– Что дают? – спрашивали подходившие, потому что пробиться в магазин не было никакой возможности.
– Крупа есть.
– Гречка? – спросил Сергей.
– Гречка тоже, – ответили ему.
– Слышишь, гречка, – Сергей, обернувшись к Ильичеву, облизнулся.
– Где мы ее варить-то будем? – задал тот резонный вопрос.
– Негде, точно, – печально признал Комов.
Счастливчики, сумевшие пробиться к прилавку, волокли свою «добычу» – мешки с чем-то сыпучим. Мешки весили килограммов по тридцать. Их взваливали на спину. Но такой груз не всем был под силу, кое-кто тащил покупку по земле, ухватившись за узел сверху.
– Может, поможем кому мешочек дотащить? – предложил Беляш.
– Думаешь, за услугу накормят?
– Ага.
– Дудки. Ты посмотри на себя! Подумают, что ты их обокрасть хочешь. По голове чем-нибудь тяжеленьким хлопнешь и отнимешь мешок, супостат.
– Спасибо на добром слове, – ухмыльнулся Женька.
Теперь, стоя перед закрытым рынком, они решали, что предпринять. Поиски другой торговой точки могли затянуться до бесконечности.
Сергей уже направился было к торговцу, разложившему перед собой несколько банок консервов, но увидел, что метрах в пятнадцати от них остановилась темно-бурая «девятка» с тонированными стеклами и армейский «Уазик», выкрашенный в блекло-болотный цвет. На него насело столько пыли, что он стал кремово-желтым, а с такой раскраской лучше ездить по пустыне. Из легковушки вылезли двое чеченцев, а из «Уазика» – четверо русских спецназовцев. Они закурили и стали о чем-то оживленно переговариваться, переминаясь при этом с ноги на ногу, как будто отсидели пятую точку из-за того, что слишком долго прыгали в машинах по кочкам и ухабам.
Чеченцев этих Комов знал, встречался с ними в Грозном. Они были из отряда, который в свое время отправляли в Ливан охранять саперов, возводивших мосты, разрушенные израильтянами во время последней Ливано-Израильской войны.
– Привет, – сказал Сергей, подходя к приехавшим. – Закурить не найдется?
Один из спецназовцев подозрительно посмотрел на него и неохотно полез в карман. Вероятно, это он был хранителем табачных запасов и выдавал их коллегам по строго отмеренной норме.
– Хо, привет!
Высокий бритоголовый чеченец бросился обнимать Сергея. Имени его Комов не помнил, похоже, и чеченец признал его только в лицо. Спецназовцы смотрели на происходящее с удивлением.
– Свой, – сказал чеченец спецназовцам.
Те приветственно заулыбались и вновь затянулись сигаретами.
– Держи, – спецназовец протянул Сергею пачку. Предварительно он щелкнул по донышку пальцем, сигареты высунулись лесенкой. Комов взял ту, что вылезла больше других.
– Что тут делаете-то? – спросил он.
– Порядок помаленьку наводим, – сказал чеченец. – Задача снайперов уничтожать.
– И как?
– По-разному, – он показал приклад своего автомата, на котором было три засечки.
Сергей и без комментариев знал, что они означают.
– Не все снайперы, – пояснил чеченец. – Один только.
– Да и того, непонятно кто пристрелил, – подзадорил его спецназовец. – Ты или кто другой.
– Вскрытие надо провести, – решительно предложил чеченец. – Тогда сразу видно станет: моя пуля в нем сидит.
– Вскрытие, конечно, не помешало бы, – согласился спецназовец. – А то вдруг он от сердечного приступа помер? Тебя увидел и окочурился со страху.
Спецназовцы и второй чеченец засмеялись. Улыбнулся и Сергей.
– Жалко нас остановили, – грустно сказал бритоголовый. – Всего тринадцать километров до Тбилиси было.
Наверное, так же реагировал некогда Скобелев, победоносную армию которого остановили примерно на таком же расстоянии от Константинополя. Турки уже были разбиты и деморализованы. Они не могли помешать русским войти в древний Царьград. Шум подняли британцы, которые заявили, что, если русские вступят в Константинополь, то Британия примет сторону турок. По легенде Скобелев все-таки попал в Царьград – переодевшись нищим, он бродил по его улицам, никем не узнанный.
– Взяли бы мы Тбилиси, – продолжал тем временем чеченец, – и голову Саакашвили в Кремль привезли.
– Какой ты кровожадный, Аслахан, – сказал один из спецназовцев, – аж, страшно. Да и не поймали б мы Саакашвили. Он бы заранее сбежал, ты же сам видел, что бегает он быстро.
– Ха! – оживился чеченец. – Очень быстро! Наш президент правильно сказал: ему надо на олимпийских играх выступать, а не президентом быть, – он поцокал языком, покачал головой и недоуменно спросил: – Как этот человек еще может войсками командовать? Да любой мужчина после такого позора себе бы башку прострелил.
