Свой успех Боливар разделял с плеядой выдающихся полководцев, партизанских вожаков, государственных деятелей, дипломатов. Этих людей замечательного ума, таланта и преданности идеалам свободы, выдвинутых восставшим народом, объединил вокруг Боливара общий путь к высокой цели. Сукре, Сантандер, Паэс, Арисменди, Cea, Брисеньо-Мендес, Гуаль – каждый из этих сподвижников и соратников Боливара был по-своему талантлив, в чем-то равен ему, а возможно, и превосходил его. Выделяли же Освободителя из этой когорты выдающихся деятелей многогранность его натуры, способность связывать вопросы экономики, военных операций, государственного строительства и международной деятельности в единую стратегическую программу достижения независимости. Он был способен мысленным взором охватить весь континент и даже весь мир. Только человек, поглощенный титаническими задачами борьбы за независимость, мог написать такое сочинение, как «Мое видение на вершине Чимборасо» (1822 г.) – философскую поэму в прозе, выражающую космическое видение прошлого и грядущего, поэму о своеобразии, самобытности и исторической роли «нашей Америки», как любил выражаться Боливар, в масштабах «всей Вселенной» и своей собственной миссии в обретении ею свободы.
В начале 20-х годов XIX в. имя Боливара стало известно не только во всей испанской Америке, но и далеко за ее пределами. В США и Европе политики, публицисты, историки часто сравнивали Боливара как полководца с Наполеоном, а как государственного деятеля – с Вашингтоном. Его слава притягивала как магнит, и сотни людей стремились с ним встретиться, узнать его суждения и взгляды. В оставленных ими мемуарах запечатлен облик живого Боливара.
Президентом Великой Колумбии Боливар стал, когда ему исполнилось 38 лет и он находился в расцвете творческих сил. Однако его путь к вершинам власти и славы был тернистым. Превратности судьбы не обошли его стороной. В бурное десятилетие, оставшееся позади, Боливар многое познал: взлеты и падения, испытания жестокостью и смертельным риском, потерю близких людей и соратников, торжество побед и горечь поражений, верную дружбу и предательство, зависть, вражду. Все это оставило свой след: по свидетельству многих, он выглядел старше своего возраста. Но Боливар неистово верил в справедливый характер своей миссии, и это помогало ему преодолевать все невзгоды и трудности.
Внешний облик Освободителя контрастировал с теми грандиозными задачами, которые ему выпало решать: ниже среднего роста, тонкая, на первый взгляд хрупкая фигура, несколько непропорционально большая голова и изящные руки и ноги. Лицо слегка вытянутое, овальной формы. Высокий лоб и глубоко посаженные глаза. Щеки обрамляли густые бакенбарды.
Однако внешность его была обманчива. Боливар отличался огромной энергией, обладал поразительной работоспособностью. Он мог выдерживать кажущиеся непосильными физические нагрузки. В труднейших переходах через венесуэльские льянос и заснеженные вершины Анд Освободитель своим примером вдохновлял солдат и офицеров. Он шел вместе с войсками как рядовой боец, нес свое оружие и боеприпасы. Неделями и месяцами он мог находиться в седле и верхом был способен за день преодолеть расстояние, вызывавшее удивление даже бывалых кавалеристов. Но так же легко Боливар мог после многодневного похода или полных забот мирных дней провести всю ночь на балу, без устали кружась в вихре танца. Как многим выдающимся людям, ему хватало нескольких часов сна, чтобы восстановить силы и энергию.
Уже при жизни наиболее восторженные сторонники Боливара стали называть его гениальным человеком. Их можно понять он был действительно необычайно и разносторонне одарен. Не многие из знаменитых полководцев и государственных деятелей той эпохи – а она была отмечена появлением целого созвездия выдающихся людей – смогли так ярко проявить себя в столь различных сферах, как Боливар. Военное искусство, законодательство, административное дело, дипломатия, философское осмысление мира, изящная словесность, образование – во всех этих областях им оставлен свой яркий след.
Современники поражались его феноменальной памяти и обширным знаниям. Он мог целыми страницами на память цитировать любимых авторов. Политические манифесты, воззвания и письма, написанные им, отличаются великолепием литературного стиля, богатством исторических параллелей и примеров. Боливар, как и Наполеон, знал свою армию «в лицо». После блестящей победы на реке Бойяка в 1819 году он устроил смотр войскам и поздравлял всех ветеранов, сражавшихся вместе с ним с 1813 года, обращаясь к каждому из них по имени.
