Как ни странно, но для Олега результат этого сражения был не менее важен, чем для московского князя. Если ордынцы одолеют воинство Дмитрия, тогда Бегич дойдет до Москвы, а Олегу достанутся Лопасня и Коломна как союзнику Мамая. Коль потерпит поражение Бегич, значит, и Олег останется ни с чем. Более того, Дмитрий может навести свои полки на Рязань, мстя Олегу за его союз с Мамаем.
На людях Олег делает вид, что всей душой желает победы Дмитрию. Вместе с женой и боярами Олег пришел в Спасо-Преображенский собор, чтобы помолиться о даровании Господом удачи московским полкам в противостоянии с ордой Бегича. Однако истинные мысли Олега были совсем иными. Ему казалось, что судьба вновь предоставляет ему возможность добиться желаемого татарскими саблями, как было в пору его юности, когда с помощью татар он захватил рязанский стол.
«Дмитрий ныне силен ратью, но вряд ли он сможет тягаться на равных с ордой, — размышлял Олег, вполуха внимая епископу Софронию, ведущему богослужение. — Бегич разобьет Дмитрия, должен разбить! И как только татары перейдут Оку, я тоже поведу свои полки на Москву. Надо ловить удачу за хвост!»
В томительном ожидании прошло два дня. От Олеговых лазутчиков приходили неутешительные известия: татары не двигаются с места, стоит неподвижно и московская рать. Дымят костры в становищах на обоих берегах Вожи. Олегу было вполне понятно, почему Дмитрий не идет в наступление. Численно московские полки уступают татарской орде, к тому же Дмитрию выгодно ожидать врага на своем более крутом берегу. Но почему Бегич тянет со сражением?
Занятый приготовлениями к возможному походу на Москву, Олег снова наведался в Вышгород, чтобы забрать из здешнего арсенала несколько сотен щитов, шлемов, мечей и копий. Олег решил привлечь под свои стяги смердов и городскую бедноту, сознавая, что вооружать черный люд ему придется за свой счет. Заодно Олег расспросил живущего в Вышгороде Бухторму о мурзе Бегиче. Что он за человек? И каков из него воитель?
Оказалось, что Бухторма прекрасно знает Бегича и может многое рассказать о нем. Бегич является давним и преданным соратником Мамая. Они даже по возрасту одногодки. Многими своими победами Мамай обязан Бегичу, который буквально вырос в седле и с младых лет не расстается с луком и саблей. Бегич весь покрыт шрамами, как старый волк. Он отважен и осмотрителен в опасности, знает немало военных хитростей, умеет поддерживать в войске суровую дисциплину.
После всего услышанного от Бухтормы Олег успокоился. Стало быть, Бегич весьма опытный полководец, можно сказать, правая рука Мамая. Бегич не зря медлит и выжидает, он наверняка затевает какую-нибудь хитрость. Возможно, татары переправятся через Вожу где-нибудь выше или ниже по течению и ударят Дмитрию в спину.
Олег приехал в Рязань поздним вечером, когда за дальним лесом начали гаснуть последние багряные отблески заката. Оружие и доспехи, погруженные в насады, должны были прибыть из Вышгорода на рязанскую пристань речным путем завтра поутру.
Погруженный в свои мысли, Олег шагал по темным теремным переходам с горящим светильником в руке. В рассеянности он пришел не в свои покои, а на женскую половину. Застыв на пороге светлицы, где царил полумрак, поскольку здесь горела всего одна свеча, Олег увидел на кровати две белые обнаженные фигуры, мужскую и женскую. По душной комнате с темными бревенчатыми стенами, с двумя небольшими квадратными окнами растекались блаженные женские стоны, коим вторили шумные мужские вздохи. Кровать сотрясалась от сильных телодвижений мужчины, лежащего сверху на женщине, стройные ноги которой, чуть согнутые в коленях, были раскинуты в стороны.
Олег узнал мужчину по его черным блестящим кудрям, это был Кашафеддин. Узнал Олег и женщину, совокуплявшуюся с хорезмийцем, ею оказалась его жена. Вместо гнева Олега вдруг разобрал неудержимый смех, прорвавшийся из него, как горох из порванного мешка. Давясь хохотом, Олег опустился на скамью возле двери.
Испуганные любовники принялись торопливо одеваться, вскочив с постели. Кашафеддин смог одеться быстрее, несмотря на то, что его руки тряслись. С бледным испуганным лицом хорезмиец упал перед князем на колени, прося прощения на ломаном русском. При этом Кашафеддин добавлял по-персидски, мол, он пришел в эту опочивальню, подчиняясь воле княгини Евфросиньи. Мол, он сам на такую дерзость никогда бы не отважился!
— Ладно, ступай! — Олег небрежно махнул на хорезмийца рукой. — Опосля с тобой потолкую, дружок.
