— Никак в Сидорках биться будете?..
— Тозарищ Мамонтов, сил-то хватит удержать деревню? Белые хвастают, что на этот раз побьют партизан.
— Не отступите, а?.. Не то пожгут деревню.
Мамонтов успокаивал:
— Не отступим, если вы помогать будете. Седлайте коней, нам кавалерия нужна.
Громов, рассказав о мальчонке, принёсшем стреляный патрон, заключил:
— Разве можем мы белых не победить, когда даже бесштанная команда нам помогает. А от вас тем паче большую помощь ждём. Подымайтесь на беляков!
Всё мужское население оседлало лошадей и, вооружившись чем попало, влилось в эскадрон Стоволокова.
Мамонтов был прав: для встречи приближающегося противника лучших позиций, чем в Сидоровском, и не придумать. Село расположено в открытой степи, разрезанной широким логом, а огороды обнесены глубокой канавой, заменившей окопы.
На правом фланге занял позиции 2-й Славгородский полк, созданный из партизан мамонтовского отряда, на левом фланге, в логу, расположились 6-й Кулуйдинский кавалерийский полк, сформированный из отряда Громова, и эскадрон конницы Стоволокоза.
Осмотрев позиции, Мамонтов, Громов и Жигалин собрали командиров. Главком отдал последнее распоряжение:
— Говорю сразу: отступать при любых условиях не будем. Единственный раз отступили из Леньков, и то только потому, что не успели раньше беляков к селу подойти и удобные позиции занять. Больше этого не будет. Мы должны победить — вот и думайте каждый об этом. Противник главный удар направит на правый фланг, слева ему невыгодно наступать — местность неподходящая. А мы продержимся до темноты — и ударим с левого фланга.
Солнце поднялось над горизонтом блеклое и холодное. С севера налетел порывами ветер. Партизаны, продрогнув на ветру, нетерпеливо посматривали в степь, ожидая противника.
Колчаковцы начали наступление двумя колоннами: справа — каменская группа польских легионов под командой полковника Болдок, слева — славгородская группа белополяков под командой подполковника Когутневского.
Мамонтов и Громов с колокольни наблюдали за развёртыванием белогвардейских частей.
— Как на инспекторском учении, разворачиваются, — заметил Громов.
— По всем правилам. Надеюсь, что мы с них спесь собьём, удирать будут уж без всяких правил, — улыбнулся Мамонтов. — Пойдём-ка и мы к своим. Не могу бой сверху наблюдать. На передовой как-то увереннее себя чувствуешь.
Они обнялись и разошлись в разные стороны; Мамонтов отправился к славгородцам, Громов — на левый фланг, к кулундинцам.
Ударила артиллерия. Колчаковцы, словно ждали этого, ускорили движение. Партизаны молчали.
Мамонтов шёл вдоль канавы в рост, не обращая внимания на свистевшие вокруг него пули. Спокойно, словно был не на передовой, а у себя на пашне, переговаривался с партизанами.
— Ну, чего, Полушкин, не стреляешь?
— Ваш приказ выполняю, — отвечает партизан. — Ближе подпускаю.
— Правильно. Патроны беречь надо. Наверняка бить.
— А я уж и так одного всё время на мушке держу. Уж очень саблей своей он размахался.
Подойдя к группе молодых партизан, впервые участвовавших в бою, Мамонтов поинтересовался:
— Страшно?.. Вон с каким воем снаряды летят. Всё, наверное, кланяетесь им? Ничего, не бойтесь, я тоже сна-чала кланялся, теперь привык.
И пошёл дальше.
Стрельба стала гуще, пули ложатся точнее, взбивая фонтанчики пыли вдоль насыпи канавы. Партизаны забеспокоились, стали говорить Мамонтову:
— Ты бы, товарищ Главком, поберёгся. Пуля, она того, не разбирает, кто командующий, а кто рядовой…
— Некогда, от каждой не спрячешься, — отмахнулся Мамонтов и только ускорил шаг, направляясь к штабу.
— Бесстрашный у нас командир, — говорили между собой партизаны.
А Громов в это время сдерживал своих пулемётчиков, которым не терпелось открыть огонь: ведь в отряде впервые появились свои пулемёты. И не один, а целых четыре.
Артиллерия перенесла огонь дальше, боясь поразить своих, и снаряди теперь ложились далеко за околицей деревни. Белые двинулись в атаку. До них было не больше двухсот шагов. Партизаны 2-го Славгородского полка не выдержали, открыли огонь.
— А ну, давай, да покрепче! — крикнул Громов пулемётчикам.
И сразу все четыре пулемёта полоснули по белогвардейской цепи. Ударили три пулемёта славгородцев. Первые цепи наступающих вмиг оказались смыты, волной, остальные откатились назад, залегли и начали лихорадочно окапываться.