Освободитель осознавал магическую силу слова и умело пользовался ораторским искусством. Его пламенным речам внимали, затаив дыхание, и депутаты конгресса, и простые солдаты, своим словом он умел увлечь за собой массы. По свидетельству очевидцев, его личность обладала немалым магнетизмом, который К. Роджерс определил как «способность проникать в психологический мир других людей и общаться с ними на этом уровне в той степени, какую позволяют словесные и другие контакты» [205]. Большое значение Боливар придавал также печатному слову. Он основал газету «Коррео де Ориноко», ставшую впоследствии официозом правительства и трибуной патриотов.
Зависть, злопамятство и мстительность были полностью чужды Боливару. Его снисхождение к повергнутым врагам вызывало критику даже со стороны друзей. Только суровая политическая необходимость могла заставить Боливара отдать приказ о расстреле Пиара, партизанского вожака, создавшего своим поведением угрозу единству освободительных сил в критических обстоятельствах 1817 года.
Оставив за порогом дома груз государственных забот, Боливар становился общителен, весел, остроумен, любил подтрунивать над друзьями. Лично знавший Освободителя генерал А. Кодасси напишет в своих мемуарах: «Он поклонялся прекрасному полу и любил развлечения, но все это отступало на второй план перед зовом воинского долга и интересами родины» [206]. Боливар умел бурно и непосредственно радоваться своим и чужим успехам. Весть о решающей победе генерала Сукре над испанцами застала его в помещении штаба. Сорвав свой генеральский мундир и подбросив его к потолку с возгласом «Ура!», Боливар пустился в пляс.
Древние говорили: «Судьба человека – это нрав его». В рассуждениях о личности Боливара не уйти от того, что он был сыном земли, его породившей. В нем нашли проявление доминирующие черты национального характера, являвшего собой сплав многих культур и рас. «Страсть Боливара рождена нашей жаждой отмщения, его язык был языком нашей природы, достигнутые им вершины – вершинами нашего континента» [207] – таким виделся Освободитель кубинскому поэту и революционеру Хосе Марта. Отсюда – неповторимые особенности его духовного мира и характера. В нем причудливо сочетались трезвость с романтическими порывами, выдержка – со склонностью к театральной аффектации, могучий интеллект – с буйством фантазии и интуиции. «Страстные желания, постоянство и пылкость воображения – вот что двигало мной по избранному пути и не позволяло изменить ему» [208], – говорил Боливар. И как часто случается, недостатки Боливара были продолжением его достоинств, но выплеснувшихся из берегов общепринятых мерок.
Порой увлеченность своими идеями приводила Боливара к потере непосредственного контакта с действительностью, что порождало ошибочные шаги и действия, безоглядная вера в человека оборачивалась просчетами в оценке ненадежных друзей и возможных политических противников. С годами, когда физические силы Боливара начали слабеть, груз просчетов и ошибок становился заметнее.
Порывы души Боливара, художника слова и действия, были чужды молодой буржуазии, взявшей верх в Западной Европе и США. Она исповедовала бентамовский рационализм, и для нее романтический пафос жизни и деятельности Освободителя казался чрезмерным. Для местных консервативных кругов он представлялся даже опасным. Не с их ли голоса некоторые исследователи жизни Боливара стали характеризовать его недостатки собирательным термином «донкихотство», имея в виду героически-безоглядное и поэтому непонятное для «черни» в пушкинском понимании этого слова бескорыстное служение общечеловеческим идеалам? Поток мнений о Боливаре так же неисчерпаем, как и богатство его натуры. Уже при жизни в народе о нем начали слагаться легенды.
Создание республики Великая Колумбия открыло новые горизонты для созидательной деятельности Боливара, укрепило его международный авторитет. Отныне он получил возможность выступать на международной арене в качестве облеченного широкими полномочиями законного главы независимого государства. На основании Конституции Колумбии 1821 года президент представлял страну в международных делах и был наделен, согласно ст. 119, правом объявлять войну с санкции конгресса. В соответствии со ст. 120
