— «Убьют, убьют!» Эта мысль не давала ей покоя, — продолжала О-Суги. — Так было с матерью, то же самое будет и с ней...
Нобору внезапно почувствовал необъяснимый страх. Ему показалось, что голос О-Суги неузнаваемо переменился. Минуту назад он был хриплым, теперь хрипота вдруг исчезла, да и интонация стала иной. Нет, у О-Суги совсем другой голос...
— Теперь вам должно быть понятно. С тех пор О-Юми рассуждала так: это в природе вещей — мужчина сначала получит свое, а потом убьет. И не потому, что девушка поступает дурно. Пусть она этого не желает, пусть мужчина совершает над ней насилие вопреки ее воле — все равно расплата за это одна: смерть!
В голове у Нобору помутилось. «Да ведь это не О-Суги сидит рядом со мной, не О-Суги, а сама О-Юми!» — вдруг догадался он.
Он попытался высвободить руку, но О-Юми крепко вцепилась в нее и не отпускала. Она придвинулась к нему вплотную и свободной рукой обвила за шею. Нобору хотел позвать на помощь, но у него пропал голос.
— Я не О-Суги, я О-Юми, — услышал он шепот.
Он почувствовал, как от страха на голове зашевелились волосы. О-Юми неожиданно повалила его на скамейку, прижалась к нему и жарко зашептала в ухо:
— Однажды ко мне в спальню тайком пробрался очередной насильник из наших приказчиков. А в голове у меня была все та же мысль: «Убьет, на этот раз обязательно убьет!» Я схватила лежавшую рядом шпильку. Взгляните, эту самую шпильку!
Нобору прямо перед глазами увидал на раскрытой ладони сверкнувшую в темноте длинную серебряную шпильку для волос.
— Я зажала ее в руке и затаилась. — В голосе О-Юми зазвучали нотки сладострастного возбуждения, жаркое дыхание коснулось лица Нобору. — Приказчик вошел, лег рядом, протянул ко мне руку и обнял. Вот так... Догадываетесь, для чего я взяла шпильку? Я решила: если мне суждено умереть, я убью и его. Ведь вина не только на мне — тем более что я этого не желала. Вот я и решила — пусть умрет насильник!
Нобору увидел, как лицо О-Юми перекосила судорога, губы приоткрылись, обнажая зубы. Он попытался оттолкнуть ее от себя, но почувствовал такой упадок сил, что не мог даже шевельнуть пальцем.
«Это дурной сон, наваждение», — мелькнуло у него в голове, и в следующее мгновенье он почувствовал, как шпилька коснулась своим острием кожи за левым ухом.
— Ничего не подозревавший приказчик стал прижимать меня к себе. И тогда я вонзила в него шпильку!
По-видимому, О-Юми всерьез намеревалась продемонстрировать, как она убила приказчика. У Нобору потемнело в глазах. И тогда О-Юми торжествующе закричала:
— Да, я всадила в него шпильку! Изо всех сил... Изо всех сил... Вот сюда!..
Внезапно Нобору ощутил резкий толчок, раздался вопль О-Юми — и он потерял сознание.
8
Нoбopy открыл глаза и увидел склонившегося над ним Ниидэ. Рядом стоял Мори. Красная Борода что-то говорил, но Нобору не улавливал смысла слов. Ему казалось, что губы Ниидэ лишь беззвучно шевелятся, а сам он где-то далеко-далеко. «Наверно, я все это вижу во сне», — подумал Нобору и закрыл глаза. Когда он снова очнулся, перед ним сидел один только Ниидэ, Мори рядом не было.
— Спи, спи! — приказал Красная Борода. — Поспишь еще денек — и тебе станет лучше. Выбрось из головы все мысли — и спи!
Нобору попытался что-то сказать, но язык не повиновался ему.
— Ничего страшного не случилось, — успокаивал его Красная Борода. — Просто тебя опоили. В вино было добавлено лекарство, которое я даю О-Юми, когда у нее начинается приступ. Она вызнала у служанки, что ты интересуешься ею, вздумала, что станешь ее домогаться, вот и решила убить тебя испытанным способом. А ты, глупец напился и сразу даже не понял, что перед тобой не О-Суги а ее госпожа...
Нобору покачал головой. Да, он в самом деле сильно захмелел, к тому же было темно, и этот хриплый голос якобы простудившейся О-Суги... Все это он хотел объяснить, но не смог произнести ни слова.
— Если бы я возвращался домой чуть позже, тебя бы уже не было на этом свете, — сказал Красная Борода. Я заглянул в дом к О-Юми, но увидел только спящую служанку. Пытался разбудить, но безуспешно. Тут я и смекнул, что дело нечисто — О-Юми опоила ее тем же самым вином... Тогда я поспешил к скамейке, где ты встречался с О-Суги... И вовремя! О-Юми набросилась на меня, как тигрица. Вот взгляни! — Красная Борода закатал рукав на левой руке. Рука была забинтована до самого плеча. — Она успела меня искусать. Но об этом не знает никто. Я даже Мори ничего не сказал. А для тебя пусть этот случай послужит уроком!
