После провозглашения Арридея царем здоровье его пришло в полное расстройство, слабый разум сковал страх. Иногда по ночам, прислушиваясь к малейшим шорохам, потрескиванию огня в светильниках, Арридей вдруг начинал слышать голоса, грозившие убить его. Громче и отчетливей звучали голоса Олимпиады и Роксаны. Он натягивал на голову одеяло, зарывался в подушки, но страх душил его. Ноги и руки Арридея дрожали. Он с трудом поднимался с ложа, звал телохранителей. Часто с ними, сидя в кресле, и проводил остаток ночи.
Когда Селевк в полном вооружении вошел в покои слабоумного царя, тот в испуге спрятался за ложем. Селевк с трудом вытащил его из укрытия и стал успокаивать:
– Арридей, ты царь и не должен никого бояться, тем более меня. Я – твой защитник, а не враг.
Арридей сосредоточенно смотрел в потолок, напряженно думая. Глубоко вздохнув, то ли с облегчением, то ли с грустью, он согласился.
– Ты прав, Селевк, я царь, как и Александр. Я всегда говорил Александру, что он скоро умрет, а я буду царем, а он сердился, сильно сердился.
– Вот ты и стал царем. Настало время срочно отправить тело Александра в Египет.
В глазах Арридея отразился неподдельный ужас.
– В Египет? Зачем? Меня могут убить по дороге.
Селевк обнял за плечи трясущегося Арридея.
– Разве ты забыл, что последняя воля Александра гласила: он должен быть погребен в оазисе Сива, где жрецы приветствовали его как сына Зевса-Амона и где предрекли ему господство над всей землей?
– Да-да, помню.
Он вдруг улыбнулся и посмотрел на Селевка доверчивыми, как у ребенка, глазами.
– Может быть, и меня жрецы будут приветствовать, как Александра?
Селевк согласно кивнул, взял руки Арридея в свои руки и стал их гладить, пристально глядя в глаза слабовольного царя, чтобы подчинить его своей воле.
– А почему бы и нет? Жрецы и тебя могут признать сыном Зевса-Амона. Кроме того, именно тебе, как царю, поручено сопровождать саркофаг.
– Вспомнил. Пердикка говорил об этом. Но в Вавилоне так хорошо. Спокойно.
Селевк усмехнулся:
– Спокойно? Здесь отравили Александра и убили Статиру.
От этого напоминания Арридея опять стало трясти.
– Ты не должен ждать возвращения Пердикки. Он может снова отложить отправку тела в Египет, – продолжал убеждать Селевк. – Значит, Роксана будет рядом с тобой в одном дворце. У Роксаны родился сын. Законный наследник. Она и Пердикка убили Статиру, потому что та ждала ребенка от Александра. Роксана ненавидит всех соперников своего сына, а ты ее самый опасный соперник. Надо, чтобы ее срочно отправили в Македонию. Она согласится уехать туда с сыном, как только ты покинешь Вавилон.
Страх сковал все тело Арридея. Подавленным голосом он спросил:
– А вдруг Пердикка рассердится и будет мне мстить за то, что я не его послушался?
Повелительным голосом Селевк спросил:
– Арридей, кто царь? Пердикка или Филипп Третий?
Взгляд Арридея неожиданно стал властным. Он поднялся, распрямил плечи:
– Я – царь Филипп Третий!
– Значит, кто должен отдавать приказы и принимать решения?
На лице Арридея вспыхнула торжествующая улыбка облегчения. Твердым голосом он ответил:
– Царь Филипп Третий!
– Твое имя будет прославлено в веках, если ты, а не Пердиккка проводишь в последний путь Александра. Самые знаменитые историки опишут событие, как царь Филипп Третий возглавил траурное шествие из Вавилона в Египет. Ты выразишь этим поступком свою царскую волю. Докажи всем, что ты царь. И тогда никто не посмеет тебе перечить. А мои воины будут надежно охранять тебя в пути, если вдруг Пердикка вздумает догнать траурное шествие.
– Когда ты советуешь отправиться в путь?
– Немедленно.
– Благодарю тебя, мудрый Селевк. Я докажу всем, что я – царь. И Роксане, и Пердикке.
Внезапно Арридей подошел вплотную к Селевку и, явно смущаясь, тихим голосом сказал:
– Пердикка обещал мне найти жену. Красавицу!.. Ты можешь сегодня же прислать красавицу, чтобы мне не было страшно ночами, чтобы она согревала меня?
Селевк согласно кивнул и, посмотрев на ложе царя, увидел нарядную куклу. Он стремительно вышел из покоев Арридея. Предстояло срочно все подготовить для траурного шествия.
Вскоре к Арридею явился советник Селевка Патрокл. И тот подтвердил свое согласие печатью.
