Джафар сделал несколько шагов к краю террасы и поманил Имрана.
Имран подошел.
– Посмотри, - сказал имам, указывая вниз. Имран опустил глаза долу и в ужасе отшатнулся. Он стоял у края пропасти, в которой клубился тяжелый серый дым.
– Назваться пророком и попытаться изменить мир, - сказал имам, - все равно, что шагнуть в эту бездну. Для этого нужно иметь мужество, граничащее с безумием.
Имран сделал осторожный шаг и заглянул в пропасть, пытаясь разглядеть дно. В этот момент он почувствовал сильный толчок в спину и полетел вниз с криком.
Ахмад Башир хотел было разбудить Имрана, но вдруг почувствовал смертельную усталость. Тогда он лег у противоположной стены, положил кулак под голову и мгновенно заснул, увидел свою жену, в испуге побежал и упал, наливаясь тяжестью. Жена победно закричала, и от крика Ахмад Башир проснулся. Подняв голову, он увидел Имрана, с трудом постигающего действительность. Ахмад приподнялся и сел, привалившись к стене.
– Что же ты так орешь, приятель, спать не даешь?
Имран недоуменно посмотрел по сторонам.
–А где девушка? - спросил он.
– Девушка, - оживился Ахмад, - какая девушка?
Но Имран уже все вспомнил.
– Нашел меня все-таки, - угрюмо сказал он.
– Нашел, - согласился довольный Ахмад, - от меня, брат, далеко не уйдешь.
– Одного понять не могу, чего ты тянешь время?
– Не понял.
– Давно бы уже убил меня. Чего ты ждешь?
– Кажется, парень, ты не в себе, - озаботился Ахмад. Он поднялся и сделал шаг к Имрану, желая, потрогать его лоб, но Имран выхватил кинжал и сказал:
– Не подходи.
Ахмад Башир остановился.
– Вот она - благодарность! Ищу его по всему городу, а он на меня кинжал наставляет.
На Имрана накатила слабость. Он прислонился к стене, рукавом оттер выступившую на лице испарину. В этот момент Ахмад Башир, сделав обманное движение, выбил кинжал из рук Имрана.
Хамза в нерешительности топтался перед спальней Абу-л-Хасана. Он никак не мог решить, стоит ли дело того, чтобы будить хозяина в такую рань. Наконец, собравшись с духом, он открыл дверь и тихо кашлянул, Абу-л-Хасан сразу же открыл глаза и привычно спросил:
– Хамза?
– Я, господин.
– Что случилось?
– Там человек пришел, стоит у ворот. Он сказал, что айары схватили человека по имени Ахмад Башир и держат его в заточении. Я подумал, что надо разбудить вас, ведь так звали вашего вчерашнего гостя.
– На улице холодно? - спросил Абу-л-Хасан.
– Очень холодно, господин, старики говорят...
– Дай мне зимний кафтан и шерстяной плащ, что-то знобит меня. Да свет зажги, не вижу, где мои шаровары. Оружие дай, и сам одевайся, пойдешь со мной.
– Вдвоем? - ужаснулся Хамза.
– Сколько охраны в доме?
– Два человека, господин. Он сказал, что их много.
– Да знаю я, что их много.
Абу-л-Хасан, наконец, попал в штанину ногой, натянул шаровары, подошел к окну, пытаясь, что-нибудь разглядеть в темноте.
– Я, господин, хочу напомнить вам, что при приеме меня на работу военные действия не были оговорены, - робко сказал Хамза.
– Ты еще здесь? - разозлился хозяин.
– Нет, господин, меня уже нет, - сдался Хамза.
– Пошли охранника в казармы к дейлемитам, пусть у дежурного возьмет от моего имени десять человек гвардейцев.
– Десяти не мало будет? - озабоченно спросил Хамза.
Что-то просвистело и ударилось в стену рядом с ним. Хамза пригнулся и выскочил из комнаты. Не дожидаясь прибытия гвардейцев, Абу-л-Хасан в сопровождении Хамзы и второго охранника отправился по указанному адресу.
Он вполне мог бы отправить туда людей, а сам остаться дома и совесть его была бы чиста. Подобает ли лицу, занимающему столь важный пост, участвовать в боевых операциях, подвергая свою жизнь опасности. Но Абу-л-Хасан не понимал, что происходит, и это его беспокоило. Какова была цель визита Ахмад Башира? Что стоит за захватом его айарами? Какие их интересы он ущемил? Есть ли здесь какая-либо связь? В Багдаде не должно было происходить ничего такого, что не было бы известно тайной службе. Провожатый остановился и указал на дом.
– Это здесь, господин.
– Благодарю тебя, возьми вот, - Абу-л-Хасан протянул монету. Но проводник отказался.
– Я сделал это не из-за денег.
– А из-за чего?
– Из любви к ближнему.
– Ты христианин?
Вопрос остался без ответа. Проводник повернулся, сделал несколько шагов и скрылся в ближайшем переулке. Абу-л-Хасан отправил охранника навстречу гвардейцам, а сам остался ждать в тени от дома. Через некоторое время он спросил:
– Ты чего дрожишь?
