина и… как он переживет его общество, был вопрос. Саша плечо другу сжал: в руках себя держи. Мужчина дернулся: естественно, но все от «Сережи» зависит.
— Сережа?! — девушка суп на конфорку поставила и чайник, в коридор выглянула. Мужчин оглядела, не понимая, что они застыли. — На кухню проходите, сейчас чай будет готов. Сережа?! — в дверь стукнула возле Николая.
Из нее мальчик взъерошенный вышел, мужчинам по пояс ростом. Оба сверху вниз на него уставились, чувствуя себя полными идиотами.
— Чего, теть Лен? — носом шмыгнул тот самый соперник, с которым Николай бой готов был принять.
Санин затылок огладил и на Дрозда покосился — тот рожицу скорчил и плечами пожал: а чего? Я ничего. Сам в ауте.
— Ты заснул, что ли? — пригладила ему вихры Лена.
— Ну.
— А уроки?
— Да сделал, — пробурчал и на мужчин уставился — заметил, наконец, двух истуканов.
— Здрассте, — протянул оторопело.
— Добрый вечер, солдат, — подал ему руку полковник. Мальчик плечи как мог расправил и, с благоговением руку пожал.
— Капитан Дроздов? — Николай через плечо на Александра глянул. — Сообразите к столу подрастающему поколению для ума и души. Машина у подъезда.
— Понял, — сунул тот руки в брюки и на выход попер.
— Ох, и разгильдяй, — брякнула Лена, в след, ему глядя, а что вслух сказала, только после сообразила.
— А ты Пчела. Все б жужжать и жужжать! — парировал мужчина, не оглянувшись и, рассмеялся — ну, просто лето сорок первого! То один нотации читает, то другая нудит!
И хорошо стало, так легко, словно действительно не было того промежутка в почти шесть лет, что разделили день вчерашний и сегодняшний.
Не сошел с лестницы — слетел капитан.
— Приглашай товарища полковника к столу, — посоветовала мальчику девушка. А сама в свою комнату пошла.
Сережа Николая в кухню потянул, но Леночка скрылась в полумраке коридора и наградила мужчину тревогой.
— Разливай чай пока, — подмигнул мальчику и за девушкой двинулся.
Лена только успела свет включить и пальто скинуть, как Николай на пороге оказался, двери прикрыл и прислонился к ним спиной. Стоял и смотрел на девушку, а та на него. Кинуться к ней ему хотелось, обнять крепко, зацеловать, но подошел медленно, встал близко, руки в карманы убрал, чтобы не схватить Лену как Стенька Разин княжну, не напугать и не оттолкнуть. Понял, что с нуля начинают, и принял безоговорочно. Не имело это значение.
— Чей это сын?
— Моей подруги.
— Втроем живете?
— Да. Иногда правда еще один жилец наведывается.
— Что за жилец?
— Гришка. Сволочь.
— Что так? — смотрел на нее во все глаза и волновал того не ведая — ведь и сам волновался.
— Потому что в грудь себя бьет, что фронтовик, а ведет как фриц.
Николай помолчал, оглядывая прядки ее волос, шрамы у виска и на скуле, реснички пушистые, трогательные и прошептал:
— Тебе не обязательно здесь жить.
— Как это? — уставилась на него, спросила тоже шепотом. А глаза как у ребенка — чистые, наивные. "Леночка", — улыбнулся мягко и сказал еще тише, еще ближе оказавшись, почти касаясь ее щеки губами:
— Будем жить у меня.
Лена не поняла ответа — мимо как-то проскочил. Губы мужчины видела. Почувствовала, как его дыхание кожи коснулось и тревожно в груди стало, тепло. И хотелось коснуться его губ, коснуться губами его щеки, почувствовать вкус его кожи. И стыдно того — с чего накатило.
Николай смотрел на нее и, осторожно притянул к себе, обнял. Лена в грудь ему ладонями уперлась и замерла, чувствуя, что сердце выпрыгнуть готово. Возмутиться надо, а не хочется — слишком нежные объятья, слишком крепкие, и руки сильные, горячие, ласковые. Дрожь от них пробирает.
