Истощенная усилиями, которые понадобились для чтения письма, Долли бросила его на ночной столик. Позже, когда вернулся домой Раджкумар, он увидел там письмо и подобрал его.
- От Умы?
- Да.
- Что она пишет?
- Прочти.
Раджкумар разгладил страницу и медленно прочитал письмо, ведя по плотно написанным буквам указательным пальцем, когда чего-то не понимал, он просил помощи Долли. Под конец Раджкумар сложил страницы и положил их обратно на ночной столик.
- Она говорит, что собирается в Нью-Йорк.
- Да.
- Там живет Мэтью.
- Да. Я забыла.
- Пошли ей его адрес. Если она поедет туда, Мэтью поможет ей устроиться.
- Верно.
- А если напишешь, то можешь также добавить, что Сая Джон беспокоится о Мэтью. Он просил его вернуться домой, но Мэтью не ответил. Саяджи не может понять, почему он не возвращается. Может, Ума разрешит эту загадку.
Долли кивнула.
- Хорошо, - сказала она. - Ты дал мне тему, о которой я могу написать.
Она потратила целую неделю на составление письма, по одному абзацу за один присест. Долли не упомянула а своем состоянии. Раз она не писала о беременности, то неуместно было и говорить о выкидыше. Она писала в основном о Сае Джоне и Раджкумаре и направила письмо на лондонский адрес Умы.
Но к тому времени, как Долли получила ответ, Ума пересекла Атлантику и находилась в Нью-Йорке уже несколько недель. Она снова извинялась за то, что не написала раньше - произошло так много событий, что она не знала, с чего начать. Нью-Йорк оказался именно таким, как она ожидала - чем-то вроде убежища для таких, как она, разве что укрытие, которое он предоставлял, отнюдь не было мирным, как раз наоборот. В этом месте можно было потеряться в толкучке. Ума решила остаться здесь на некоторое время, уже на пути сюда она поняла, что это место придется ей по вкусу, потому что многие другие пассажиры оказались такими же уставшими от европейского ханжества людьми, как и она сама.
Но Ума также должна была сообщить нечто важное относительно того, о чем написала ей Долли. Она встретилась с Мэтью Мартинсом вскоре после приезда в Америку, он пришел на встречу с ней в сообщество Рамакришны на Манхэттене, где она временно остановилась. Он оказался совсем не таким, как она ожидала, человеком очень привлекательной наружности и атлетического сложения, очень слабо напоминающим отца, с манерами современного горожанина. Ума быстро обнаружила, что его страстью являются автомобили, было весьма поучительно ходить с ним по улицам, потому что он показывал по сторонам и объявлял, словно чародей:
- Вот это новый Хаттон 1908 года... Это Бистон-Хамбер... А там Гаггенау...
Что же до его таинственного нежелания покидать Нью-Йорк, то эта загадка быстро разрешилась. Оказалось, что у него есть американская невеста, девушка по имени Эльза Хоффман. Он представил Эльзу Уме, и подруга Мэтью показалась ей очень привлекательной, ее манеры были по-американски естественными, а внешность также приятной, с мягким лицом в форме сердца и длинными черными волосами. Они с Эльзой быстро подружились, и однажды Эльза призналась, что тайно обручилась с Мэтью. Она не сказала родным, потому что знала, что они это не одобрят, и боялась, что ее куда-нибудь отошлют. Сам Мэтью тоже не был уверен, как на это посмотрит отец, потому что Эльза была иностранкой и протестанткой. Ума поняла, что лишь это мешало Мэтью вернуться. Если бы только Сая Джон намекнул Мэтью, что ему нечего бояться на этот счет, это быстро бы изменило его намерение остаться в Америке.
К тому времени, как письмо попало ей в руки, Долли уже совершенно выздоровела. Ее так обрадовал отчет Умы, что она решила немедленно отправиться на склад Раджкумара, чтобы сообщить ему новости. Нанятый гаари процокал по пыльным, похожим на деревенские, дорогам Кемендина к черному гравийному покрытию Стрэнда, где около верфи стояли на якоре грузовые суда, мимо пагоды Ботатаунг с ее прудами с золотыми рыбками, через железнодорожный переезд и по узким улицам Пазундаунга к огороженному стенами участку, где располагался склад Раджкумара. Внутри работала группа слонов, складывая бревна. Долли заметила Раджумара, стоящего в тени приподнятой деревянной хижины, которая служила конторой. Он был одет в лонджи и безрукавку и курил черуту, лицо и голову покрывали опилки.
- Долли! - он удивился, увидев ее на складе.
- Есть новости, - она помахала письмом.
