Иван сразу понял истинную причину своего изгнания из Олешья. Ярослав Осмомысл! Это благодаря его проискам Юрий Долгорукий вынужден был в свое время арестовать его и отправить в Суздальский край, а теперь лишить владения. Галичский князь, еще более жестокий и развратный, чем его отец, преследует его по пятам и не успокоится, пока не уничтожит. Значит, надо ему, Ивану, сделать все, чтобы побороть его, сбросить с галичского престола и самому завладеть им. А до него доходили слухи, что Осмомысл не люб галичанам, что восстановил против себя и бояр, и простой народ. Этот князь настолько погряз в разврате, что обижал свою законную супругу Ольгу, дочь Юрия Долгорукого, и открыто сожительствовал с наложницей, некой Настаськой; она была и любовницей, и советчицей князя в его делах, что вызывало возмущение горожан (к слову сказать, в 1173 году, уже после описываемых событий, дело дойдет до того, что княгиня вместе с сыном Владимиром и рядом видных бояр покинет Галич и убежит в Польшу; это приведет к настоящему восстанию: князя Ярослава Осмомысла на время посадят в темницу, а ненавистная Настаська будет сожжена на костре). Так что стоило рискнуть и еще раз попытаться завладеть Галичем. Главное, появиться со своим войском под стенами Галича, а там галичане подсобят ему скинуть с престола ненавистного князя!
И Иван начал действовать. Он понимал, что одной ватаги бродников для войны с Осмомыслом будет недостаточно, поэтому решил заручиться поддержкой половцев. Князья часто приглашали степных кочевников на помощь в борьбе друг с другом. Это было настоящим бедствием для русских земель: половцы грабили и убивали русов, уводили их в плен и продавали в рабство. Князья на это закрывали глаза, главное для них было — победить соперников и прибрать к рукам новые владения. Но Иван решил действовать по-иному, он намеревался договориться с ханами, чтобы они не нападали на русское население и довольствовались теми дарами, которые он поднесет, и той платой, которой он рассчитается в конце похода.
На правом берегу Днепра кочевало сильное племя половцев под началом хана Сартака. К нему и направился Иван. На полпути от Берлада к стану его перехватил разъезд половцев. Иван со спутниками остановился, сошел с коня и сложил на землю оружие — в знак того, что он едет с мирными намерениями. Сторожась, половцы приблизились, стали расспрашивать, кто такие и куда намерены ехать. Иван ответил, что направляется на переговоры с ханом Сартаком. Посоветовавшись, половцы окружили небольшой русский отряд и тронулись в сторону Днепра.
Ханский шатер из красного шелка был виден издалека. Его окружали юрты из войлока, кож, между ними бегали дети, суетились женщины, расхаживали мужчины. Стойбище окружало заграждение из телег с поднятыми вверх оглоблями. Кое-где дымили костры, на таганах стояли котлы, в них варили пищу.
Ждать Ивану пришлось недолго. Сартак принял его, сидя на коврах; коврами были устланы полы, шатер был наполнен приятным мягким светом.
После взаимных приветствий Иван приступил к делу.
— Намерен я, хан, вернуть себе по закону принадлежащий престол в Галиче, который отнял у меня мой ныне покойный дядя Владимирко, а сегодня там правит Ярослав по прозвищу Осмомысл. И пришел я к тебе с просьбой помочь в восстановлении справедливости, поскольку наслышан, что правишь ты честно и по-справедливости, — льстил Иван, хотя не очень был уверен в том, что хан клюнет на это. Гораздо важнее были подарки, которые его слуга разложил перед Сартаком. По заблестевшим глазам он понял, что половецкий правитель остался ими доволен.
— В случае, если ты, хан, поможешь мне захватить Галич, я не пожалею для тебя богатства, там у меня будет чем расплатиться с тобой, — продолжал он. — Только мне хочется с самого начала договориться, хан, чтобы в походе твои воины не забижали русское население, не измывались над слабыми, не уводили в рабство.
В глазах Сартака вспыхнуло удивление, с таким требованием к нему не обращался еще ни один русский князь. Сначала он хотел отказаться давать подобное обещание, однако, немного подумав, решил: сколько клятв половецкие ханы давали русским князьям, сколько подписывали с ними договоров и тут же нарушали их, если им становилось невыгодно их выполнять. Обмануть иноверца считалось честью у кочевников. Почему бы и на этот раз не обмануть этого князя, тем более у него за душой нет ничего, кроме ватаги полунагих бродников? Отказываться же от похода было бы большой глупостью. Какое богатство хан получал от своих подданных? Так, мясо да молоко со сливками, ну еще шерсть, кое-что из ремесленных изделий. А рядом лежала страна зажиточная — земледельческая, ремесленная, с богатыми городами и полными зерном амбарами. А уж сколько рабов можно было захватить и с большой выгодой продать на невольничьих рынках Крыма!..
