Конн Иггульден - Чингисхан. Пенталогия (ЛП)

Десятки тысяч бойцов быстро не развернешь. Каждое движение получалось мучительно трудным: вражеский фланг мешал все больше. Хубилай резко осадил коня и заставил повернуться. Конь споткнулся о тело, испуганно зафыркал, но равновесие удержал. Хан показал мечом на вражеские тумены, и его люди рванули вперед, подгоняя коней громогласным «урагша!».

Для рывка хватило легкого галопа: тумены Арик-бокэ упорно двигались вперед, и мечники рубили их с силищей привыкших стрелять из тяжелого лука.

Хубилай не отставал: со своими людьми пробился через первый ряд, потом дальше, по мере того, как сминались боевые порядки Арик-бокэ. Его минганы атаковали длинной шеренгой, чтобы, вырвавшись вперед, никто не попадал под фланговую атаку. Среди погибших и умирающих командиры спокойно отдавали приказы. Хан доверил командование им, невозмутимым серьезным ветеранам.

Тумены Хубилая разорвали фланг Арик-бокэ на части и раздавили его. Воины пробили в рядах огромную брешь, и, вопреки усилиям командиров минганов, могли увязнуть в кровавой бойне. Не успел Хубилай распорядиться, как Урянхатай задействовал еще два тумена, расширил линию атаки, отправил на вражеский фланг лучников, потом копьеносцев. Времени набрать скорость хватало – они налетали на врагов, опустив копья, опрокидывая и всадников, и коней.

Краем глаза Хубилай увидел, как упали его желтые знамена. От такого зрелища тумены Арик-бокэ ликующе взревели и начали отбиваться с новыми силами. Задачу, ради которой нарушили свои стройные ряды, они выполнили. Воины Арик-бокэ тотчас изменили тактику – отступили и начали перестраиваться. Хубилай выругался. Стрелы еще вовсю летали, и он знал: если отдаст приказ, сам станет мишенью.

Два тумена Арик-бокэ отделились от других, чтобы занять выгодную позицию. На глазах у Хубилая они отступили, яростно отстреливаясь, повесили луки на седла и обнажили мечи. Хан поморщился, кивнул себе и повернулся к свите.

– Поднимите знамена! – крикнул он. – Покажите, что мы их одурачили!

Слуги широко улыбнулись и развернули желтые знамена, ловко сняв с них металлические кольца. Затем обменялись кивками и одновременно подняли шесты, так что знамена затрепетали на ветру.

При виде знамен воины Хубилая подняли мечи, луки и закричали во все горло. Их вопли словно осадили тумены Арик-бокэ, хотя на деле это войска Хубилая рванули вперед. Ничто так не радует монгольских воинов, как удачная уловка на поле боя. Во-первых, Хубилай не пострадал, во-вторых, Арик-бокэ пожертвовал тысячами воинов ради броска к ложной цели. Пусть недолго, но люди Хубилая радовались, натягивая тетивы луков; потом ликование прошло, и они снова превратились в бесстрастных воинов.

В полумиле от себя, за тысячами голов, Хубилай разглядел знамена младшего брата. Прежде он не смотрел туда, не желая видеть Арик-бокэ мертвым. Он хотел, чтобы тот выжил, хотя если бы Небесный Отец забрал его, послав стрелу или удар копья, Хубилай не огорчился бы. Лучники Арик-бокэ, находящиеся в зоне досягаемости, начали стрелять – вверх, по немыслимой траектории, но вдруг попадут? – и свита вплотную приблизилась к Хубилаю. Засвистели стрелы, и хан стиснул зубы. Пожалел, что не взял щит, но так он мгновенно выдал бы себя. Одного из знаменосцев сбили с ног, но другой мигом подхватил падающее знамя. Хубилай заскрипел зубами, поняв, что придется отступить. Фланговая атака увела его воинов в глубь боевых порядков противника, а его группа осталась незащищенной теперь, когда неминуемо последует контратака, ведь Хубилай раскрылся перед братом.

На миг он вгляделся в горизонт, надеясь увидеть тумены Баяра. Его воины сражались на славу, его командиры проявили себя с лучшей стороны. Хубилай уничтожил четыре тумена Арик-бокэ, потеряв в два раза меньше. Но битва еще не закончилась, и над ним нависла большая опасность.

Едва Хубилай подумал об отступлении, Урянхатай двинул свои тысячи наперерез ему – отогнал врагов и дал хану время отойти.

Хубилай крикнул слугам, чтобы нашли ему место подальше от края обороны, и они направились в глубь войска. Его встречали радостными криками: удачный маневр, унизивший Арик-бокэ, привел в восторг каждого. Те, кто был знаком с Хубилаем по многолетней сунской кампании, поднимали мечи, приветствуя его, и спешили за своими туменами.

