Мне нужно было видеть Роберта, чтобы сказать ему, что я жду ребенка, потому что я была уверена в этом. Если он не хитрил, уверяя, что намерен жениться на мне, то теперь настало время доказать это. Я не смогу оставаться при дворе незамужней и беременной. У королевы был острый взгляд, а в последнее время она наблюдала за мной все более пристально.
Однако на время переговоров с Францией ее внимание было отвлечено от ее приближенных. Хотя те, кто знал ее получше, понимали, что у нее не было истинного намерения выйти замуж за герцога; в стране росли ожидания бракосочетания королевы. Те же, кто в силу своего положения ничего не опасались, прямо говорили, что королеве следует перестать играть в замужество и обманывать саму себя. Брак с французом будет означать сдачу власти ненавистным французам, полагали другие.
Но королева, как всегда, была непредсказуема, и никто не смог бы предсказать, как именно она поступит. Было мнение, что, если она решится выйти замуж, то было бы лучше для страны и для нее самой взять в мужья англичанина, а именно того, в кого она много лет влюблена. Она доказала свою любовь к нему многими годами его фаворитства, а поскольку он уже давно был самым могущественным человеком в стране, то не было бы большой разницы, если бы он поднялся до положения короля.
Эстли, один из джентльменов Спального кабинета, даже решился напомнить королеве, что граф Лейстер по-прежнему неженат. Можно себе представить, какая буря поднялась при этом у меня в душе, но ответ королевы поистине восхитил меня. Она была вне себя от гнева, и я, по опыту, понимала, почему: искательство иноземного герцога, которым она собиралась позабавиться всласть, пытались у нее отобрать.
И она кричала в ответ так, что слышно было не только в Присутственном зале, но и окрест:
— Будет недостойно меня и неразумно с точки зрения королевского положения предпочесть слугу, которого я сама подняла до нынешнего его могущества, всем сиятельным принцам и особам мира!
Но каково было оскорбление для Роберта! Его гордость будет жестоко уязвлена, когда он узнает об этих словах. Я хотела бы быть рядом с ним при этом, ведь это окончательно докажет ему, что у него нет более надежды на брак с королевой.
Я послала к нему записку, что я должна видеть его немедленно и рассказать ему важные новости.
Он приехал в Дюрхэм Хауз, а так как королева была занята брачными переговорами, он был теперь свободнее, чем когда-либо.
Он обнял меня с не меньшим, чем прежде, жаром, и я сказала:
— У меня будет твой ребенок, Роберт, и что-то нужно делать с этим.
Он кивнул. Я продолжала:
— Вскоре это станет заметным, и начнутся трудности. У меня есть разрешение королевы отойти от дворцовой жизни, поскольку у меня растут дети. Я также могу изобразить болезнь. Но если мы все-таки поженимся, то для этого настало подходящее время. Королеве ты не нужен. Она сказала это достаточно ясно. И в таком случае она не должна чинить препятствий для твоей женитьбы на ком-то еще.
— Все верно, — сказал Роберт, — я позабочусь обо всем. Поезжай в Кенилворт, и там мы устроим свадебную церемонию. Не станем долее откладывать.
Он знал, что говорит: он был в ярости от восторга королевы по поводу французского соискателя ее руки, ибо то, что она сказала о нем, было ему тут же доложено. Он не собирался позволять безнаказанно унижать себя в присутствии придворных. Не собирался он и до пятидесяти лет танцевать с нею, в то время как она лукавила и готовилась встрече с д'Анжу, который преуспел там, где верный Роберт терпел поражение много лет.
Судьба благоволила ко мне. То был мой триумф. Я наконец-то победила.
Королеву я знала достаточно хорошо: она не выйдет за д'Анжу. У нее не было даже намерения. Она наслаждалась игрой, поскольку это бесило Роберта и показывало всем, как страстно он стремился к браку с ней.
«Но он хочет не вас, кузина, он хочет корону», — мысленно говорила я ей, и с каким наслаждением! Как я любила, бывало, стоять возле нее и мысленно твердить ей о том, что любит он не ее, а меня.
«Посмотри, — со злобным торжеством говорила я ей тогда, — он даже идет на риск, чтобы жениться на мне».
Я уехала в Кенилворт, и там мы поженились.
— И все же, — сказал Роберт по окончании церемонии, — мы должны хранить это в тайне. Я выберу подходящий момент, чтобы сказать это королеве.
Я должна была согласиться с его правотой.
Я была счастлива: я достигла своей цели. Я стала графиней Лейстер, женой Роберта.
