Баранов не торопился. Шел, не замечая камней, привычно пeреступая их, словно видел в сгустившейся тьме.
Часть четвёртая - ОТСУТСТВУЕТ
У впадения реки Сакраменто в Великий океан испанец Морелль заложил крепость- президию Сан-Франциско. Это произошло в 1778 году. Плохой моряк, он все же сумел оценить великолепную бухту, на берегу которой еще раньше поселились монахи обучать вере христовой диких индейцев, а вернее захватить места.
Великая морская держава спешила. Страх перед появлением русских с севера не давал покоя, алчность требовала новых земель. Торопливые мореходы, понуждаемые приказом короля, пробегали на своих кораблях до Аляски, наносили на карты проливы и берега, давно уже открытые русскими мореходцами. Потомки завоевателей Мексики пытались овладеть землей от Берингова моря до мыса Горн.
Но прежние времена миновали. Мало было пройти вдоль берега и стрелять из пушек. Надо было установить эти пушки на берегу. Президия Сан-Франциско явилась последним местом, куда смогла дотянуться рука короля. Дальше, почти до Аляски, лежали земли, не принадлежавшие никому.
Почти тридцать лет стояла президия глиняный поселок у берега моря. На высоком утесе ржавели пушки. А дальше, среди обширной равнины, окруженная садом, белела старая миссия францисканского ордена.
Многие годы, изо дня в день, звонил позеленевший колокол монахи служили обедни, крестили пойманных солдатами индейцев, превращали их в рабов, сеяли пшеницу, разводили скот. Но огромные монастырские стада дичали и пропадали в горах, хлеб гнил на корню и заносился песком, а монахи и солдаты президии ходили в одеждах из домотканого сукна, питались чечевичной похлебкой. Строжайший закон запрещал торговлю с иностранцами своих покупателей не было. Протянутая далеко рука короля не разжала пальцы.
И все же ничто не менялось. Умирали и рождались люди, старились солдаты и комендант, раз в год поступали губернаторский приказы из Монтерея, дряхлели монахи. И только пышнее и гуще сплелись розовые кусты на треснувшей стене президии да колючая трава выросла в крепостных амбразурах. За десять лет один корабль не появился в бухте.
Туман уходил. Густая белесая пелена еще укрывала море и береговые скалы, но она оседала все ниже и ниже, и скоро спасительное солнце озарило верхушки мачт и кормовые надстройка «Юноны». Корабль освобождался из мглистого плена.
Резанов быстро поднял подзорную трубу. Измученный, исхудалый, в темном плаще и шляпе, увлажненной росинками тумана, он долго и беспокойно вглядывался в открывшийся перед ним залив св. Франциска. «Юнона» бросила якорь ночью, в тумане, н кто еще не видел берегов Калифорнии.
Солнце поднялось выше, остатки тумана рассеялись. На ярком синем небе отчетливо проступили снежные вершины Сьерры-Невады, зеленеющие долины, подножия, поросшие лесом, золотой песчаный берег залива... дикие скалы, крепость и неширокий вход в бухту. Легкий ветер доносил с берега благоухание цветущих трав.
Становилось жарко. Высыхая, дымились мокрые доски палубы, ванты, убранные паруса. Изнуренные болезнями и голодом, переходом, матросы столпились у борта, жадно наслаждаясь теплом. Выползло из трюма даже несколько скорбутных. После дождливой Ситхи, холода и мрака новый берег казался раем. Резанов опустил трубу, снял шляпу и, устало улыбнувшись, сказал, обращаясь ко всем:
Ну, вот и новая земля!
Но любоваться берегом было некогда. Недавний посланник к японскому императору, главный ревизор Российско-американской компании снова стал сумрачным и беспокойным. Ветерок окреп, надо воспользоваться им и пройти мимо крепости в гавань. И пройти как можно скорее, пока на берегу не спохватились. Подозрительное испанское правительство не пускало чужеземные суда в свои заокеанские воды. А «Юнона» не могла идти дальше. Половина команды лежала больная скорбутом, припасов не было, еще день-два и некому будет вести корабль.
Поставьте паруса,сказал Резанов командиру судна.Пройдем в бухту даже ежели крепостные пушки будут палить по кораблю.
Поставить паруса! вместо ответа распорядился лейтенант. В его светлых глазах блеснула задорная искра.На якорь! Живо!
Наполнив паруса, «Юнона» смело повернула в проход. Но в бухте ее уже заметили. Всадники, солдаты и жители суетились на берегу, донеслись звуки трубы. Происшествие было необычайным, и вся президия всполошилась.
Потом, когда корабль подошел ближе, один из всадников в развевающемся плаще спустился к самой воде, блеснула на солнце медь рупора.