Они поднялись по лестнице, ведущей в контору. Долли склонилась над Раджкумаром, пока он читал письмо Умы, а когда дошел до конца, сказала:
- Что думаешь, Раджкумар? Ты считаешь, что Саяджи не одобрит то, что невеста Мэтью не католичка, и всё прочее?
Раджкумар громко засмеялся.
- Саяджи - не миссионер, - ответил он. - Он держит религию при себе. За многие годы, что я с ним работал, он ни разу не попросил меня пойти в церковь.
- Но всё же, - сказала Долли, - ты должен сказать ему аккуратно...
- Так я и сделаю. Сегодня же с ним повидаюсь. Думаю, он с облегчением узнает, что дело лишь в этом.
Вскоре после этого Долли поняла, что снова беременна. Она забыла про Мэтью и Эльзу и даже про Уму, все силы направив на то, чтобы больше ничего плохого не произошло. Семь месяцев прошли быстро, а потом по совету докторов она переехала в больницу миссии на Дафферин-роуд, неподалеку от Кемендина.
Однажды ее пришел повидать Сая Джон. Он уселся рядом с кроватью и взял Долли за руку, вложив ее между двумя своими.
- Я пришел тебя поблагодарить, - сказал он.
- За что, Саяджи?
- За то, что вернула мне сына.
- Ты о чем, Саяджи?
- Я получил от Мэтью письмо. Он возвращается домой, уже всё устроил. Я знаю, что должен благодарить за это тебя. Я еще даже не сказал Раджкумару, хотел, чтобы ты узнала первой.
- Нет, Саяджи, благодарить нужно Уму, это всё из-за нее.
- Благодаря вам обеим.
- А Мэтью? Он приедет один?
Сая Джон улыбнулся, его глаза сияли.
- Нет, он везет домой невесту. Они поженятся, получив специальное разрешение как раз перед отъездом, чтобы могли путешествовать вместе.
- И что это означает, Сая?
- Это означает, что мне тоже пришло время переезжать. Я собираюсь продать всю мою здешнюю собственность. Я уезжаю в Малайю, чтобы всё для них подготовить. Но осталась еще куча времени. Я пробуду здесь до рождения твоего ребенка.
Шесть недель спустя Долли родила здорового мальчика весом в восемь фунтов. Чтобы это отпраздновать, Раджкумар закрыл склад и выплатил работникам бонус в сумме недельного жалования. Вызвали астролога, чтобы посоветоваться насчет имен для ребенка, которых должно быть два, по традиции бирманских индийцев. После нескольких недель размышлений решили, что бирманское имя мальчика будет Сейн Вин, а индийское - Ниладри, коротко - Нил. С именами всё решилось как раз вовремя, чтобы их успел услышать Сая Джон до отъезда в Малайю.
***
Четыре года спустя Долли родила второго ребенка, тоже мальчика. Как и Нилу, ему дали два имени, бирманское и индийское - Тун Пе и Динанат. Последнее быстро укоротили до Дину, именно так его звали дома.
Вскоре после рождения ребенка Раджкумар получил письмо от Саи Джона: Эльза как раз тоже родила первенца. Это была девочка, которую назвали Элисон. Более того, Мэтью и Эльза решили построить дом на плантации, землю уже расчистили, и была назначена дата для церемонии закладки плантации. Сая Джон очень хотел, чтобы Раджкумар с Долли посетили церемонию вместе с детьми.
За годы со времени отъезда Саи Джона из Рангуна Раджкумар потратил много времени в поездках между Бирмой, Малайей и Индией. Как партнер на плантации он нес ответственность за постоянный приток рабочей силы, главным образом из окрестностей Мадраса с юга Индии. Раджкумар держал Долли в курсе дел плантации, но несмотря на его просьбы, она не ни разу не сопровождала его в поездках в Малайю. Она говорила, что не любит путешествовать. Для нее достаточно сложно было покинуть Ратнагири и переехать в Бирму, Долли не торопилась отправиться куда-либо еще. В результате Долли никогда не встречалась с Мэтью и Эльзой.
Раджкумар показал Долли письмо Саи Джона и добавил:
- Если ты когда-нибудь собираешься туда съездить, то сейчас самое время.
Прочтя письмо, Долли согласилась.
- Хорошо, давай поедем.
Из Рангуна до острова Пенанг в северной Малайе было три дня пути. В последний день на море Раджкумар показал Долли далекую расплывчатую синеву на горизонте. Она быстро разрослась до крутой вершины, вздымавшейся из моря как пирамида. Она была единственной землей в поле зрения.
- Это Гунунг Джераи, - сказал Раджкумар. - Там находится плантация.
За прошедшие годы лес расчистили, и гора словно ожила. Путешествуя на Пенанг, Раджкумар видел поднимающиеся с горы в небо черные клубы дыма.
- Но это было давно, теперь это место совсем переменилось.