В Дюрхэм Хауз приехал отец, чтобы повидаться со мной. Он всегда строго следил за своими детьми, а я, полагаю, давала ему более поводов для беспокойства, чем все другие мои братья и сестры.
Хотя, когда я вышла замуж за Уолтера, он заблуждался в отношении того, что я отныне стану вести скромную домашнюю жизнь.
После смерти Уолтера он начал навещать меня чаще: нет сомнений, что до него доходили слухи о подозрительности его смерти.
Фрэнсис Ноллис был очень хорошим, набожным человеком. Я гордилась своим отцом, однако с годами он становился все более пуританином. Он наблюдал за моими детьми и был очень озабочен их религиозным воспитанием; а так как никто из них не был религиозен, то они находили отца скучным и надоедливым, и я в душе соглашалась с ними.
Теперь он приехал неожиданно и скрыть свое положение мне не удалось. Он был встревожен, смущен, и после объятий при встрече вопрошающе на меня посмотрел.
— Да, отец, — призналась я, — я беременна.
Он в ужасе взглянул на меня.
— Но ведь Уолтер…
— Я никогда не любила Уолтера, отец. Нас многое разделяло, и у нас не было общих интересов.
— Негоже для жены говорить о муже в таком духе.
— Я должна признаться тебе, отец. Уолтер был мне хорошим мужем, но он умер, а я все еще слишком молода, чтобы оставаться вдовой до конца своей жизни. Я нашла мужчину, которого очень люблю…
— И уже завела ребенка от него!
— Я замужем за ним, и в свое время мы откроем тайну нашего брака.
— Тайну! Зачем она? В чем дело? И ты уже беременна… — Он не мог скрыть своего ужаса. — Я слышал сплетню, в которой упоминалось имя мужчины, что связан с тобой, — это повергло меня в шок, граф Лейстер.
— Да, он — мой муж, — сказала я.
— О, великий Боже! — вскричал отец, и начал громко молиться, поскольку не в его правилах было употреблять ругательства и проклятия. — Спаси и не дай этому свершиться.
Я терпеливо сказала:
— Но это уже свершилось. Мы с Робертом женаты. Что тут плохого? Ты был рад выдать меня замуж за Уолтера Деверо. Роберт Дадли — человек большей славы и могущества, чем мог бы быть когда-либо Уолтер.
— Но он очень честолюбив и на этом не остановится.
— Что дурного в честолюбии?
— Прекрати пререкаться, — резко остановил меня отец. — Я желаю выяснить все до конца.
— Я — не ребенок, отец, — напомнила я.
— Ты — моя дочь. И пусть я узнаю наихудшее, но я должен знать все.
— Нет ничего наихудшего. Это все наилучшие из новостей. Роберт любит меня, я — его, и поэтому мы женаты, и вскоре у нас будет ребенок.
— И при этом ты должна скрываться, скрывать ото всех свой брак! Леттис, у тебя нет разума! Его первая жена умерла при таинственных обстоятельствах. Он всегда надеялся вступить в брак с королевой. И еще ходят темные слухи о леди Шеффилд.
— Слухи — ложь.
— Она была его любовницей, а затем в некотором роде женой.
— Она не была его женой. Эти слухи ходят, потому что она родила от него ребенка.
— И ты считаешь, что это нормально?
— Я почту нормальным многое, если на то будет воля Роберта.
— А теперь ты поставила себя в ситуацию, подобную положению леди Шеффилд.
— Нет, я замужем за ним.
— Так и она думала. Дитя мое, ибо ты дитя, если позволяешь так легко себя обмануть, ясно, что он имитировал брачную церемонию, как он поступил и с леди Шеффилд. Ты поставила себя в аналогичную ситуацию. Он сможет аннулировать брак, когда захочет.
— Это неправда! — закричала я. Но голос мой дрожал. Да, церемония бракосочетания была тайной, а леди Шеффилд была обманута потому, что представляет из себя тип женщины, которой легко лгать.
— Я должен увидеться с Лейстером, — твердо сказал отец. — Я выясню все в точности и добьюсь, чтобы церемония была проведена у меня на глазах и при свидетелях. Если уж тебе суждено быть женой Роберта Дадли, то ты должна быть законной женой, чтобы он не посмел вышвырнуть тебя прочь, когда ему вздумается обратить свое внимание на кого-либо другого.
Отец покинул меня, и я могла лишь гадать об исходе событий.
Вскоре это выяснилось.
Отец возвратился в Дюрхэм Хауз, и с ним вместе брат Роберта, граф Уорвик, а также близкий друг их семьи, граф Пемброк.
— Приготовься к срочному отъезду, — сказал отец. — Мы едем в Уонстед, где состоится церемония бракосочетания с графом Лейстером.