* * *
Вынос тела царя из дворца для отправки в дальнюю дорогу должен был состояться до восхода солнца.
Исполинская колесница на рессорах, предназначенная принять на себя саркофаг с телом почившего повелителя мира, выстроенная с небывалой роскошью греческим инженером Филиппом, в один из дней маймактериона была доставлена к выходу из тронного зала.
У двери заранее поставили сосуды с ключевой водой для омовения при выходе: вход во дворец, омраченный смертью, осквернял человека, и никто до очищения не мог принимать участия в траурных церемониях.
Задолго до рассвета близкие родственники, друзья, военачальники, преданные Селевку, пришли в зал, чтобы проститься с царем.
На голову Александра Великого царь Филипп Третий возложил золотой венок.
Александр лежал на траурном возвышении как живой. Роксана с новорожденным сыном на руках пристально вглядывалась в его лицо, которое за несколько месяцев после смерти благодаря высочайшему искусству египетских бальзамировщиков совершенно не изменилось. Она навсегда прощалась с ним, но слез на ее лице не было. Роксана была слишком горда, чтобы плакать на людах.
Арридей широко улыбался лишь одному ему известным мыслям. В минуты потрясений он улыбался всегда.
Слезы текли по щекам испытанных в боях воинов, похоронивших за долгую войну в чужой земле не одного товарища. Теперь они провожали в последний путь того, с кем была связана овеянная славой лучшая пора их жизни.
Селевк посмотрел на Роксану. Царица, передав сына кормилице, обводила всех недобрым суровым взглядом. Не выдержав, она кинулась к телу Александра, вырывая волосы и завывая на весь огромный зал. Но тут же утихла и припала жаркими губами к застывшим губам мужа.
Наконец ветераны подняли тело великого полководца и понесли к выходу из тронного зала в предрассветный сумрак. Александра несли головой вперед с открытым лицом в парадной царской одежде. В начале процессии шла Роксана с Александром Четвертым на руках в окружении женщин, за ней царь Филипп Третий, Селевк, другие самые верные сподвижники и военачальники.
Шествие замыкали флейтистки, играющие на своих инструментах печальные мелодии в тон причитаниям плакальщиц.
Слуги, рабы, конюхи, стражники громко стонали:
– О Александр! Зачем ты уходишь от нас?
– Он уходит в Египет!
– Не оставляй нас! Наш защитник! Наш царь!
Увидев, как тело мужа укладывают в саркофаг, Роксана завопила:
– Александр, останься со мной! Не покидай меня! Не уходи в чужую землю! Не спеши! Оставьте его! Оставьте! Вы все вернетесь в свои дома, а его отправляете в другую страну! Пердикка, услышь меня и помоги! Пердикка, на тебя вся моя надежда…
Громко заплакал младенец-царь.
По знаку Селевка прислужницы оторвали Роксану от колесницы и насильно увели в ее покои.
Александра Великого уложили в саркофаг до восхода солнца: светило не должно было видеть нечистое зрелище, даже если это и царь. Едва на опущенную золотую крышку саркофага положили оружие Александра и щит Ахилла из Трои, блеснули первые лучи солнца.
Над саркофагом, опираясь на колонны из слоновой кости, возвышался украшенный драгоценными камнями балдахин, подобный небесному своду.
Запряженные в колесницу шестьдесят четыре мула медленно двинулись в путь. За царем Филиппом Третьим в белых одеждах шли маги, неся в серебряных чашах священный огонь. За ними шли воины, ехали верхом военачальники, лучники, знатные вельможи Вавилона.
Едва колесница оказалась за воротами дворца, зазвучали трубы, словно приветствуя живого царя, и толпы народа осыпали дорогу цветами.
В эти ранние часы жители Вавилона пришли к Дороге процессий и к воротам богини Иштар, чтобы оказать последние почести великому царю.
Миновав длинные прямые улицы Вавилона, траурное шествие вступило на Дорогу процессий. Высокие зубцы стен и двухметровые хищники, похожие на львов с ярко-желтыми гривами и оскаленными пастями, с отливающих синевой изразцовых рельефов прощались навсегда с повелителем мира.
У ворот богини Иштар Селевк и его многочисленная свита, бросив последние прощальные взгляды на колесницу, не оглядываясь поскакали обратно в город. Только теперь долго сдерживаемые слезы скорби потекли по лицу Селевка.
Как только траурная процессия оставила позади стены и башни города, к шествию присоединились тысячи всадников и пеших воинов. Это были приверженцы Птолемея, Селевка, Лисимаха и Антигона, готовые в любой момент защитить колесницу с саркофагом от воинов Пердикки, если в этом возникнет необходимость.
