прав. В этом пророчестве действительно нет ничего такого, чего нужно бояться. Нет ничего страшного в том, что мы его услышали. К тому же мы сделали приятно этому старому идиоту, который теперь считает, будто исполнил свой долг перед Амфиараем или как его там величают.
— Я думал, тебе есть что к нему добавить, Сабин.
— Что именно?
— Пророчество, которое было сделано при моем рождении. Я точно знаю, что тебе о нем известно.
— В таком случае ты знаешь, что мне запрещено говорить о нем.
— У тебя есть право обойти данную тобой клятву.
— Да, но только в тех случаях, если один из нас не в состоянии помочь другому из-за первоначальной клятвы. Я же в данный момент не вижу никакой необходимости тебе помогать.
— И все же есть нечто такое, чем бы ты мог со мной поделиться.
— Послушай, я был мал и плохо помню, что тогда было. Могу сказать лишь одно: как такового никакого пророчества не было. Был лишь некий знак, который привел родителей в замешательство.
— И что за знак?
— Этого я сказать тебе не могу, потому что дал клятву держать его в тайне. В любом случае, мне было всего четыре года, и я ничего толком не понял, равно как и сейчас, когда жрец читал пророчество, которое тебе так хотелось услышать. В этих вещах, как правило, нет никакого смысла. Мы находим его, лишь когда оглядываемся назад. Но в таком случае какая от них польза?
— А вот тут я с тобой не соглашусь. Пророчества действительно не нужны, когда мы смотрим назад. Когда же мы смотрим вперед, перед нами задача — как-то все это истолковать, — произнес Веспасиан, когда из-под тени колоннады они шагнули на жгучее полуденное солнце. — В данном случае единственная понятная строчка — «услышит правду от брата». Ты сказал бы мне правду, будь я царем на Востоке?
— Я бы сказал тебе не только то, что ты хотел бы услышать, если ты именно это имеешь в виду. Как бы то ни было, я с трудом представляю любого из нас в роли царя. Что касается остальных тиранов, то кто они такие?
— Возможно, Сеяну удастся стать императором, а другие три — это его преемники.
— Тогда какая нам польза от этого пророчества? В таком случае мы будем так же мертвы, как и они, — произнес Сабин, указывая на вереницу мраморных статуй, что тянулись вдоль дорожки, ведущей к колоннаде.
— Все равно я рад, что услышал его, пусть даже оно такое туманное, — пробормотал Веспасиан.
— Ну как? Что там было? — спросил их голос Магна из тени колоннады, когда они подошли ближе.
— Ничего особенного, — ответил Сабин.
— А где Раскос? — поинтересовался Веспасиан.
Магн расплылся в ухмылке и указал на спящую фигуру возле соседней колонны.
— Ушел, чтобы получить сообщение.
Сабин поднял взгляд — и оторопел. В их сторону направлялся огромный рыжеволосый великан, у которого отсутствовал левый глаз.
— В чем дело? — спросил Веспасиан. — Ты как будто только что увидел призрака.
Сабин отвернулся и подождал, пока рыжеволосый гигант пройдет мимо.
— Именно его я сейчас и увидел.
— О чем ты? — спросил его Веспасиан, а про себя подумал, что с братом не все в порядке.
— Вон тот человек, — ответил Сабин, указывая на мужскую фигуру, удаляющуюся от них в сторону берега. — Помните, я рассказывал вам, что на пути во Фракию на нас напали пираты.
Веспасиан и Магн дружно кивнули.
— Так вот, это их триерарх. По идее, он должен быть мертв. Наши корабли разделяло не более тридцати шагов, когда на моих глазах ему в глаз попала стрела.
Его слова не произвели на Магна особого впечатления.
— Ты наверняка обознался. Или же у него есть брат.
Сабин покачал головой.
— Нет, это был он. Ты ведь заметил, что у него отсутствует левый глаз?
— Значит, он остался жив, — сделал вывод Веспасиан.
И матросы привезли его сюда на исцеление.
— Что ж, расстояние и впрямь невелико, — согласился Сабин, — всего несколько дней. Но даже если он еще и был жив, я насмотрелся таких ран в Африке и знаю, чем это обычно кончается.
— Возможно, в этом месте есть нечто такое, чего нам никогда не понять, — заметил Магн с нотками благоговения в голосе.
— То есть мы чего-то в нем не замечаем? — уточнил Веспасиан.
— Только не смейся, Веспасиан, — негромко произнес Сабин. — Если они исцелили того, кто должен был умереть, то это место наверняка наделено некой магической силой, причем гораздо более древней, нежели Митра, и с ней шутки плохи.
К тому времени, когда они вернулись на корабль, уже наступил вечер, так что выходить в море было поздно. Раскос проспал почти весь день, хотя проснувшись, совсем не выглядел отдохнувшим. Он отказался сообщить братьям, какой ответ получил от Амфиарая. Единственное, что он им сказал, это то, что во сне имел с Героем беседу и теперь пытается разгадать смысл того, что тот ему поведал. Общее настроение тоже изменилось. Если утром визит к оракулу вызывал у них улыбку, то теперь даже Сабин разговаривал с Раскосом вполне серьезно. И дело не в том, что все поверили в проклятие. Просто их терзало любопытство. Все как один желали поскорее узнать, излечит ли Амфиарай рабов от корабельной лихорадки.
Проведя ночь на открытой палубе под россыпью звезд, которая ближе к рассвету, как только зашла луна, сделалась еще ярче, Веспасиан проснулся на заре с ощущением прилива сил. Накануне вечером его убаюкал нежный плеск волн о борт корабля, который теперь сменился шумом прибоя о скалистый
берег. Почувствовав, как корабль покачивается под ним, он тут же сел и ему в лицо ударил свежий морской ветер.
Вскоре вокруг него ожил весь корабль. Половина команды из сорока человек взялись готовить паруса: сначала привязали их к реям, затем, скатав, прикрепили к мачтам, чтобы в нужный момент развернуть. Вторая половина готовилась поднять носовой и кормовой якорь. Раскос носился по палубе, словно охотничий пес: рявкал, лаял, скалил зубы и даже рычал, если ему казалось, что кому-то недостает усердия, — столь велико было его желание поскорее отправиться в плавание.
— Что ты на это скажешь, господин? — спросил Магн, вручая Веспасиану ломоть холодной свинины и чашу с разведенным вином. — Проклятый ветер, ну кто бы мог подумать? Нет, это действительно странное место.
— Да, вчера мы насмотрелись немало странных вещей, — согласился Веспасиан, впиваясь зубами в мясо. — А где Сабин?
— Он сейчас занят и потому выйдет к завтраку чуть позже, если ты