"Как же я истосковался то о тебе тебе, родная моя", — коснулся дрогнувшей рукой ее щеки. "Милая моя", — к губам потянулся.
— Леночка…
— Теть Лен! Я чай налил, стынет! — распахнул дверь в комнату мальчик. Девушка тут же от мужчины отодвинулась, огорчая его.
— Идем, Сережа, сейчас, — заверила.
Мальчик оглядел парочку и серьезно кивнул:
— Ладно, один раз поцелуйтесь и кушать пойдемте.
Николай рассмеялся. Лена закашлялась, не зная смеяться ли вслед мужчине или смутиться.
— А чего? — удивился смеху Сергей. — Вы ж жениться собрались, да?
"Молодец парень, догадлив и внимателен", — отметил мужчина.
— Да, Сергей…
— Нет, — отрезала Лена, слишком резко.
— Почему? — посерьезнел Николай, попытался опять ее обнять, а она отстранилась.
— Потому что…
— Ну, вы здесь разбирайтесь пока, а я пойду. Кушать охота, — деловито заметил мальчик и вышел, прикрыл дверь за собой.
Николай хмыкнул, Лена вздохнула:
— Совсем взрослый.
— Это хорошо. В жизни проще будет, — парировал мужчина и обнял все — таки девушку, притянул к себе, прошептал почти касаясь губами ее губ. — Почему нет, Леночка? Настолько не нравлюсь?
— Я вас почти не знаю, — прошептала в ответ. — И глупо все это, не находите?
— Нет. Я расскажу о себе все, что ты хочешь знать, если тебя только это смущает, — заверил серьезно.
Кровь у него в венах от нежности и желания горела, руки разжать не мог, все сильнее к себе прижимал девушку и чуть покачивал, словно танцевал с ней. А Лена стук его сердца слышали, и понять не могла — его ли, ее, так гулко бьется, у Николая или у нее голова кружится.
Что доводы рассудка, когда так хорошо, что себя не помнишь?
— Леночка… как же мы с тобой столько лет потеряли, родная?
Потом он все узнает, потом поймет. Сейчас важно, что она рядом, что она есть, что в его объятьях. Что ничего не прошло и не кануло меж ними, как бы жизнь их судьбами не распоряжалась, как бы война не покалечила.
Губ Лены чуть дыша коснулся и потерялся, растворился.
Здравствуй, счастье, здравствуй, любовь моя!…
— Ну, в общем, так и думал, — протянул знакомый голос рядом.
Лена тут же отпрянула от Николая, но тот успел удержать ее за талию, уставился на «умника» — Санька косяк двери плечом подпирал, лукаво и очень самодовольно улыбаясь.
— Ты с час там еще поездить не мог? — поджал губы Санин.
— Не-а, — хохотнул Дроздов.
Он был рад за ребят. Да, у него не было шанса, он это четко понимал, но зато знал, что Лена жива, и она будет с Николаем. Эти двое, так уж случилось, были самыми близкими и дорогими ему людьми, и они теперь были вместе, и будут счастливы — что еще нужно?
Девушка улыбнулась, поглядывая на Сашу, и как-то само собой получилось, прислонилась к Николаю:
— У меня ощущение, что я знаю вас всю свою сознательную жизнь. Странно, да?…
Мужчины переглянулись и в унисон ответили:
— Нет.
Чай на кухне пили и дурачились. Сережа хохотал, уплетая пряники и Лене было особенно хорошо — все устраивало, все радовало. Ни о чем думать не хотелось — так бы и сидела всю жизнь за этим столом в обществе мужчин и мальчика, чувствовала тепло руки Николая, которую он грел своей ладонью, смеялась над шутками Александра и пила чай с булочками.
Только замечать стала, что шутками, полу смешками мужчины все больше из ребенка информации вытаскивают: как жили да что. Это конечно не данные о военном объекте, но все равно неприятно. Зачем им знать, например, когда Лена в квартире появилась, как с Гришкой — пьяницей ругалась, как Вера удавилась? Насторожило Лену:
