Посреди долины тек стремительный Гарпес. Его ледяные воды, берущие начало из талых высокогорных ледников на западе, прокладывали себе путь по твердому галечному ложу, обрамленному по краям нагромождением камней. Редкое дерево умудрялось вырасти на берегу – быстрый поток вымывал почву, и обнаженные корни бедняг напоминали причудливый клубок.
Впереди Веспасиан различал авангард из инженеров. Те возились, стоя по грудь в воде, натягивая канаты, держась за которые весь отряд пересечет стофутовой ширины поток. Два уже были на месте, а третий, привязанный одним концом к дереву, был размотан во всю длину вдоль берега вверх по реке. На глазах у юноши один из работников обвязал вокруг пояса другой конец и, набрав воздуха, мощно погреб против течения, стараясь держать канат натянутым. Река увлекала его прочь от берега, а натяжение веревки постепенно заворачивало пловца поперек стремнины, пока он не достиг более спокойного участка у противоположного берега. Товарищи помогли ему выбраться на землю.
Пока колонна подходила к переправе, солнце закатилось за высокий массив Родопских гор, и по мере того как тень прогрызала себе путь через долину, та погружалась в сумрак.
Одновременное приближение как фракийского отряда сзади, так и средства спастись от него, пусть на время, спереди, побудило некоторых наименее стойких новобранцев покинуть строй и бегом кинуться к канатам. Безжалостные удары виноградных тростей центурионов заставили нарушителей вернуться на место, а полные укора взгляды соратников вынуждали не повторять ошибки.
– Каждый, кто бросится бежать вперед остальных, будет оставлен на этом берегу реки, – приказал Корбулон Фаусту. – Передай мои слова по колонне, центурион, и вызови ко мне Галла.
Пока предупреждение Корбулона передавалось из ряда в ряд, из рощицы в полумиле вниз по реке, с востока, послышались вопли и крики.
– Мавриций нашел-таки их конницу, – предположил командующий. – Будем надеяться, ему удастся сдерживать ее достаточно долго.
– Как мы будем перебираться? – поинтересовался Веспасиан. Корбулон не ответил.
До реки оставалось шагов сто. Третий канат был уже закреплен, и инженеры занялись четвертым. В двухстах шагах справ Цепий построил своих ауксилиариев-галлов на случай, если фракийцы прорвутся через кавалерию Мавриция.
Переведя коня на рысь рядом с начальником, Галл отсалютовал.
– Командир, река имеет четыре-пять футов в глубину, течение очень сильное. Одного из наших унесло.
Лицо юного офицера выражало смесь беспокойства и возбуждения от предстоящей ему первой схватки.
– Спасибо, трибун. Господа, скорость и организованность решают все, – обратился Корбулон к двоим молодым подчиненным. – Галл, вторая когорта переправляется первой, вместе с обозом из мулов, затем строится на том берегу, готовясь встретить врага. Веспасиан, твоя когорта строится здесь, на две центурии в глубину, прикрывая переправу первой партии и ауксилиариев, если из них кто-нибудь уцелеет. Пусть перед построением твои люди сложат ранцы у канатов.
Корбулон бросил взгляд на рощу ниже по течению, откуда еще доносились лязг металла и крики раненых.
– Если нас атакуют, отходим с боем, центурия за центурией, парни Фауста идут последними. Отзови разведчиков, нам теперь их услуги не нужны, мы и так знаем о приближении неприятеля. Потом поручи своему вольноотпущеннику завести повозки в реку чуть выше по течению от канатов. Только повозки, не вьючных мулов. Будем надеяться, они замедлят бег воды и меньше людей смоет.
– Есть, командир! – Оба трибуна отдали честь.
– И еще, Галл, – продолжил Корбулон. – Если на нас нападут и я не устою, обрезайте канаты, держите строй на той стороне и не давайте им перебраться через реку. Это ваш единственный шанс. Если попытаетесь сбежать, вас догонят и изрубят в куски.
Магн был крайне недоволен отведенной ему ролью, однако хоть с ворчанием, но покорно повел повозки к их позиции в реке. Мулы отчаянно вытягивали головы над водой, одна из упряжек запаниковала. Животные порвали упряжь, и их самих, а также возницу и груз закружило и понесло в обжигающе холодном потоке, едва не сорвав по пути канат. Остальные, вероятно напуганные этим примером, отказывались идти в воду и занимать свои места.
Веспасиан сидел на коне за строем второй центурии своей когорты, в самой середине линии римлян. Рядом с ним ждал приказов корницен. Каждая из центурий выстроилась в четыре шеренги по тридцать человек. Четыре турмы галлов Цепия прикрывали их левый фланг, а фессалийская легкая конница – правый. Перед легионерами рассыпалось подразделение лучников силой до пятидесяти человек.
