Охранник снял с петель сундука оказавшийся незапертым замок и не без усилия откинул крышку.
- Достань то, что там, - старик отодвинулся, пропуская к сундуку московского гостя.
Камилл заглянул и в пробившемся вдруг сквозь окно солнечном луче увидел какой-то темный сверток. Достав его, он развернул шелестящую, темно-красного цвета тонкую бумагу и…
Здесь в Куоккале на пыльном чердаке на дне старого деревянного сундука, почерневшего и морщинистого, скрывался кусок пергамента с записью неведомо кем и когда произведенной, однако узнанной Камиллом по характерному почерку и отливающим золотом фиолетовым чернилам. Подставив пергамент под косо падающий луч света, он прочел первую строчку: «…разносящего в тележке свой несложный ассортимент»…
Но тут солнце зашло за тучу, и сразу в чердачном помещении опять сгустился сумрак. Камилл хорошо помнил начало предложения, конец которого он сейчас прочел, и сомнений по этому поводу у него не оставалось.
- Похоже, это рукопись, которую ты искал? – старик улыбнулся.
Камилл растерянно кивнул головой.
– Хорошо. А теперь спускаемся вниз. Опусти крышку сундука, - приказал Охранник, прерывая растерянные размышления Камилла.
Кто сделал запись о запутавшихся во времени событиях на древнем пергаменте, кто заложил эту запись в старый сундук на финской даче – неведомо. Неведомо и то, кто повелел подсознанию Камилла вдруг отправиться в Ленинград, кто направлял его передвижения в этой поездке – не тот ли, кто спрятал рукопись в почерневшем от времени сундуке?
Как бы то ни было, но в руках Камилла оказалось, кажется, продолжение истории, начало которой он обнаружил на подмосковной даче.
Когда они вернулись к домику, там уже их ждал Юхан. Камилл хотел заняться заменой электрической спирали, но Юхан сказал, что сделает это сам, а московскому гостю велел пообщаться с хозяином, который что-то доставал из-за полога.
- Вот этот документ мы нашли на чердаке дачи, - промолвил Камилл и начал разворачивать рулон.
- Да ты что? – шепотом произнес Юхан. – Почитаешь потом свой документ! Поговори с Охранником, он много такого знает, чего ни от кого не услышишь. А я, если хочешь, опять оставлю вас двоих.
Старый человек между тем поставил на стол кувшин с квасом и расположился в своем кресле, подложив под спину большую подушку в рисунчатой наволочке. Он разлил квас в кружки и выжидательно глядел на московского гостя.
Камилл свернул рулон, но продолжал держать его в руках, и, обернувшись к Юхану, слегка кивнул - да, мол, оставь нас одних.
- Охранник, я так растерян, что, кажется, не поблагодарил вас, - произнес Камилл. – Да, в глубине моего сознания я мечтал найти продолжение рукописи, но никак не ожидал найти ее здесь, на берегу Финского залива…
Старик благодушно рассмеялся:
- События в жизни непредсказуемы. Я думаю, что не случайно открылась эта рукопись именно тебе. Впрочем, ты ошибаешься, называя ее древней.
- Похоже, что вы правы, - согласился Камилл. – По содержанию она очень современна, но вид ее…
- Современна, ты считаешь? – старик улыбнулся. – А может она современна тому, что еще не произошло в твоей жизни? Ну ладно, сам попробуешь ответить на этот вопрос, когда прочтешь рукопись до конца.
После недолгого молчания Камилл решился задать важный для него вопрос.
- Охранник, - начал он, но старик перебил его.
- Так меня называют те, с кем я общаюсь здесь. Но ты называй меня Финном.
- Скажите, Финн, кто вы и откуда вы знаете обо мне?
Финн, который вообще-то ждал этого вопроса, услышав его не скрыл своего неудовольствия.
- Я тот, кого ты видишь перед собой и большего тебе знать не положено. И о тебе я знаю очень мало, не знаю, чем полно твое сердце. Мне было велено дать тебе рукопись, которую ты держишь в руках.
Камилл решил, что должен кратко сказать о себе.
- Я принадлежу к одному из народов, которые были властью страны приговорены к уничтожению, - начал он. - И ваш народ, Финн, был изгнан со своей земли, многие, как я знаю, были замучены. И терзает меня непрестанно один и тот же вопрос - где высшая справедливость, почему высшая сила не наказывает злодеев-детоубийц? И люди задаются вопросом - справедлив ли Бог?
