Куак Ба Ви ничего еще не знал о том, что произошло за это время с Сун Ок. Если бы он знал, как мучило Сун Ок его отсутствие, он давно пришел бы к ней, подал руку помощи — сильную руку друга. Ведь если бы Сун Ок погибла, до конца жизни не зажила бы в его сердце кровоточащая рана.
Кан Гюн каким-то чутьем понимал, что обоим сейчас тяжело; ему хотелось отвлечь их. Весело усмехаясь, он спросил Куак Ба Ви:
— Почему же это хватит? Сестренка моя еще не видела!
— Нет, я видела, — улыбнулась Сун Ок.
— Ну, если видела, тогда, конечно, довольно. Товарищ Куак Ба Ви, откуда у вас такая исполинская сила? Может быть, это хваро только на вид так тяжело и громоздко, а? А ну-ка я попробую…
Кан Гюн встал из-за стола и с ухватками завзятого тяжелоатлета подошел к хваро.
— Правда, братец, попробуйте, — предложила Сун Ок. — Ежели и вам удастся поднять, значит, вы тоже силач!
Кан Гюн ухватился рукой за хваро, поднатужился, но тяжелая посудина даже не сдвинулась с места.
— Э, нет, братец, вам не осилить! — весело рассмеялась Сун Ок.
— Сдаюсь, сдаюсь! — Кан Гюн отнял руку. — Видно, это хваро одних любит, а других нет… Ишь, не захотело мне поддаться! А товарищ Куак поднял его, как перышко!
— Да уж, наверно, оно меня любит! — улыбнулся Куак Ба Ви. Ему приятно было: он сумел показать свою силу перед Сун Ок. Видя, что она развеселилась, он принял это на свой счет.
А Кан Гюн вдруг стал серьезным и обхватил хваро обеими руками. На этот раз ему с трудом удалось оторвать хваро от пола.
— Ха-ха-ха!.. Его, оказывается, и двумя руками не поднимешь, а товарищ Куак одной справился! Не командовал ли товарищ Куак партизанским отрядом? Эх, и богатыри же там были!
— Нет, не пришлось, — с сожалением сказал Куак Ба Ви. — Да что вы все меня хвалите: силач, силач… Ничего тут особенного нет. Вы скажите лучше, верите ли вы, что я смогу управлять железной бороной?
— Теперь не сомневаюсь! Слышал я раньше, что Куак Ба Ви обладает большой силой, но, признаться, никак не ожидал увидеть такого богатыря.
— Братец, раз вы проспорили, вам и за борону платить, — подхватив шутливый тон, сказала Сун Ок.
— Кто будет платить, это не так важно… Первым делом ее надо заказать. Куда же вы прежде свою силу расходовали? Неужели не гонялись за японцами в маньчжурских степях?
— Не достоин я был, видать, этого… Всю жизнь в чужих людях пробатрачил, — неохотно отозвался Куак Ба Ви. Он не любил говорить о своем прошлом. Родом он был не здешний, и никто из бэлмаырцев ничего не знал о нем.
— Ну что ж, пошли в кузницу, — сказал Кан Гюн. — Пусть борону закажет тот, кому с ней придется возиться.
И они вышли из комитета. Сун Ок бережно держала в руках новую книгу.
— Я пойду домой, брат, — сказала она.
— Домой? Ну хорошо, иди… А если мы попозднее зайдем к тебе с Куак Ба Ви — угостишь нас?
— А как же! — весело ответила Сун Ок. — Обедом угощу!
— Шучу, шучу. Сегодня нам вряд ли удастся выбрать время… А в другой раз — непременно! Так что — берегись!
И попрощавшись с Сун Ок, они направились к кузнице. По дороге Куак Ба Ви сказал:
— А я и не знал, что вы брат и сестра!
— Мы только недавно породнились. — Кан Гюн чему-то улыбнулся и пристально взглянул на спутника.
— Недавно?.. — пробормотал Куак Ба Ви; он ничего еще не понимал. — Ну, да, конечно… То-то я раньше об этом не слыхал…
— Товарищ Куак, вы, верно, и не знаете, как мы стали братом и сестрой?
— Нет, не знаю…
— Не знаете и о том, что Сун Ок пыталась утопиться?
— Как? Сун Ок хотела утопиться? Где, когда? — взволнованно вскричал Куак Ба Ви. Он остолбенел. В его глазах был страх. Кан Гюн впервые видел его таким ошеломленным, встревоженным.
— Совсем недавно это было. Несколько дней назад… Помните, когда я в последний раз приходил к вам в Бэлмаыр? Вот тогда ночью все и случилось…
И Кан Гюн в немногих словах рассказал Куак Ба Ви обо всем. Выслушав его рассказ, Куак Ба Ви пришел в крайнее смятение. В груди сильно колотилось сердце.
— Вот оно что! А я ничего и не знал… Вот беда-то!
— Так, значит, вы ничего о Сун Ок и не слышали?
— Слышал… И о себе кое-что слышал. Поэтому в последнее время и не заходил в ее дом.