Кто такие?закричал он по-испански.Что за корабль?
Испанского языка, кроме Резанова, никто не знал, но вопрос был ясен всем. Лейтенант Хвостов приказал позвать горниста. И лишь только будоражащие звуки горна разнеслись по водам залива и смолкло эхо, лейтенант приставил ладони ко рту.
Корабль «Юнона»!крикнул он изо всех сил.Русские!
Ответ его не расслышали и не поняли. Резанов, стоя у борта, видел, как несколько всадников поскакали к крепости, медленно передвинулись дула пушек. Оставшиеся на берегу кричали и махали руками, и по их жестам можно было догадаться, что «Юноне» приказывали остановиться и бросить якорь.
Николай Александрович,сказал Резанов, поворачиваясь к Хвостову.Ежели исполним, останемся под угрозою пушек. И никогда не войдем в гавань...Он запахнул плащ, словно его знобило.
Хвостов засмеялся.
Не исполним, господин Резанов! А стрелять им не придется.
Обычно неторопливый, сухощавый, словно высушенный ветром, он неожиданно быстро метнулся на ют, и через минуту все, кто мог держаться на ногах, очутились у парусов и якорного ящика. Матросы суетились, перебегали от мачты к мачте, гремели цепью, а сам Хвостов, мичман Давыдов и ничего не понимающий сонный натуралист Лансдорф стояли у борта и, сняв шляпы и раскланиваясь в сторону берега, громко твердили:
Si, senor, si, senor!
Единственные испанские слова, которые они знали.
Видя готовность русских выполнить приказание, в крепости и успокоились, а когда разгадали маневр и спохватились, «Юнона» на всех парусах уже вошла в бухту и мирно бросила якорь посредине гавани. Маленький, потрепанный штормами и непогодой корабль пришел из далекой Ситхи с дружбой.
Между тем от общей группы людей, столпившихся возле крепости, отделилось десятка полтора всадников. «Юнона» стояла Ha расстоянии картечного выстрела от берега, и даже невооруженным глазом можно было хорошо разглядеть отряд. В длинных накидках, перекинутых через плечо, широкополых шляпах, высоких сапогах, украшенных шпорами, солдаты сидели на крепких и низеньких лошадях и от возбуждения и любопытства совсем не соблюдали строй. Потом один из них поднял рупор, что-то прокричал, а спустя минуту вся кавалькада повернула и вскоре исчезла за холмом.
Резанов озабоченно прошелся по палубе. Что там они замышляют?подумал он тревожно. Поймут ли, что приехал с добром? Наверное, в этом глухом углу ничего не знают ни о кругосветном плавании русских кораблей под начальством его и Kpyзенштерна, ни о готовности испанского двора оказать помощь, обещанную через посланника в Санкт- Петербурге. Не знают, конечно, и того, что сейчас он приехал сюда завязать торговлю с Калифорнией, что высокое звание и полномочия дают ему право вести переговоры с самим вицероем. На Ситхе же ели даже гнилую рыбу, питаются корой и еловыми шишками. Последнюю бочку солонины правитель колоний Баранов отдал экипажу «Юноны» на этот вояж.
Продержимся, господин Резанов,сказал он твердо, но посланник заметил, как еще больше ссутулился правитель.
Они оба знали цену людским лишениям, и оба понимали иx неизбежность. Великие планы требовали решительных действий.
Экипаж «Юноны» тоже беспокойно глядел на берег... Зеленая долина, спускающаяся к морю, холмы и горы были залиты солнцем, необыкновенная тишина и дрема стояли над бухтой, и только далеко возле крепости виднелись фигурки людей, черные Ha ярком песке отлива. Толпа двигалась к месту стоянки корабля неизвестно с какими намерениями,
Скачут! вдруг крикнул Давыдов. Молодое круглое лицо его оживилось и порозовело.
Он спрыгнул с вант, откуда смотрел на берег, и подбежали к Резанову. Но тот уже сам заметил показавшихся из-за скалы и всадников. Однако теперь их было меньше, и впереди рядом с офицером на сером коньке ехал монах. Темная сутана его свисала ниже стремян.
Спустить шлюпку! приказал Резанов. Присутствие францисканца среди солдат указывало на мирные намерения отряда. Очевидно, испанцы нарочно ездили за священником.
Поедете вы, Давыдов, и вы, Лансдорф,сказал Резанов стоявшим возле него ученому натуралисту и мичману. Объявите. кто мы такие и что заставило нас искать здесь убежища. Держитесь отменно любезно, но с достоинством, наибольше всего помните, что мы представляем здесь великую нашу державу и что испанский двор состоит с нами в дружбе.