Нобору почувствовал, как у него на глазах выступили слезы.
Ниидэ вытащил из-за пазухи листик бумаги. Нобору решил, что тот собирается вытереть ему глаза, но ошибся — Красная Борода лишь промокнул ему рот. Должно быть, слюна течет, стыдясь, подумал Нобору и закрыл глаза.
— Ах, глупец, глупец! — пробормотал Ниидэ. — А теперь спи. Когда поправишься, поговорим.
Он не спеша поднялся и вышел из комнаты. Прислушиваясь к звуку удаляющихся шагов, Нобору пробормотал:
— А ведь он неплохой человек — этот Красная Борода...
1
День был полон происшествий. В десять утра скончался старик в северном корпусе. Вскоре после этого привезли грузчицу с тяжелой травмой.
Нобору не переменился и после случая с сумасшедшей О-Юми. Он по-прежнему не желал исполнять роль врачапрактиканта и атаковал отца письмами с просьбой вызволить его из больницы Коисикава. Но все же в его поведении наметились кое-какие сдвиги. Он уже не принимал, как прежде, в штыки любые указания Красной Бороды. После того как тот, рискуя собой, вызволил его из рук сумасшедшей и постарался, чтобы неприятная для практиканта история не стала достоянием гласности, Нобору считал себя в неоплатном долгу перед главным врачом больницы, и, как ни странно, это внесло в его душу некое успокоение. Случившееся как бы разрушило барьер между ними и незаметно сблизило.
Но это он осознал позднее, а пока в происшествии с О-Юми винил не себя, а тех, по чьей милости он оказался в этой больнице, откуда по-прежнему хотел уйти. В отношении к нему Ниидэ никаких перемен не замечалось. Может быть, тот понимал, что происходит в душе Нобору, и терпеливо ждал подходящего случая, но внешне это никак не проявлял и, кроме текущих дел, ни о чем с Нобору не говорил.
В то утро к Нобору зашел Мори и передал, что Ниидэ срочно вызывает его в первую палату северного корпуса.
— Это что — приказ? — недовольно поморщился Нобору.
— Я же сказал: тебя вызывают, — холодно повторил Мори.
Нобору нехотя поднялся с постели.
— Лучше бы надел больничный халат, а то ненароком испачкаешь свое кимоно.
Нобору не послушался.
В первой палате лежали тяжелобольные. Ниидэ сидел у постели и, не оборачиваясь к вошедшему Нобору, поманил его рукой.
— Попробуй поставить диагноз, — сказал он.
В палате стоял неприятный, горьковатый запах, словно от свежесорванной полыни. Запах, несомненно, исходил от больного. Сморщив нос, Нобору подошел поближе. С первого взгляда ему стало ясно, что больной при смерти. Тем не менее он, как положено, пощупал пульс, послушал сердце, потом приподнял веки и поглядел на зрачки.
— Думаю, ему осталось жить не более получаса. Сознания нет, боли не ощущает. Может быть, смерть наступит и раньше, — произнес Нобору, указывая на лиловые пятна на крыльях носа.
— Вот история болезни, — Ниидэ протянул ему листок. — Попытайся поставить диагноз.
Нобору взял листок и стал читать.
— «Имя: Рокусукэ, возраст: 52 года. Поступил в больницу пятьдесят дней назад с жалобами на общую слабость и тупые боли в области живота. На двадцатый день отмечалось усиление болей, рвота, потеря аппетита. Компоненты рвоты — жидкие, коричневого цвета, со специфическим запахом. В области желудка прощупывается опухоль. В дальнейшем отмечалось распространение болей на весь кишечник, учащение рвоты, крайняя слабость и общее истощение организма...»
Нобору откинул полы халата больного и приступил к осмотру. Под потемневшей, сухой, покрытой морщинами кожей явственно проступали ребра. Живот был неестественно вздутым. Нобору ощупал опухоль. Она была твердой как камень. Опухоль была фиксированной — по-видимому, срослась с костной тканью.
Нобору поставил диагноз.
— Ошибаешься, — возразил Ниидэ. — Это один из редких случаев, описанных в твоих конспектах. Безусловно, это раковая опухоль, но не та, которую ты назвал. Прочитай еще раз повнимательней историю болезни.
Нобору снова проглядел глазами листок и назвал другую болезнь.
— Нет, — ответил Ниидэ. — Это рак поджелудочной железы. Поджелудочная железа расположена между селезенкой и двенадцатиперстной кишкой. Поскольку она относится к статичным органам, больной не испытывает болевых ощущений, даже если она поражена раком. Если появляются боли, это означает, что метастазы уже распространились на другие органы. Наступает резкое истощение, которое приводит к летальному исходу. Это редкий случай, постарайся его запомнить.