Сергей не понимал о чем идет речь, в чем и признался. Бритоголовый удивленно посмотрел на него и быстро заговорил. Чувствовалось, что рассказ доставляет ему удовольствие.
– Саакашвили в Гори приехал, чтобы поддержать свои войска. Французского министра с собой привез. Ходит, грудь выгибает. Вдруг ему почудилось, что в небе российский истребитель летит. Как он взвоет, как побежит, куда глаза глядят! Охранники догнать не могут. Потом поймали своего главнокомандующего, устроили на нем кучу малу. Бронежилеты навалили, сами сверху прыгают! Может, надеялись, что задохнется? А мы этот трофей не добыли… – чувствовалось, что мысль эта Аслахана не отпускала, он постоянно думал об упущенной возможности.
– А что добыли? – спросил Сергей, заметивший, что Женька давно уже включил камеру.
– Тех, кто с оружием был, – усмехнулся Аслахан, – того и долбили.
– Э-э-э, ты не подумай чего плохого, – вступил в разговор спецназовец, – мы скальпы с них не снимали. Все честь по чести. Бросил оружие – живи, нет – Богу жалуйся.
– Нас грузины боятся, – довольно сказал Аслахан. – Бегут. В смысле военные. Мирные жители не бегут, хотя про нас им всякие ужасы рассказывают. Мы в грузинские казармы заходили – они там все побросали. Кучи оружия валяются. Даже своих погибших не хоронят. Старики из деревень к нам приходили и просили убитых похоронить. Сами они уже не могут – сил нет. Солнце жаркое. Трупы быстро разлагаются. Вонять начинают, гадость всякая в них заводится. Эпидемия могла случиться. Вот и пришлось нам гробовщиками заделаться. Мозоли заработали на руках. До сих пор ноют, автомат держать неудобно.
На заднем сидении «девятки» лежали три автомата Калашникова, калибра 7.62 миллиметра с примкнутыми подствольниками и парочка «мух». Типичный набор военной разведки. Если кто за спецназовцами погонится, они разобьют заднее стекло, выставят туда автомат, и получится подобие современной тачанки. Только едва ли грузины станут обстреливать эту машину, скорее пропустят ее мимо, чтобы не ворошить осиный рой. Им ведь уже встречались БМП, борта которых были разрисованы надписями «Чечня», «Отряд „Восток“», а для самых непонятливых позади имелась еще одна: «Попробуй – обстреляй!» Хотя многие грузины по-русски говорили плохо – сказывалось тлетворное влияние англоязычных стран – надпись эту понимали и, как правило, следовали рекомендации.
Аслахан накопил много впечатлений. Он не мог дождался момента, когда попадет в круг родственников, и начнет рассказывать им о своих приключениях, немного приукрашивая действительность. Но и Сергей был благодарным слушателем, вот и вспоминал Аслахан о том, как на базе в Гори на столах оставались чашки с чаем, еще теплым, хоть сейчас пей, про брошенные танки, стоящие в ряд, заправленные топливом так, что хватило бы дойти не только до Рокского тоннеля, но и гораздо дальше. Если уж не могли отогнать технику, так облили бы ее бензином да подожгли, не оставлять же противнику! Теперь эти танки перегоняют в Южную Осетию, а грузины совсем ошалели – пытаются убедить весь мир, что это русские наступают на Тбилиси… Стрелковое оружие и вовсе везде валялось кучами, так что, чтобы вывезти его приходилось подгонять грузовики. Лишь в одном месте его пытались уничтожить. В «М-16» предусмотрена возможность быстрого уничтожения этой винтовки, ее надо облить горючим веществом, к примеру, тем, что используется для разжигания костров на пикниках, и поджечь. Пластмассовые части расплавятся, а без них винтовка ни к чему уже не годна. Все у американцев какое-то одноразовое…
– Окопы бросают, оружие бросают. Бегут с родной земли… – Аслахан недоумевающе посмотрел на Комова. – Как так можно? Никогда такого на Кавказе не было…
– Здесь-то чего делаете? – спросил Сергей.
– Хотели кое-что на рынке прикупить, но ничего нет. Впустую приехали, – пояснил Аслахан.
– Ну, давай журналист, – сказал спецназовец и протянул руку для пожатия. – У нас тут срочное дело нарисовалось.
– Удачи вам, – сказал Сергей.
Комов проводил машины взглядом. Кажется, он уже забил свою «оперативную память» впечатлениями до отказа. Здесь еще многое будет происходить: продолжат отлавливать диверсантов и мародеров, начнут восстанавливать школы, чтобы успеть к первому сентября, строить дома – на это побольше времени уйдет. Об этом будут рассказывать коллеги. Тот же Ильичев, журналисты с других телеканалов. А ему нужно остановиться. Обдумать все, свидетелем чего он стал, отсмотреть отснятое Беляшом, вспомнить события, людей, их рассказы. Сегодня это важнее…