Старый Финн погладил рукой бороду, и после паузы ответил:
- Бог справедлив, но в наказаниях не поспешен. Иначе все ныне живущие люди должны бы быть утоплены, как во времена Ноя. Бог милостив, он многое прощает тем, кто дышит воздухом.
- Но почему Бог не карает убийц и насильников? Почему Творец первоначально допустил существование зла?
Старый Финн потянулся к кружке с квасом и, сделав глоток, провел большим клетчатым платком по усам - влево и вправо.
- Для того чтобы человеческие существа могли совершенствоваться, продвигаясь к цели, известной только лишь Создателю, им дана свобода воли, - произнес ясноглазый старец. – Некогда, удрученный тем, куда заводит людей свобода воли, Господь ввел некоторые запреты.
- Ну да, эти пресловутые десять заповедей, которые никто не соблюдает.
- Почему же никто? Но я не библейские заповеди имею в виду, я говорю о том, что Создатель однажды ввел конструктивные изменения в человеческую природу, ограничив свободу воли. И сообщества, в которые такие изменения были внедрены, деградировали, и настолько, что даже после снятия ограничений племена эти так и не смогли прогрессивно развиваться. Между прочим, речь идет не только о племенах на планете Земля.
Камилл отметил про себя эту ремарку охранника, но не стал развивать эту частную тему о жизни на других планетах.
- Значит, зло является необходимой составляющей прогресса? – спросил он.
- Не совсем так. То, что мы называем злом, является результатом многовариантного развития. Зло – это несовершенство.
- Значит, виноват Создатель всего сущего!
- Нет, несовершенен не механизм Творения, а несовершенство присуще развивающейся свободно Материи. Если бы Материя была абсолютно совершенной, то развитие пошло бы по единственному пути, который ведет к единообразию. И человечество тогда стало бы сытым стадом монахов, восхваляющих Создателя – никаких проблем, никаких трудностей.
- Значит, Бог не властен создавать то, что Он хочет получить? Ведь получить Он хочет хороший результат?
- Господь может создать все, что захочет. Надо ли удивляться тому, что Он не желает создавать примитивный мир. А чем мир сложнее, тем больше в нем разнообразия, и не всегда желаемого. Без отрицательных результатов не может быть и положительных.
- Ха! – скепсис придал Камиллу смелости. – Значит, Сатана всего лишь несовершенен?
- Что мы об этом можем знать? Бог может уничтожить Сатану, но Он этого не делает. Есть предположения ученых людей, что Сатана попущением Господа систематизирует неизбежно возникающее при развитии Материи несовершенство. Бессистемно развивающееся несовершенство способно затормозить развитие.
- А так – все разложено по папочкам, на полочках размещено под шифрами? – рассмеялся Камилл. – Сатана служит завотделом Зла, так?
- Наверное, что-то вроде того, - Охранник оставался серьезным. - А что? Ведь хаотическое несовершенство – это самое непреодолимое зло. Существующее же зло преодолимо, и это дает возможность развития.
- Развитие как борьба противоположностей, да? – опять развеселился Камилл. – Это мы уже проходили. Диалектика называется.
- Да, можешь называть это так.
- Охранник, а вы тоже в университете учились? – спросил Камилл не без некоторой иронии.
Старик поднял на молодого мужчину свои голубые, как прорубь, глаза:
- В университетах, - загадочно прозвучал его ответ.
Камиллу было любопытно слышать разъяснения старого Финна, но он не собирался принимать услышанное как некий символ веры.
- Где же место ада в этом департаменте зла? – Камилл был не вполне серьезен. – Или ад не существует?
- Существует, но не в том виде, в каком он был преподнесен диким племенам. Никаких котлов со смолой, никакой серы. Все гораздо хуже…
- О-о-о!
- Да. Происходит потеря индивидуальности при сохранении осознания собственного «я». Это сложно объяснить.
Камилл хотел было спросить, а вам, мол, откуда это известно. Но не спросил, вновь заробел.
Старик помолчал, потом решил дополнить сказанное.
- И еще для живых людей существует кара Земли. Можно называть это карой, насылаемой Природой. Природа – это камни, воды, воздух и, конечно, люди, животные. За зло, причиняемое людям, Природа мстит так же, как за сожжение лесов или загрязнение вод. Однако месть Природы обычно безадресная, от нее могут страдать и невинные. Как от лесного пожара. Но бывают и точные попадания, о которых история знает…
Старик замолчал, а Камилл в мыслях сопоставлял последние слова Финна с некоторыми известными ему событиями.