Под этим прикрытием Корбулон и Галл повели вторую когорту к двум расположенным выше по течению канатам, а вьючных мулов – к двум оставшимся. Переправа началась. Легионеры, подгоняемые желанием положить реку между собой и противником, не обращали внимания на обжигающий холод. Закинув щиты на спину, держась одной рукой за натянутый в футе над водой канат, а другой – сжимая шест с поклажей и пилум, они начали перебираться на другой берег.
Первые две центурии переправились благополучно. Промокшие солдаты формировали строй. Тут на склоне, прямо перед бойцами Веспасиана, раздался крик такой громкий, что заглушил даже плеск воды. Отряд фракийцев появился на гребне холма, рельефно обрисовавшись на фоне закатного неба. Варвары издали еще один громогласный клич, застучали древками дротиков по овальным щитам и начали стремительный спуск по склону.
По когорте новобранцев пробежала волна страха.
– Смелее, ребята! – воззвал Фауст со своего места в первой шеренге рядом с сигнифером. – Помните, чему вас учили. Держите строй, слушайте сигналы корну. По приказу метайте пилумы, потом смыкайте щиты. Вес на левую ногу и колоть в просвет. Вы разобьете сердца их матерей!
Из шеренг послышались нервные смешки.
– Это что за клич? – взревел Фауст. – Так пищат месопотамские мальчики, первый раз подставляющие зад. Ну-ка, гаркните так, как полагается в Четвертом Скифском!
Подбодренные несгибаемой уверенностью Фауста, легионеры дружно заорали и начали ритмично стучать по щитам пилумами. Грохот поднялся оглушительный, но фракийцев он не остановил.
Веспасиан обернулся на реку. Наглядная угроза со стороны противника, находившегося не далее как в полумиле, подстегивала переправу. На другой стороне оказались уже четыре центурии, две последние были в воде. Скоро наступит черед первой когорты, но не ранее, чем та сойдется с врагом. Как выразился Корбулон, это будет отход с боем, и юноша надеялся, что дисциплина подразделения выдержит такой маневр.
А потом случилось несчастье. Ближайшая к дальнему берегу упряжка мулов, не в силах более выносить шум и напор воды, ринулась к твердой земле. Захваченный врасплох возница слетел с козел и поплыл вниз по течению, не успев распутать обмотанные вокруг кистей вожжи. Их натяжение заставило перепуганных животных свернуть вправо. И упряжка, и сама повозка опрокинулись. Вся эта масса врезалась в ближайшую цепочку легионеров, сорвав с каната восьмерых, после чего устремилась к следующей линии. Люди у второго каната имели время заметить опасность, и побросали ранцы и пилумы, ухватившись за опору обеими руками. Повозка, брыкающиеся мулы и сбитые с ног товарищи врезались в них. Все смешалось в мельтешащую кучу ног, рук, колес и упряжи. Солдаты держались изо всех сил, и на миг вся эта лавина остановилась, натянув канат. Крайние из этой кучи со всех ног ринулись к берегу, задние же советовали освободить веревку, но их никто не слушал. С неумолимой силой канат клонил дерево, к которому был привязан. Подмытые корни держали плохо. Под весом людей и поклажи канат дугой изогнулся по направлению к переправляющимся по третьей линии вьючным мулам. Сбитые с ног, бедные животные поплыли вниз по течению, срывая вслед за собой соседей с четвертой веревки. Спасая свою жизнь, погонщики бросали поводья и вцеплялись в канаты.
Веспасиан смотрел, как Корбулон и Галл мечутся, стараясь восстановить порядок на переправе, но вскоре внимание его привлекли усилившиеся крики его солдат и их противников. Фракийцы находились уже в двухстах шагах. Поскольку у командира хватало дел у реки, отдавать приказы предстояло Веспасиану. В теории он все представлял, опираясь на уроки Сабина, преподанные несколько месяцев назад. Со стороны он не раз наблюдал тренировки когорт во время марша из Италии, но никогда не командовал по-настоящему. Юноша понимал, что правильный выбор момента решает все.
Лучники сделали три быстрых залпа с большой дистанции, свалив порядка восьмидесяти из идущих плотных строем фракийцев, но ни миг не задержав их.
– Разомкнуть строй, – крикнул Веспасиан корницену.
Низкий голос С-образного инструмента прокатился над полем, заглушая боевые кличи. Немедленно каждый второй в шеренге отступил соседу справа за спину. Образовались проходы, в которые хлынули лучники.
