— Так почему мы до сих пор не начали челночные рейсы?
— Потому что Москва не давала нам целей для бомбежек.
— Но мы наметили свои цели.
— Я знаю. Вы хотите бомбить авиационные заводы в Румынии, Польше и Латвии…
— Конечно! Мы можем достать эти заводы только на сквозном пролете с посадкой в России, да и то буквально на последних каплях горючего.
— А русские эти цели не утвердили и вчера дали, наконец, свои цели.
— Какие?
— Бухарест, Брацлав, Дебрецен и Будапешт — объекты в зоне их наступления на Балканы.
— То есть мы должны обеспечить движение Красной армии в ущерб успеху нашей высадки во Франции?
— Без этого они не дают разрешения на полеты в Полтаву.
— Кто не дает? Маршал Джо?
— Маршал недосягаем. Но без него там ничего не делается. По выбору целей генерал Дин бодается с генералом Славиным, начальником спецопераций Генштаба Красной армии. А тот получает инструкции от Сталина.
— Знаете что, господа? — вдруг сказал Карл Спаатс. — Мы с Арнольдом и Дулиттлом прекрасно понимаем сталинскую игру. Но мы считаем, что главное — начать эти челночные бомбежки как можно быстрей! А что бомбить в первую очередь, Балканы или Латвию — неважно, потом разберемся. Важно, чтобы Гитлер увидел, что мы бомбим его с востока, и перетащил туда свою авиацию, открыл нам небо на западе для высадки десанта. Поэтому, Аверелл, попробуйте договориться в Москве, чтобы наши самолеты, прилетев в Полтаву, не возвращались сразу в Италию или в Англию, а сначала сделали несколько рейдов с возвратом на полтавский аэродром. Русские не смогут вам отказать — ведь мы пойдем на их условия, и будем бить немцев там, где это выгодно Красной армии. А результатом этих бомбежек будет чистое небо над нашими десантниками при их высадке во Франции. Вы ухватили идею?
— Конечно…
— В таком случае, передайте Дину: первый рейд сделает из Италии Пятнадцатая армия Айры Эйкера, кодовое название операции «Frantic Joe»[6]. Надеюсь, маршалу Джо такое название будет приятно.
Часть четвертая
«Неистовый Джо»
ИТАЛИЯ, БАРИ. 1 июня 1944 года
— Сэр, разрешите доложить: штурман B-17 лейтенант Ричард Кришнер по приказу генерал-майора Джона Дина прибыл в ваше распоряжение!
Покуривая трубку и поглаживая черного ротвейлера, генерал Айра Эйкер, главнокомандующий Средиземноморской авиацией союзников, с удивлением разглядывал возникшего перед ним лейтенанта. Какого черта Дин из Москвы послал ему этого парня? Разве здесь, в Средиземноморской авиации, у него мало своих пилотов и штурманов? Впрочем, на груди у этого лейтенанта две колодки — «Крест летных заслуг» и «Пурпурное сердце». Видимо, он чего-то стоит…
— Сколько тебе лет, лейтенант?
— Скоро двадцать пять, сэр.
— Где воевал?
— Северная Африка и Сицилия, сэр. Вторая бомбардировочная дивизия. Ранен при атаке на Джела, сэр.
— Я вижу.
Эйкер пыхнул дымом из трубки. Парень воевал в Италии, но командование здешней авиацией Эйкер принял лишь полгода назад и потому не знал этого лейтенанта. Затянувшись вирджинским табаком, Эйкер кивнул на небольшой черный кофр, который стоял у ног лейтенанта рядом с его походным брезентовым мешком:
— А что у тебя в этом ящике?
— Кларнет, сэр.
— Значит, до войны ты был музыкантом?
— Да, сэр.
— Откуда?
— Из Чикаго, сэр.
— Гм… Мне кажется, Бенни Гудмен тоже из Чикаго? Ты его знаешь?
— Да, сэр. Я имел счастье играть с ним, сэр. Правда, только один раз, когда мне было пятнадцать лет, сэр.
— И он тебя забраковал?
— Нет, сэр. Просто после этого он уехал в Нью-Йорк, сэр, и я стал в Чикаго первым кларнетистом.
Эйкер расхохотался. Этот парень ему уже понравился.
— И на кой хрен Дин послал тебя ко мне из Москвы?
— Извините, сэр. Генерал Дин послал меня к вам не из Москвы, а из Полтавы, сэр. В связи с операцией «Фрэнтик Джо», сэр.
Эйкер нахмурился. Операция «Фрэнтик Джо» назначена на завтра, 2 июня, но она так засекречена, что даже сегодня в его войсках о ней знают лишь командующий Пятнадцатой авиационной армией генерал Натан Твининг и командиры авиабригад. А остальные узнают только на инструктаже перед самым вылетом.
Почувствовав недовольство хозяина, ротвейлер тут же зарычал и стал в стойку. Но Эйкер удержал его за ошейник.