И он ответил:
— Хорошо, князь. В походе мои воины не станут забижать русов. У нас достаточно мяса и сыра запасено, их хватит моим воинам.
Они расстались, очень довольные друг другом.
Перед самым походом Ивану пришла весть из Чернигова: у него родился сын, назвали его Ростиславом, в честь дедушки. Иван воспринял эту новость как знамение Божие: значит, все сложится благополучно и он отвоюет престол в Галиче для себя и своего сына!
Первой на пути к Галичу была Ушица — крепость на реке Днестр. Крепость как крепость, ничего особенного, деревянные стены и башни. На нее не раз нападали и сжигали и печенеги, и половцы. Не сомневались Иван и Сартак, что возьмут ее и на сей раз. Но при подходе к Ушице встретили их жители хлебом и солью. Поклонившись, сказали:
— Князь Иван, много мы наслышаны о тебе, как о человеке, который защищает сирых и обездоленных, а потому решили на вече открыть тебе ворота. Добро пожаловать в наш город. Ждет и тебя, и твое воинство приют и угощение от чистого сердца!
Половцы остались за стенами крепости, а бродники вошли в город. Прямо на улице были поставлены столы и нехитрые еда и питье. К Ивану подходили люди, кланялись в пояс и просили взять их в свое войско.
— Пойдем на проклятого Осмомысла всем миром, — говорили они. — Нет сил терпеть больше его бессердечие и жестокость.
Сдался без боя и городок Кучелмин, стоявший среди ровной степи. Там к Ивану также прибилось много бедноты и смердов. Очень довольные, Иван и Сартак пировали на площади. Иван из уважения выпил чарку вина с ханом, а потом поднялся на крепостную стену, чтобы полюбоваться степными видами. То, что увидел он, ввергло его в негодование: к городу двигались половецкие конники, а между ними шли связанные по рукам русы, наверняка их намеревались держать как пленников, а затем продать в рабство.
Иван поспешно сбежал со стены, подошел к Сартаку:
— Хан, твои люди захватили русских рабов. Прикажи освободить их!
Сартак лениво отложил жирную кость, мельком взглянул на князя, проговорил нехотя:
— Может, и заарканили мои воины кое-кого из беглецов, так стоит ли о них беспокоиться? Как-никак, они рисковали своей жизнью ради тебя и ты должен быть им благодарен. А ты почему-то пытаешься защитить своих врагов?
— Они не враги, а мои соплеменники, они русы! — горячась говорил князь. — Если ты откажешься, я это сделаю без тебя!
— Не советую, князь. Неужели тебе дороже какие-то там людишки, а не дружба с половецким ханом?
— Ты должен соблюдать договор между нами. Освободи людей, хан, в последний раз прошу!
— Да ладно тебе. Садись рядом, выпьем, закусим. За чаркой вина все забывается, а дружба только крепнет.
Иван развернулся и направился к отряду бродников, который охранял ворота.
— Видите вон тех половцев, что ведут русов? Разгоните эту шваль и освободите пленников!
Приказание было выполнено легко, баз осложнений. Половцы ускакали в крепость, а скоро из крепости посыпались кочевники, будто кто-то за ними гнался. К Ивану подъехал разъяренный Сартак:
— Значит, князь, забижать моих людей надумал? Так знай: Галич брать тебе придется своими силами, а мы возвращаемся в степь!
И, не дожидаясь ответа, поскакал вслед своим воинам.
Иван молча возвратился в крепость. Он понял, что дело его проиграно, только не хватало сил объявить это своим сподвижникам.
А утром прискакал разведчик и сообщил: на Кучелмин с большими силами движется Ярослав Осмомысл. Иван стал разворачивать свои силы, готовясь к решительному сражению.
Скоро появился неприятель. Галичане шли ровными рядами, соблюдая строй по сотням и десяткам. По опыту Иван знал, что строй удесятеряет силу войска, поэтому с тоской оглядывал свое воинство: оно стояло толпой, кто где захочет. Привычные к внезапным нападениям, грабежам и набегам, бродники не очень признавали воинских правил, и хотя воевали храбро, но их запала хватало ненадолго; в случае длительного сопротивления они тотчас старались убежать с поля боя и скрыться.
