На плоском вытоптанном прибрежном лугу стоят двухколесные тележки с сырыми серыми тю-ками белья, напоминающими сваренные потроха. Скоро должен бы появиться мост...
Но он тоже взорван.
Качественная работа: Лишь средняя опора высотой в два метра все еще торчит из реки. Если так и дальше будет... Но где-нибудь мы же должны переправиться через реку!
В Loire сейчас немного воды, однако, достаточно, чтобы утопить наш «ковчег». Словно краке-люрами усеянный тиной берег видится как почти двухметровой ширины темная лента. Пе-реваливаясь с боку на бок, важно топают гуси. Группа солдат на велосипедах с тугими пере-метными сумками едет нам навстречу. Приветственно машут руками.
Почти не видно скотины. Крестьяне держат ее в своих сараях, или благоразумно спрятали в рощах. За жизнь гусей я не дам и гроша.
Обнаруживаю полевой амбар недалеко от дороги и даю знак остановки. «Кучер» так резко жмет на тормоз, что я на крыше слышу, как груз в машине скользит вперед.
Бартль уже стоит на шоссе и смотрит на меня задрав голову.
- Ну, как насчет небольшого привала? Выглядит неплохо.
Бартль помогает мне спуститься, и пока «кучер» шерудит кочергой в печке, мы осматриваем довольно большой амбар. Обе створки ворот только полувисят на своих петлях. В полумраке различаю несколько старых, странных сельскохозяйственных машин. От наших шагов пыль высоко взметается, кружится и мерцает в косой светлой полосе. И здесь тоже есть солома – груда спрессованных тюков у стены.
Осмотревшись, обхожу амбар вокруг. Земля вполне твердая: Мы могли бы поставить «ковчег» на теневой стороне, почти вплотную к деревянной стене. Там были бы в полной безопасности от самолетов.
Бартль открывает обе створки ворот. При этом раздается такой резкий скрип, что «кучер» испуганно вздрагивает. А затем Бартль с таким энтузиазмом разбрасывает вокруг солому, что мы оба заходимся в кашле от взмывшей вверх пыли, как туберкулезные больные.
- Счас уляжится, – изрекает, наконец, Бартль каркая будто ворона.
- Было бы неплохо перекусить – но только когда все это дерьмо уляжется, – отвечаю ему и вдруг сильно пугаюсь, потому что по лицу у меня что-то ползет. Оказывается, я вляпался в по-крытую густой пылью, огромную паутину. Охренеть!
Внезапно внутрь этой чудной идиллии проникают далекие звуки боя: Артиллерия?
Шум боя... Почти рядом! У самого уха жужжит шмель, да так, что совершенно заглушает дале-кое грохотание. Так, наверное, зарождаются стихи в стиле хокку !
- Не очень-то гостеприимное местечко, – говорю Бартлю.
- Что Вы имеете в виду?
- Слишком уж здесь грязно!
Бартль понял, что по мне лучше бы отправиться дальше.
Короче, ни поесть, ни хокку написать. Что за жизнь!
Уже рано утром достигаем Orleans.
С одного взгляда понимаю: Мост разрушен – также и здесь. Несколько густых облаков рассти-лаются над городом. Кучевые облака или дымный чад разрушений?
Останавливаемся.
На жалкие остатки опоры моста перед нами в русле реки трачу кадры моей последней пленки.
В тот самый миг, когда как раз прицеливаюсь видоискателем на опору моста, к нам подходит лейтенант. Он командует противотанковым рубежом, который нам стоит осмотреть. То, что мы прошли досюда без потерь, радует лейтенанта. И он тоже удивляется тому, что мы хотим с «ковчегом» добраться до Парижа.
- Как мы здесь должны удерживать позицию – если однажды придется – в общем, только сам дьявол наверное знает, – жалуется лейтенант. – Теперь переход имеется только у Briare . Но для него ваше транспортное средство, думаю, слишком тяжелое. Это, скорее, рабочий мост-акведук. У Вас есть карта?
И затем еще добавляет, что это должно быть самый длинный мост-водовод в Европе. Там вода идет над рекой, вместо того чтобы вливаться в Loire.
- Ну, Вы сами увидите!... В любом случае стоит попробовать!
- Премного благодарен!
- Семь футов под килем, как говорится у вас моряков! – добавляет еще лейтенант и при этом слегка вскидывает правую руку как для прощания.
Когда проезжаем некоторое расстояние, даю команду остановиться и показываю Бартлю карту:
- Здесь находится мост-акведук.
- Мост-акведук? – недоумевает Бартль.
- Да, по нему направляются водой через Луару.
- В самом деле, что ли?
- Ну да! – отвечаю возбуждено. – Я, правда, не могу понять на этой карте, куда вода должна течь – но полагаю, что этот мост-акведук, пожалуй, исправен.
