голосом:
— Товарищи! Все вы, наверное, знаете, что вчера началась война с фашистской Германией. — Он указал на «мильтона», стоявшего рядом, и тихо добавил: — Сейчас уполномоченный начнёт вызывать к себе нужных людей. Они должны подойти, взять повестку из военкомата и расписаться в её получении.
Сержант устало уселся за обшарпанный стол. Мужчина достал из планшета пачку сереньких бланков казённого вида, огрызок химического карандаша и небольшую тетрадку. Он положил принадлежности перед собой, стал брать один документ за другим и громко читать имена и фамилии, внесённые в них от руки.
Скоро все мужики призывного возраста — от девятнадцати до шестидесяти лет — поставили свои закорючки в тетрадке гонца из района. Взамен они получили листочки мятой бумаги. На простеньких бланках было написано, что завтра к полудню, им нужно прибыть на войсковую комиссию.
Ниже главного текста имелась приписка: «…иметь при себе…». Дальше шёл список имущества, что придётся забрать в этот дальний поход. Был перечислен тот скромный набор, что пригодится бойцу на каждой войне.
Тысячи лет Великая Русь отбивалась от ближайших соседей, но, за долгое время, перечень данных предметов никогда не менялся. Скорее всего, он и в будущем, останется прежним. Родина воевала с хазарами, с татаро-монгольскими ханами, с тевтонскими железными ордами, с заносчивою польскою шляхтою, с наполеоновской армией из сорока языков и другими лихими захватчиками.
Несмотря на смену врагов, в заплечном мешке всех солдат всегда находился один и то же набор. В него входили те вещи, без которых нельзя обойтись: ложка, миска и кружка, смена белья и запас провианта на несколько суток.
Когда всем мужчинам раздали повестки, хмурый, как туча, председатель колхоза поднялся со своего табурета. Он не стал ничего говорить, а вяло махнул правой рукой. Мол, идите друзья по домам. Сельчане тоже ничего не сказали и, молча, направились в разные стороны.
В прошлые годы, из тихой деревни брали в войска десятки парней. Чаще всего, их призывали в пехоту, но несколько сельчан отличились и, непонятно с чего, угодили во флот, что находился на Дальнем Востоке. С одной стороны, это почётно. С другой — придётся служить не три долгих года, как в наземных войсках, а целых пять нескончаемых лет.
Все отправлялись в поход без печали и благополучно возвращались назад. Причём приходили уверенными в себе молодыми людьми. В этот раз всё было иначе. На улицах не звенели громкие песни и не собирались застолья, которые обычно шумели при проводах в Красную армию.
Оно и понятно: не до веселья людям сейчас. Ведь слишком много народу снималось вдруг с места и двигалось неизвестно куда. Почитай, уходили все мужики поселения. То есть, почти шестьдесят человек.
К тому же, брали их не на срочную службу в мирное время, а на битву с фашистской Германией. А с этой могучей державой, Русь враждовала лишь четверть века назад.
В Домашке тогда проживало четверо старых, но ещё крепких мужчин. Они прошли через страшную бойню, что началась при царе Николае II, и замечательно помнили всё, что творилось на фронте. Старики часто рассказывали об этом соседям и хорошо объяснили, что значит война против фрицев.
Поэтому в каждой избе, откуда уходили на запад, не очень-то сейчас веселились. Люди собрали на скорую руку небольшие застолья, больше похожие на поминки усопших. Все выпили по несколько рюмок, словно на тризне, и молчком разошлись по домам.
Прошла беспокойная ночь, в ходе которой мало кто спал из сельчан. Верные жёны и старые матери плакали над родными людьми, внезапно «забритыми» в армию. Ведь, кто его знает, как всё обернётся? Не дай бог, покалечат фашисты, а то и вовсе убьют дорогого тебе человека. Что вы тогда прикажете делать? Одной куковать на старости лет?
Молодые крепкие парни гуляли по тёмным просёлкам. Они прижимали к себе юных подруг и жарко прощались с ненаглядными девами. Все обещали, что скоро управятся с проклятыми фрицами и завоюют половину Европы, как это делали славные предки. Потом, получат в Москве ордена и медали и совершенно здоровыми приедут назад.
И те, кто говорил такие слова, и другие, что их тогда внимательно слушал, искренне верили, что всё так и будет. Разлука закончится быстро, и к осени или к зиме бойцы невредимыми прибудут домой. Влюблённые люди сыграют весёлые свадьбы и заживут счастливыми семьями.
В ту тревожную ночь Павел тоже не спал. Он думал о том, как ему быть? Отца взяли в солдатчину, мама часто болеет, а младшие братья и сёстры не смогут себя прокормить. Значит, придётся забыть о Самаре и курсах водителей. Нужно остаться в деревне, впрячься в работу и тянуть всю семью. По крайней мере, до тех самых пор, пока старый батя не вернётся домой.
Ранним утром, мужчины и парни собрались на маленькой площади. Там их ожидали телеги, запряжённые слабыми колхозными клячами. Призывники сели в простые повозки и отправились в дальний путь до райцентра Кинель.
К одиннадцати часам, они проехали сорок вёрст по разбитым дорогам и прибыли к одноэтажному зданию военкомата. Только все узнали, мол, в повестках немного напутали. Выяснилось, что в армию брали людей до пятидесяти пяти лет включительно. Тех, кому перевалило за данную цифру, тем же ходом послали назад.
Пожилые «счастливцы» услышали приятную новость и широко улыбнулись. Они простились с «молодыми» сельчанами и, едва удержав в себе бурную радость, вернулись к обозу, стоявшему рядом, на улице. Старики тут же уселись в пустые телеги, развернули оглобли и, как можно скорей, отбыли себе восвояси.
Они ведь не знали, что им придётся тянуть на себе всё хозяйство в удивительно трудные годы войны. То есть, пахать за троих до тех пор, пока не закончится всемирная бойня. Но и после её завершения, их жизнь не сильно изменится и ещё долгое время, останется такой же тяжёлой, как прежде.
Павлу Смолину было всего лишь семнадцать, и он не значился в списке призывников из деревни Домашка. Как и пятеро его одногодок, он приехал в Кинель для того, чтобы проститься с родными, а после пригнать конный транспорт домой.
Узнав, что пожилого отца не взяли на фронт, он оживился и решил, что не всё очень плохо. Мол, пробуду в деревне до завершения отпуска, а после, со спокойной душой, отправлюсь в Самару.
Обоз с опустевшими разом телегами устремился в обратную сторону. Он выехал из районного центра и, никуда не спеша, потрусил по пыльной дороге. Но если в Кинель укатило почти семь десятков мужчин,