В полдень колчаковцы предприняли вторую атаку, но партизаны встретили их таким плотным огнём, что, понеся большие потери, они отошли на прежние позиции. Лишь небольшая группа поляков просочилась в стык 2-го Славгородского и 6-го Кулундинского полков. Член бывшего Каменского Совета Петров с группой партизан бросился им навстречу.
— А ну, братцы, покажем, как дерутся партизаны! — крикнул он и ударом приклада свалил белопольского офицера.
В ход пошли пики, штыки, приклады. Белополяки были почти полностью уничтожены. Немногим удалось убежать.
Погиб в этой схватке и Петров, в упор застреленный шляхтичем из нагана.
Установилось затишье. Лишь изредка постреливали колчаковцы. Мамонтов нашёл в расположении Кулундинского полка Громова, спросил:
— Как дела?
— Потрепали белых славно, — ответил Громов. — Пулемётчики отличились. Поляков, как дров, наложили.
— Теперь жди новой атаки, — заметил Мамонтов. — А у нас патронов мало осталось, трудно будет.
Группа командиров 2-го корпуса: сидят (слева направо): МАЗДРИН — зам. нач. штаба корпуса, ГРОМОВ — командир корпуса, ШЕСТАКОВ — политический работник; стоят: Шевченко — командир 6-го кавалерийского полка, Булыгин — начальник штаба 2-й дивизии, Соколов — адъютант штаба корпуса.
— Да-а, патронов мало, — вздохнул Громов.
Мамонтов присел рядом с Громовым.
— Вот что, Игнатий, я подумал. Две лобовые атаки белых провалились, теперь они попытаются ударить с фланга. Мы их должны перехитрить. Надо собрать беженцев и бросить против врага.
— Так ведь беженцы безоружны?
— В этом-то и суть. Пусть берут палки, вилы, лопаты — кто что может, — и валят всей массой на белых. Впереди эскадрон Стоволокова пойдёт. Беляки ничего не поймут, а нам важно страху им нагнать. Мы в это время главными силами им в лоб ударим.
Громову эта хитрость понравилась.
— Раз согласен, так пойдём беженцев собирать, — заметил Мамонтов. — Разъясним им, что и как.
— Думаешь, согласятся без оружия наступать?
— Уверен!
Мамонтов и Громов направились в глубь оврага, где скопились сотни подвод с беженцами.
Против того, чтобы "нагнать страху на противника", как говорили Мамонтов с Громовым, никто из беженцев не возражал, но просили:
— Дайте оружия. Как же мы так-то, без ничего. Хоть бы пики…
— Нет оружия, и пик нет, — говорили Мамонтов и Громов. — Оружие там, у белых. В бою достанете…
Мамонтов не ошибся: казаки 7-го Тобольского полка под вечер предприняли обходный манёвр с левого фланга. Двинулись ка партизанские позиции и пешие легионеры. В это время из оврага выскочила под предводительством командира эскадрона Стоволокова многотысячная конница из безоружных крестьян-беженцев и со страшным рёвом и шумом понеслась на казаков.
Белая конница смешалась и покатилась назад, нагоняя панику на наступающих поляков. Мамонтов и Громов незамедлительно подняли в атаку свои полки.
Начался разгром обезумевших от страха белых.
* * *
Ещё не закончился бой в Сидоровском, как из главного штаба прискакал гонец с донесением. Начальник штаба корпуса Жигалин сообщал, что на Малышев Лог наступают егеря и голубые уланы полковника Окунева и теснят партизан 5-го Степного полка под командой Кица и отряд Каширова. Начальник штаба просил подкрепления.
Мамонтов на листке бумаги написал командиру 5-го Степного полка приказ держаться, пообещав сразу же после разгрома белых в Сидоровском прийти ему на помощь.
1-й Алейский полк после отхода со станции Алейской отдыхал в сёлах Крестьянском и Зеркальском. Сюда прибыл член Главного штаба Бочаров, который сообщил на совещании командного состава, что партизаны бьются в Малышевом Логу и что село уже дважды переходило из рук в руки. Надо спешить на выручку!
На совещании было решено зайти через Мельниково егерям и голубым уланам полковника Окунева в тыл, нанести неожиданный удар и разгромить их.
Погрузившись на подводы, партизаны спешно двинулись на Мельниково, а затем к Малышеву Логу. Однако, как они ни спешили, добраться до села засветло не удалось. Было около двенадцати часов ночи, когда Алейский полк подошёл к паскотине и рассыпался в цепь. Кавалеристы Кожина, Городова и Давыдова направились на левый фланг, чтобы не допустить обхода белогвардейцев. Пехота своим правым флангом примыкала к кромке бора, где были расположены другие полки.