Бартль смотрит на меня как на душевнобольного. Так как мне больше нечего ему объяснять, говорю:
- Мы обязаны взглянуть на него!
Снова едем по дамбе. Справа небольшие сады, лежат груды мусора. Непосредственно за дам-бой стоят какие-то подразделения. Солдаты исходят из того, что янки не имеют гаубиц и не могут стрелять за дамбу.
Спустя немного времени, прибываем к оплетенной плющом вилле, штабу пехотной части. Ра-душный гауптман с готовностью делится со мной информацией.
Перед большой, утыканной флажками картой он объясняет мне:
- 3-я американская Армия атакует – а именно на севере Луары на линии Laval-LeMans-Sens-Troyes. Очевидно, нацелившись непосредственно на Рейн. К югу от Луары стоят лишь части нашей 1-й и 19-й Армии.
Интересуюсь:
- Скажите, а где же они точно стоят?
- Где точно – мы этого не знаем. Изменения происходят слишком быстро. Большая часть нашей 1-й Армии стоит здесь, на востоке Сены...
- А как мне лучше всего добраться до Парижа?
- Лучше всего...? Противник уже должен был здесь, вот эту линию: Dreux-Chartres-Orleans на восток, перерезать. А где и как проявят себя Maquis, мы не знаем. Но в любом случае, область от Луары до Фонтенбло и Melun небезопасна.
Капитан думает, что 90 километров далее по течению Луары, у Gien , должен быть еще один мост через Луару – на отрезке Bourges – Париж. Он ничего не знает о мосте-акведуке у Briare… А чуть позже у нас почти не будет шанса – там Loire делает большую дугу, и мы поеха-ли бы на юг вместо севера.
- Нужно быть чертовски внимательными еще и вот почему, – добавляет гауптман, – здесь шата-ются даже советские боевые группы.
- Как это?
- Сбежавшие из плена советские военнопленные, присоединившиеся к французам.
- Это мы по-умному сделали, – говорю с сарказмом, – оттянули на себя русских...
- Можно пожалуй и так сказать, – возражает капитан. – Русских должно быть где-то минимум пять тысяч человек, и сверх этого к ним еще примкнули и беглецы из Польши...
Трясу голову, так красноречиво, как только могу. Затем мне приходит на ум:
- Я даже слышал что-то об индийских частях.
- Да, но они, слава Богу, на нашей стороне .
- Ну и мешанина! Там может случиться, что во Франции русские индийцам горло перережут.
Прежде чем мы движемся дальше, пытаюсь второпях запечатлеть вид этой большой карты при помощи ее отчетливых маркировок, и при этом спрашиваю себя: Почему Союзники не идут на северо-восток? Ведь вокруг Dieppe и в районе Pas de Calais расположены наши ракетные базы! Но не этим я должен теперь забивать себе голову...
- Все может измениться в любой час, – как раз произносит гауптман. Затем выдает от себя еще несколько стратегических мудростей:
- Скоро мы увидим, в самом ли деле направление удара атакующих клиньев направлено на Па-риж или, все же, мимо Парижа. Наверное, Союзники поступят также как и с портами на Атлантике: Отрежут, а затем заставят нас тушиться в собственном соку. Да! Поживем – увидим!
Невольно вслушиваюсь в его слова. Они звучат как уже готовое решение... Смотрю на гауптмана взглядом полным надежды, но он лишь кивает, словно размышляя.
- Индийцы считаются, судя по всему, арийцами, – говорит гауптман. Но в его голосе нет ника-кой насмешки, даже уголок рта не дрогнет. Этот человек, наверное, прошел школу у Старика...
Высказываю ему свою благодарность двойным «Благодарю Вас!» и, изобразив смесь из при-кладывания руки к фуражке и нацистского приветствия, слегка стучу пятками и прошу разре-шения уйти.
Однако чувствую себя неважно. Я не нашел обнадеживающего подтверждения своей правоты, на которое рассчитывал в глубине души.
Группа «серых шинелей» собралась вокруг грузовика-полуторки. Он доверху набит шоколадом в банках. В виду такого количества востребованного шоколада могу лишь покачать головой: Здесь, на этом шоссе, он едва ли чего стоит.
Бартль внимательно поглядывает на груз и затем кричит:
- Смотрите, не обосритесь!
А сам, между тем, запихивает в карманы жестяные банки: одну за другой.
Бойцы хотят написать мне свои адреса. Я должен затем сделать «дома, в Рейхе», бандероли с шоколадом – или приказать так сделать. Один уже начинает перегружать шоколад в «ковчег».
- Рессоры не выдержат! – кричит Бартль собравшимся. – То, в чем мы действительно нуждаемся – это шины – а никак не шоколад!