Поле боя сдвинулось почти на милю: войска атаковали, отступали, атаковали снова. Под бешеным натиском Арик-бокэ Урянхатай оттянул два тумена назад. Неожиданно образовалось свободное место, куда хлынули враги, растерявшиеся – ведь им пришлось отбиваться от всадников, которые осыпали их оскорблениями.

Урянхатай погнал врагов навстречу лучникам из резервного ряда, которые теперь лихо опорожняли свои колчаны. Вражеские отряды незамедлительно превратились в отряды мертвецов. Лучники Арик-бокэ не могли отвечать слаженно, и их быстро выбивали из седла. Урянхатай поднимал и опускал руку, давая сигнал стрелять, потом поменял ряды местами, чтобы вперед выступили те, у кого еще остались стрелы. Удачный маневр ослабил и центр войска Арик-бокэ. Пережившие бешеный бросок вернулись к своему хану и стали ждать новых приказов.

Хубилай отступил на триста шагов, к вящему разочарованию лучников, которые в него целились. Со своего места он увидел, как Урянхатай подавил наступление врагов и как лучники снова синхронно выстрелили. Повернув голову, Хубилай углядел, как от порядков брата отделилась большая группа свежих воинов и направилась в обход взбудораженного центра. Он нервно сглотнул, сообразив, что эти воины могут атаковать Урянхатая сначала с фланга, потом с тыла. Кого бы послать на помощь? Хубилай немедля отправил гонцов к своим командирам.

Он снова вгляделся в горизонт: ну где же Баяр? С тех пор как вернулся от сунцев, хан боялся долгой, кровопролитной битвы – ведь друг друга уничтожали родичи, монголы. Он уже потерял счет жертвам, а если сражение затянется, империю Чингисхана будет некому защищать. Вокруг дикое зверье! Он нуждался в тех, кого убивали его люди. Он нуждался в каждом. Хубилай еще раз глянул на горизонт и словно окаменел, стиснув меч. Вдали появились тумены, темные линии галопирующих всадников.

Радостное возбуждение прошло, когда хан увидел, сколько всадников. Он тяжело вздохнул, чувствуя, как страх снова вонзает в него ледяные зубы. Слишком много! Он посылал с Баяром в русские земли лишь три тумена, а к нему скакало куда больше…

Хубилай закрыл глаза, опустил голову и попытался сдержать бешеное биение сердца, от которого его бросило в жар, а лицо сильно покраснело. Он мог сдаться или принять наихудшее из возможных решений и сражаться до последнего воина. Хубилай раздраженно вытер кровь со щеки. Но вот воины Арик-бокэ снова двинулись вперед с громкими криками, словно навстречу новой опасности. Хубилай вскинул голову, не отваживаясь вдохнуть полной грудью.

Значит, это не подкрепление! Арик-бокэ уже разворачивал своих знаменосцев и под защитой туменов отводил их. У Хубилая закружилась голова, бешеный пульс стих. Вкус поражения он уже знал и научился с ним мириться. Он так и не решил, что нужно делать. Его воины радостно кричали, и он кричал вместе с ними, махая мечом стремительно приближающимся туменам и крича врагам:

– Бросайте оружие!

Крик подхватили его темники, потом командиры минганов, потом командиры джагунов. Мгновения спустя кричали тысячи воинов. Шесть туменов тем временем приближались – свежие, беспощадные, с полными колчанами стрел и целыми копьями. Хубилай повторил приказ, за ним его нестройным хором повторили тумены. Урянхатай отвел их еще дальше – меж войсками образовалась брешь. Заполнять ее никто не спешил; тумены Арик-бокэ осадили коней и испуганно смотрели, как к ним во весь опор мчатся шестьдесят тысяч всадников.

Хубилай не видел, как первый воин брата бросил на землю меч и пустой колчан. То был не просто воин, а командир мингана. Многие из его бойцов спешились и, тяжело дыша, стояли рядом со своими конями. Когда Хубилай разглядел туги Баяра и Бату, лишь тумен, с которым ехал Арик-бокэ, остался в боевой готовности. Другие воины окружили его и призывали сдаться.

Арик-бокэ в мрачном молчании наблюдал, как Урянхатай собирает свои войска, как воины Баяра и Бату с луками наготове подходят на расстояние выстрела.

На помощь врагу подоспела свежая армия – перед лицом такой угрозы воины последнего тумена побросали мечи и отошли от знаменосцев, окружавших Арик-бокэ. Тот гневно велел им вернуться, но они не слушали.

Хубилай понимал, что именно сейчас ему грозит самая большая опасность. Не имело смысла приказывать своим командирам, чтобы собрались вокруг него. Одна стрела могла лишить его жизни и подарить брату новый шанс. Хубилай не сомневался: тот будет сражаться до последнего и оставит ханство обескровленным. Никаких взглядов по сторонам: Хубилай погнал коня через поле боя. Его слуги расталкивали воинов, которых мгновение назад убили бы.