Они добрались до дороги, которая вилась по просторным лугам. Лес остался позади. Над головой простиралось безлунное небо.
– Смотри, – сказала Рашель, указывая пальцем прямо перед собой, – машина.
В ночи горели фары. Темнота слегка рассеивала их свет. Потом они услышали нарастающий рокот мотора.
– Что будем делать? – спросила Рашель. – Попробуем остановить?
Девочка заметила во тьме другую пару фар, потом еще одну. Приближалась целая вереница машин.
– Ложись! – прошептала она, дергая Рашель за кофту. – Быстро!
Поблизости не было ни одного куста, за которым можно было бы укрыться. Она бросилась на живот, уткнувшись подбородком в землю.
– Да что ты делаешь? – удивилась Рашель.
Но быстро поняла.
Солдаты. Немецкие солдаты. Ночной патруль.
Рашель упала на землю рядом с подругой.
Мощный рокот моторов был уже совсем близко. Скоро машины поравняются с ними. В слабом свете девочкам уже видны были круглые блестящие каски. Обе были уверены, что их обнаружат. Спрятаться невозможно. Невозможно. Их неизбежно заметят. По-другому быть не могло.
Первая машина проехала мимо, за ней все остальные. Плотная белая пыль попала девочкам в нос, в глаза, но они не смели ни кашлянуть, ни шевельнуться. Лежа лицом в землю и зажимая руками уши, они ждали, пока немецкие машины исчезнут. Это длилось вечность. Увидят ли солдаты их черные силуэты на обочине грунтовой дороги? Девочки уже готовы были услышать крики, скрип тормозов, шум быстро приближающихся сапог, почувствовать, как грубые руки хватают их за плечи.
Но последняя машина проехала, и их урчание постепенно стихло в ночи. Вернулась тишина. Они подняли глаза. Дорога была пуста. Только еще вились столбики пыли. Они еще немного подождали, прежде чем выбраться на дорогу и двинуться в противоположном направлении. За деревьями они заметили белый огонек, словно подмигивающий им. Они пошли к нему, по-прежнему пробираясь по обочине. Открыли калитку и осторожно приблизились к дому. «Похоже на ферму», – подумала девочка. Через открытое окно они увидели женщину, читающую у камина, и мужчину, курящего трубку. Вкусный запах кухни щекотал им ноздри.
Без колебаний Рашель постучала в дверь. Ситцевая занавеска откинулась. У женщины, смотревшей на них сквозь стекло, было длинное худое лицо. Она оглядела их с ног до головы, потом опустила занавеску. Но не открыла им. Рашель постучала снова:
– Пожалуйста, мадам, дайте нам что-нибудь поесть и попить…
Занавеска не шевелилась. Девочки стояли перед открытым окном. Мужчина с трубкой поднялся с места.
– Уходите, – сказал он низким грозным голосом. – Убирайтесь отсюда.
Позади него худая женщина с резкими чертами лица молча наблюдала за сценой.
– Пожалуйста, немного воды… – попросила девочка.
Окно с шумом захлопнулось.
Девочке хотелось плакать. Как эти люди могут быть такими жестокими? На столе лежал хлеб, девочка его видела. А еще стоял кувшин с водой. Рашель взяла ее за руку, и они снова пошли по извилистой дороге. Попадались и другие фермы, но всякий раз повторялась одна и та же история. Их гнали вон. И всякий раз они шли дальше.
Было уже поздно. Они устали и были очень голодны, им едва хватало сил идти. Они добрались до большого старого дома, стоящего чуть в стороне от дороги, у входа горел фонарь. Постучать в дверь они не решились. Перед домом они заметили большую собачью будку. Забрались внутрь. Там было чисто и тепло. Собачий дух успокаивал. А еще там стояла миска с водой и лежала старая кость. Они по очереди попили из миски. Девочка боялась, что собака вернется и покусает их. Тихонько сказала об этом Рашель. Но та уже спала, свернувшись, как маленький зверек. Девочка посмотрела на ее