— Все это вранье, грязные сплетни! Может быть, ей всего неприятнее было, что вы перестали к ним наведываться. Мой вам совет: заходите к ним попрежнему, как будто бы ничего и не было…
— Я не знал, я совсем ничего не знал…
Мысль о том, что он-то, может, и был причиной попытки Сун Ок покончить с собой, невыносимо жгла его. И ему захотелось сейчас же пойти к ней и рассказать начистоту все, что накипело у него на душе.
До самой кузницы они шли молча, погруженные в свои думы. В кузнице Куак Ба Ви объяснил, какая нужна борона:
— Зубья сделайте покрупнее деревянных. Внизу они должны быть трехгранными, с острым передним ребром… А головку выкуйте четырехгранную. Так она прочней будет держаться в деревянной перекладине… Перекладина получится толщиной, наверно, в добрых два чи[58]… Зубьев нужно штук десять и чтоб все — один к одному!
— Что это вы удумали? — спросил кузнец, удивленный необычным заказом. — Зачем вам железные зубья понадобились?
— Стало быть, так нужно… Делайте, как я говорю. И железа не жалейте. Заплатим столько, сколько запросите.
Кузнец посмотрел на странного заказчика с недоумением, но услышав, что работа будет щедро оплачена, поспешно согласился:
— Как говорите, так и сделаем. Ну, и зубьев же будет! Одному и не утащить! — не переставал удивляться кузнец.
5
На следующий день Куак Ба Ви, захватив огромную вязанку дров, отправился в город. После разговора с Кан Гюном он решил, что ему нужно объясниться с Сун Ок, покаяться в своей вине перед ней.
Как-то неловко идти к ней с дровами, но еще неудобней явиться с пустыми руками. Дрова, все-таки, были предлогом…
Ин Сук, возвращаясь от колодца, первой увидела Куак Ба Ви. Она поклонилась ему и, войдя в дом, объявила:
— Тетенька, сильный дядя дрова несет.
Сун Ок проворно отворила дверь и выглянула ка улицу. Действительно, к дому приближался Куак Ба Ви с большой вязанкой дров.
— Здравствуйте! Дрова продавать пришли?
Внешне Сун Ок держалась спокойно, но в сердце ее бурлила радость.
— Да нет, кое-какие дела были… По пути дров принес вам.
Куак Ба Ви сбросил вязанку на землю и, отдуваясь, стоял у ворот.
— Спасибо, мы вам заплатим… Заходите в комнату!
— Скажете тоже… Дрова у меня не покупные, сам заготовляю… Никаких денег мне не нужно.
— Как так не нужно?! Да оставьте вы свои дрова. Я скажу Ин Сук, чтоб она их убрала. Заходите, пожалуйста.
— Благодарствую… Мне идти надо…
— Ну, отдохните у нас немного… Покурите…
Сказано это было так приветливо, дружески тепло, что Куак Ба Ви ничего не оставалось, как пройти вслед за Сун Ок в комнату.
— А мать, видно, вышла куда-то?..
— Наверно, к соседям ушла… Она сейчас вернется.
Сун Ок принесла табак и спички и протянула их Куак Ба Ви.
— Вы уж простите меня, что я так долго не заходил к вам, — хмуро сказал Куак Ба Ви.
— Верно, очень заняты были. Большое дело вы затеяли!
Куак Ба Ви набил трубку; Сун Ок зажгла спичку и дала ему прикурить.
— Что вы… Я сам… — смущенно проговорил Куак Ба Ви, но все же взял из ее рук горящую спичку и прикурил. — Вы говорите: занят был?.. Это правда. Только не по этой причине я у вас не был… Я вчера впервые узнал обо всем от Кан Гюна. Никак не ожидал, что все так могло обернуться!
— Да, не удалось мне… — Сун Ок печально опустила голову.
— Как это можно так умереть! Ходили кое-какие слухи; я и решил больше не тревожить вас. Навредить вам боялся. А виноватой вас никогда не считал! Подумать только — так оклеветать, очернить невинного человека! — возмущался Куак Ба Ви.
— Что на людей пенять? Видно, участь моя такая. Зачем же вы сегодня пришли, да еще с дровами. Опять ведь могут начаться всякие сплетни!
Сун Ок говорила уже не стыдясь, без смущения открывая свои затаенные чувства.
— Ну и пусть болтают! Стоит ли бояться сплетников? Я до сих пор не могу успокоиться, что дал себя обмануть этим грязным людишкам. Как только вчера услышал я от Кан Гюна про все это, решил встретиться с вами и объяснить, что дело обстоит совсем не так, как вам показалось. Простите меня… — Куак Ба Ви взглянул на Сун Ок с чувством сострадания.
— Не вы, а я должна просить у вас прощения. Поверьте мне, больше так не будет… Я постараюсь не обращать внимания на все эти пересуды.
Она взглянула на Куак Ба Ви. Глаза ее сияли.
— Если мои посещения вам не будут неприятны… я попрежнему стану бывать у вас! — взволнованно проговорил Куак Ба Ви. — Думаю, что так, как прежде, больше не получится.
