Стоянка поезда – двадцать минут. Роман - Юрий Мартыненко

каждый — по одному в руки. Назвали всё это ваучерной приватизацией, но в историю России эти события вошли как крупнейшая афера ХХ века. И неудивительно, ведь в результате операции, в которой было задействовано практически всё взрослое население страны, обогатилась лишь небольшая горстка людей. Именно эти люди, а вернее, их мошенническим образом полученные активы стали фундаментом современной российской экономики и системы власти.

Первый проект закона о приватизации был разработан ещё в январе 1991 года. Закон назывался «О порядке приобретения гражданами имущества у государства». Суть законопроекта заключалась в том, чтобы граждане на свои накопления могли приобретать так называемые средства производства, недвижимость, землю и появившиеся впоследствии акции предприятий. В начале 1990-х, это было особенно важно: мы хотели предотвратить разбой и криминальный беспредел. Только такой подход мог содействовать созданию в России института частной собственности, ведь, чтобы ощутить имущество своим, нужно приобрести его за добросовестно и лично накопленные средства.

Однако правительство Ельцина от этого подхода отказалось. За отказом от предложенной программы по приватизации стоял целый ряд причин. Здесь было и непонимание Ельциным сути проблемы, и мощное стремление к криминальному обогащению узкой группы лиц, лично связанных с членами правительства и окружением президента. В итоге, Ельцин пошёл по пути, предложенному американцами. В результате их рекомендаций была проведена одномоментная либерализация (освобождение). Произошло это буквально в один день — 2 января 1992 года, в условиях стопроцентной государственной собственности, сверхмонополизированной экономики и нулевой конкуренции. Это было не «освобождение цен», а освобождение от контроля советских монополий. В результате в декабре 1992 года годовая инфляция составила 2600 процентов. Сбережения граждан были полностью уничтожены. И тогда естественным образом встал вопрос о том, как проводить приватизацию, если все накопления населения уничтожены гиперинфляцией. И власть пошла по мошенническому пути. «Реформаторы» и их советники исходили из того, что российский народ после десятилетий советской власти ничего, кроме уравниловки, не понимает. Поэтому, считали «реформаторы», достаточно будет создать видимость того, что между 150 миллионами граждан России можно поровну разделить почти всю собственность страны стоимостью, по оценке того времени, 1 триллион 400 миллиардов рублей.

Таким образом, всем российским гражданам раздали по одному ваучеру. Эти бумаги обладали ограниченным сроком действия в течение трёх лет с момента выпуска. Каждый приватизационный чек имел номинальную стоимость, равную 10 тысячам неденоминированных рублей. Предполагался обмен этих ваучеров на акции российских предприятий. Но вместо этого ваучерная приватизация превратилась в игру в напёрстки. И люди обоснованно почувствовали себя обманутыми. За исключением небольшого числа «красных директоров», скупивших за бесценок ваучеры у своих работников, а также мафиозных чиновничьих и криминальных групп, владельцы ваучеров оказались и без сбережений, и без собственности.

С этого момента люди в нашей стране стали считать российские рыночные реформы жестоким и подлым обманом. Залоговые аукционы в 1995 году стали, по существу, формой бесплатной передачи крупных и наиболее прибыльных предприятий в частные руки в обмен на кредитование правительства со стороны так называемых частных банков. На самом же деле никакого кредитования правительства банками не было: почти все средства, которыми располагали банки, были государственными бюджетными деньгами. И предприятия были переданы мошенническим путем весьма конкретным лицам — людям, непрерывно крутившимся вокруг правительства. Таким образом, в России был сформирован клан искусственных назначенных миллиардеров, получивших собственность полукриминальным, мошенническим путем. В результате, у людей окончательно созрело и окрепло чувство несправедливости. В общественном сознании сформировалось чёткое убеждение, что получившие таким образом собственность настоящими собственниками не являются, а это означает, крупная частная собственность в России абсолютно нелегитимна. Произошло полное сращивание бизнеса, собственности и власти.

После вчерашней экскурсии по городу и ужина в ресторане Генрих, проснувшись утром, к удивлению, не почувствовал ни малейшей усталости. Наоборот, он ощутил необычайный прилив свежести, причём не только физической, которая по обыкновению наступает обычно после утренней зарядки и контрастного душа, но и свежести душевной. И это было чрезвычайно кстати, поскольку сегодня после пополудни предстоял телефонный сеанс связи с Вилли. У того истекает срок пребывания во Владивостоке. У его приятеля Густава тоже. В компании «Аэрофлота» куплены билеты на самолет рейсом Владивосток-Москва. Так что пора готовиться, как говорят у русских, к встречинам. Подумав о скором возвращении Вилли, Генрих поймал себя на мысли, что немного чем-то огорчён. В закрайках души что-то защемило. Вскользь, но все-таки подумалось о том, что теперь, возможно, встречаться с Катериной, милой русской дамой, станет проблематичнее и сложнее. На первых порах, конечно, всё может происходить, как и прежде, как это было на протяжении последних трёх недель. От этого времени, проведённого рядом с Катериной, оставалось ощущение радости. И радости и грусти одновременно, потому что пребывание этой женщины в Германии, надо понимать, не безгранично. Скоро ей возвращаться домой, хотя намекала пару раз в дружеской доверительной беседе, что шеф начал поговаривать об открытии постоянного представительства фирмы на территории Германии. Но останется ли таким местом город Лейпциг — пока большой вопрос. Остаётся только надеяться, что Вселенная улыбнётся Генриху, и Лейпциг станет местом постоянного представительства российской фирмы, в которой Катерина служит переводчицей. Так подумал Генрих сам о себе и сам же удивился собственной мысли…

Генрих внимательно следил за происходящими в России процессами по телевизору. С этой целью он сменил прежний телевизор на более современный, с большим экраном.

Генриху что-то подсказывало, что сегодняшние начинающие российские собственники завтра превратятся в олигархов, постепенно прибрав экономически важные объекты и собственность к рукам, предварительно растащив по лакомым кусочкам государственное достояние страны: от заводов и фабрик до недр с ценнейшими полезными ископаемыми.

«Русские много пьют. Пьют, а жизни не радуются, как, например, те же американцы, которые не пьют, но пребывают в позитивном состоянии. Улыбаются и радуются любой мелочи. Если люди не радуются, значит, в стране что-то не так. Американцы счастливы, а россияне нет! У США слева — Мексика, справа — Канада. Они друзья. И слева, и справа — рыба в воде. У России — Япония, Китай, Афганистан. Много земли, и они не дают ни копейки», — такие мысли посещали Генриха всякий раз, когда он просматривал новости из России.

Всё-таки, замечательно, что Вилли проехал в одну сторону через всю Россию на поезде! Это стоило сделать даже ради того, чтобы увидеть озеро Байкал не с высоты десяти тысяч метров из иллюминатора самолёта, и то при условии, если повезет с погодой и внизу не будет облачности, а из вагонного окошка. Говорят, что раньше, когда железная дорога пролегала местами почти по берегу, в раскрытые окна поезда при сильном ветре влетали водяные брызги, оседая на лицах пассажиров, очарованных красотами священного озера, по мнению учёных, одного из самых