Прижав к груди свои сапоги и длинный пояс, которые он в спешке не успел надеть, Кашафеддин торопливо выскочил за дверь.
Накинув на себя тонкую исподнюю сорочицу, Евфросинья присела с краю на кровать, нервными движениями прибирая свои распущенные волосы. Она не смотрела на мужа, чувствуя, что он глядит на нее. Ее испуг сменился озлоблением, так подействовал на княгиню смех Олега.
— Ну что, краса моя, по сердцу ли тебе пришлись ласки молодого поэта? — с иронией в голосе проговорил Олег. — Затронул ли сей хорезмиец самые потаенные струны в твоей чувствительной душе?
Насмешливый тон Олега еще сильнее рассердил Евфросинью.
— О, я весьма довольна, сокол мой! — ухмыльнулась она, бросив на мужа неприязненный взгляд. — Ты ведь тоже наслаждаешься прелестями молодой персиянки, чем же я хуже тебя?
Олег сдержал презрительную усмешку. Супруга желает отплатить ему той же монетой! Как это похоже на Евфросинью! Глядя на жену, такую красивую и надменно-холодную, заплетающую волосы в косу, Олег пытался разобраться в себе самом. Вот он застал Евфросинью с любовником, но это не вызвало в нем ни ревности, ни приступа ярости, ни желания поднять руку на того, кто осмелился посягнуть на лоно княгини. Олег был даже рад в душе тому, что стал невольным свидетелем грехопадения Евфросиньи.
После пятнадцати лет супружества, в которые Олег имел возможность постичь мельчайшие особенности натуры своей жены, Евфросинья по-прежнему была далека от него. Порой Олегу казалось, что он делит ложе с женщиной, которая страдает от близости с ним, ведь изначально их брак свершился по воле властного Ольгерда. Евфросинья вышла замуж за Олега, не питая никаких чувств к нему. Она просто покорилась воле отца, которому был нужен рязанский князь как союзник против Москвы.
«У меня нет права осуждать Евфросинью за прелюбодеяние, ведь между нами никогда не было тепла и ласки, — промелькнуло в голове у Олега. — Это должно было случиться рано или поздно. Чувственное томление не может не жить в очаровательной молодой женщине, толкая ее на безрассудство. Ведь и во мне горит такое же пламя, вынуждая меня стремиться в объятия Гель-Эндам. Воистину, зов плоти сильнее христианских заповедей!»
Не прибавив больше ни слова, Олег удалился из опочивальни, чем очень удивил и озадачил Евфросинью, которая уже приготовилась к долгой и неприятной полемике с мужем.
* * *
Ночью Олегу приснился Ольгерд, который недовольно выговаривает ему то, что Евфросинья несчастлива в браке с ним, а посему он забирает свою дочь в Литву. Олег не противится этому, чем еще сильнее выводит Ольгерда из себя. Между Олегом и его тестем вспыхивает перепалка, которую прекращает Евфросинья, прибежавшая на шум совершенно голая и простоволосая. Опешивший Ольгерд начинает что-то говорить Евфросинье по-литовски, вызвав с ее стороны гневную реакцию. Сердито тараторя на литовском языке, нагая Евфросинья, размахивая руками, вступает в спор с отцом…
Чем все это закончилось, Олег так и не узнал, поскольку пробудился от пения петухов. На него вдруг навалились недобрые предчувствия. До сего случая Олег не мог припомнить, чтобы его суровый тесть хотя бы раз явился ему во сне.
С мрачным, сосредоточенным видом Олег сел за стол в трапезной, собираясь позавтракать в полном одиночестве. Челядинки, приносившие яства, украдкой бросали на князя любопытные взгляды. Им уже было ведомо о вчерашней размолвке между Олегом и Евфросиньей, как и о причине этой размолвки. Княгиня слишком явно оказывала знаки внимания черноглазому симпатичному хорезмийцу, уединяясь с ним в отсутствие мужа. Евфросинья делала вид, что помогает Кашафеддину изучать русский язык, но остроглазые служанки подмечали, как ярко алеют уста их госпожи после занятий с хорезмийцем, каким радостным блеском сияют ее прекрасные очи. Бывало, что при случайной встрече с Евфросиньей где-нибудь в теремном переходе Кашафеддин позволял себе игриво коснуться рукой гибкой талии княгини или тех округлостей, что расположены ниже талии и так притягательны для мужского глаза. Иногда хорезмиец, утрачивая осторожность, делал это и в присутствии челяди. И вот тайное стало явным! Причем греховная связь княгини открылась Олегу во всей своей очевидности!
Челядинки, недолюбливая Евфросинью за ее жестокость, торжествовали в душе. Все они с тайным злорадством надеялись, что Евфросинья уедет в Литву или будет спроважена супругом в загородное княжеское сельцо.