– От холода, господин, - солгал Хамза, хотя сабля, висевшая на поясе, действительно холодила ляжку.
– Может, не будем ждать их, - предположил Абу-л-Хасан, - пойдем вдвоем, ты впереди, а я прикрою сзади.
– Я надеюсь, что вы шутите, господин, - трагическим голосом сказал управляющий, но тут же взбодрился, - они идут, господин Абу-л-Хасан.
Действительно это были гвардейцы-дейпемиты. Их командир, подойдя, приветствовал Абу-л-Хасана.
– Какие будут приказания, раис? - спросил офицер.
Абу-л-Хасан осмотрел солдат. Они были вооружены копьями, мечами и табарзинами.
– Копья оставьте здесь, в доме от них проку мало. Сложите вот здесь, у стены.
– Не растащат? - обеспокоился командир. - Имущество - казенное.
– Мой управляющий присмотрит за ними. Надо оцепить этот дом, в нем две двери и четыре окна, войдем в двери.
– Окна блокировать? - спросил офицер.
– Не надо, пусть бегут, у нас другая задача. Вперед.
Потеряв оружие, Имран вцепился в Ахмад Башира. Они упали на пол, где короткое время, тяжело дыша боролись, но, как известно, массивного противника лучше держать на расстоянии. Имран вскоре совсем обессилел и затих, придавленный тушей Ахмад Башира.
– Не такой уж, ты и больной, - наконец, совладав с дыханьем, отметил Ахмад Башир.
В ответ Имран глухо произнес:
– Может, все-таки сойдешь с меня. Я же все-таки не девушка.
– То-то я и смотрю, - пробурчал Ахмад, но Имрана отпустил, взял кинжал, сел рядом и принялся чистить острием ногти.
– Тебя завербовали, чтобы ты убил меня? - спросил Имран.
– Много чести, - ответил Ахмад Башир, осторожно обрезая сломанный в схватке ноготь.
– Откуда же у тебя исмаилитский знак, только не говори, что нашел. Слишком много совпадений. Вероятность нашей встречи была очень мала.
– Я не хотел тебе этого рассказывать, - нехотя начал Ахмад Башир, - но думаю, от тебя будет польза, человек ты не глупый. Кроме того, когда я тебя увидел, то обрадовался. Старею, наверное, душа истончается, дух слабеет. Короче говоря, я решил предложить тебе долю в своем предприятии. Дело очень сложное и очень опасное, но за него платят хорошие деньги. Если выгорит, то получишь столько денег, что сможешь купить себе роскошный дом с садом, завести прислугу и взять еще десяток жен.
Имран недоверчиво хмыкнул.
– Но я не успел предложить, потому что ты сбежал. Если ты согласен, то я тебе все расскажу.
– Сначала объясни, откуда у тебя знак.
– Это все одна история.
– Сколько?
– Пятьсот тысяч золотых динаров.
Для Имрана это были невообразимые деньги, поэтому он даже не удивился, а только кивнул в знак согласия.
– Откуда все-таки у тебя исмаилитский знак? - недоверчиво спросил он.
Вместо ответа Ахмад Башир сказал:
– В моей жизни, приятель, есть одна закономерность - все мои несчастья начинаются с того момента, когда я отпускаю тебя на волю.
Имран вновь недоверчиво хмыкнул.
– Ты, парень, можешь хмыкать сколько угодно, но это ничего не изменит. Я думаю, ты не забыл то утро, когда в моей лодке, в моей одежде и с моими деньгами ты поплыл к берегу.
– Я все верну, - угрюмо сказал Имран.
Не обратив ни малейшего внимания на это замечание, Ахмад Башир продолжил свою речь.
– Я стоял на носу до тех пор, пока ты не скрылся из виду. Я понимал, что вместе с тобой меня покидает какая-то часть моей жизни. Меня охватила такая тоска, что я схватился за борт, чтобы не броситься в воду. Но справился, потому что нет такой силы, которая могла бы меня согнуть. Я пошел и лег спать, ибо самое лучшее, что человек может сделать в трудную минуту это пойти и лечь спать. И в этом есть глубокий смысл, потому что все проблемы человека заканчиваются с его смертью, а что такое смерть, как не вечный сон, и что такое сон, как не временная смерть. Ты умираешь и рождаешься вновь...
Ахмад Башир проспал весь день. За это время корабль обогнул мыс Кап Бон и к концу дня бросил якорь в гавани Карфагена. Тотчас от причала отошла лодка и направилась к кораблю. Вскоре на борт поднялся таможенный чиновник в сопровождении мухтасиба, двух полицейских и еще одного человека видимо облеченного властью, так как остальные обращались к нему с подчеркнутым уважением. Когда все таможенные формальности были соблюдены, человек облеченный властью пожелал видеть хозяина живого товара. Заспанный Ахмад Башир пришел в капитанскую каюту, где ему вручили бумагу, которую он долго вертел в руках, спросонок не понимая, чего от него хотят.