— Сидеть!.. Гм… И что ты знаешь про «Фрэнтик Джо», лейтенант?
— Думаю, почти все, сэр. В Москве, сэр, я полгода курировал всю информацию по подготовке этого рейда. А в Полтаве изучил весь аэродром и все подходы к нему в любую погоду, сэр. Чтобы сесть на него даже вслепую.
— Так… Интересно… — сдерживая новое недовольство, Эйкер погладил ротвейлера, которого еще щенком купил в Англии, когда создавал там Восьмую авиадивизию. — Значит, Дин послал тебя сюда, чтобы ты помог мне найти Полтавский аэродром и не разбиться при посадке. Так?
— Извините, сэр… — Лейтенант так смутился, что покраснел до мочек ушей. — Мы не знали, что вы сами поведете этот рейд…
Сорокавосьмилетний крепыш Айра Эйкер был легендой американской авиации, он летал с 1918 года, и каждый летчик США уже на первых занятиях в летной школе изучал его опыт посадок вслепую, только по навигационным приборам. А про его рекорды на дальность полетов и говорить нечего…
Эйкера позабавило смущение лейтенанта, и он тут же расслабился. В конце концов, Джон Дин не мог знать, что Карл Спаатс, с которым Эйкер пятнадцать лет назад ставил рекорды на дальность полета, попросит его, Главнокомандующего всей средиземноморской авиацией союзников, лично возглавить первый челночный полет в Полтаву. Тогда, в 1929 году, они с Карлом получили за свои рекорды точно такие же «Кресты летных заслуг», как у этого парня…
— Да, я сам поведу авиагруппу, — усмехнулся Эйкер. — А что такого сложного в этой Полтаве?
— Сэр, там две сложности. Первая: радиомаяки, которые мы привезли по ленд-лизу, то работают, то нет. Нет гарантии, что они наведут вас на аэродром.
— Ну и что? Я получил инструкции: если не будет радиосвязи, русские разведут костры и будут пускать ракеты.
— Эту инструкцию я писал с полковником Кесслером, сэр. Но в июне там бывают грозовые дожди и даже ливни, сэр. А при сильном дожде костры могут погаснуть.
Эйкер недовольно засопел. Не хватало еще лететь в Россию наобум, не зная, где сядешь, и сядешь ли вообще.
— Так… — протянул он. — А вторая сложность?
— Вторая сложность, сэр, в том, что мы там построили ВПП из стальных секций с круглыми дырками. И все бы замечательно, сэр, но это Украина, там фантастический грунт! За две недели сквозь эти дырки проросла такая высокая трава, что с воздуха ВПП совершенно не видно, сэр.
Эйкер снова затянулся виргинским табаком и выпустил облако дыма. Похоже, со стороны Дина не так уж глупо послать ему этого парня.
— А как же ты можешь сесть там без радио и костров?
— Сэр, если у вас есть карта, я покажу. Там, рядом с аэродромом, есть семь маленьких озер, местные жители называют их по-русски «пруды». С воздуха они пунктиром похожи на клюшку для гольфа. И если от ручки этой клюшки взять 0200 на северо-запад…
Эйкер открыл свой летный планшет с картами.
— Иди сюда, покажи. Как, ты сказал, тебя звать?
— Лейтенант Ричард Кришнер, сэр, — косясь на ротвейлера, Ричард подошел к столу и склонился над картой. На ней от Бари, американской базы Пятнадцатой воздушной армии на берегу Адриатического моря, черная стрела по дуге вела через Югославию и Венгрию на Украину, к Полтаве. — Извините, сэр, тут нет этих озер, они слишком мелкие для вашей карты.
— К сожалению, других у нас нет. Хорошо, полетишь со мной штурманом-дублером. Вылет — в семь ноль-ноль. Инструктаж — в три ноль-ноль. Найди моего интенданта полковника Питерса и скажи, пусть зачислит тебя во Вторую дивизию и поселит так, чтоб ты мог поспать. Сколько дней ты был в дороге?
— Четверо суток, сэр.
— Через Тегеран?
— Да, сэр. Полтава-Москва-Баку-Тегеран и сюда, сэр.
Эйкер усмехнулся:
— А отсюда снова в Полтаву. Хорошее путешествие. Моя птичка называется «Янки Дудль-два». Питерс тебе покажет. Можешь идти.
— Спасибо, сэр.
Ричард повернулся и, счастливо улыбаясь, направился к двери, к своему багажу. Yes! — мысленно крикнул он. Все сбылось! Все сбылось именно так, как он мечтал, и даже еще лучше — он полетит с самим Главнокомандующим на «Янки Дудль-2», наследнике знаменитого «Янки-Дудль», первого стратегического бомбардировщика B-17Е, с которого в августе 1942-го легендарный Эйкер бомбил Германию!
— Подожди, — вдруг остановил его Эйкер. — А что это у тебя за кобура на поясе? С пистолетом?
— Да, сэр.
— Какого черта? Кто тебе его выдал? Дин?
