12
Мария Саввишна — старшая дочь Морозовых. Активно участвовала в благотворительных начинаниях семьи. Вместе с А. Фаберже и Ф. Шехтелем работала в комиссии по организации выставки «Художники Москвы — жертвам войны». В советское время работала в системе Наркомпроса. Сохранились ее этюды, написанные под руководством И. Левитана. В 1933 году была помещена в психиатрическую больницу, где через год погибла при невыясненных обстоятельствах.
Эта глава написана на основе дневников и записок В. О. Ключевского. Уточнение сделано в связи с оригинальностью ряда суждений знаменитого историка, которые не являются вымыслом автора.
Душевное состояние М. Андреевой, вызванное этими арестами, было настолько тяжелым, что она с трудом играла в спектаклях. По этому поводу произошел известный обмен письмами между ней и К. С. Станиславским. Как рассказывал племянник Андреевой, чтобы замаскировать истинную подоплеку переживаний, М. Андреева в своем письме подчеркивала их исключительно личный характер.
Талант Ольги Леонардовны Книппер, обладавшей, по словам В. И. Немировича-Данченко, «изяществом игры», был бесспорен. Софья Гиацинтова вспоминала: «Женское и сценическое очарование Книппер было общепризнанно, она справедливо ощущала себя царицей Художественного театра». Безусловно, для самолюбивой М. Андреевой перенести такое положение было невероятно трудно. Конфликт разрастался, вовлекая все больше людей.
Это письмо Станиславского вызвало ярость М. Андреевой. По воспоминаниям родных, она в клочья разодрала одно из своих подвернувшихся под руку платьев, крича: «Актерка! Актерка! Я вам покажу — актерка!»
«Савва Тимофеевич в нашем доме бывал часто, — вспоминал племянник М. Андреевой. — Он появлялся иногда с утра, еще до выхода Марии Федоровны. Прохаживаясь мелкими шажками по столовой, он переговаривался с Марией Федоровной через дверь ее комнаты, сообщая ей последние новости».
Елена Саввишна (Люлюта) вышла замуж за финансиста И. Стукена, и в 1920 году, несмотря на возражения матери, эмигрировала в Финляндию. Дальнейшая судьба Елены автору не известна.
Несмотря на почтительное отношение Саввы к матери, иногда, будучи человеком импульсивным, он мог позволить себе подобные «выходки», приводившие в ужас прислугу, не знающую, как отреагирует хозяйка.
Хорошо известный факт — один из крупнейших российских капиталистов при строительстве театра не гнушался никакой работы — бутафора, электрика, костюмера, плотника и маляра.
Горький, по воспоминаниям современников, был очень чувствительным и ранимым человеком, и обладал неустойчивой нервной системой, что особенно проявлялось во время публичного чтения или обсуждения его произведений. Крайне болезненно воспринимал любую, самую незначительную, критику.
О. Книппер полагала, что С. Морозову следовало дать деньги на театр, а затем — отойти в сторону и не вмешиваться в «высшие материи». Между ними возникла неприязнь, разжигаемая М. Андреевой, постоянно жалующейся Морозову на Книппер и Немировича. «Купец только и ждет, чтобы поссорились Алексеев с Немировичем. Если К. С. имеет что-нибудь против Вл. Ив., пусть говорит это с глазу на глаз, а не при купце…» — жаловалась она А. Чехову в одном из писем.
Красин Л. Б. (1870–1926). В 1903–1907 гг. — руководитель боевой технической группы при ЦК РСДРП. С 1920 года — нарком внешней торговли, одновременно — полпред и торгпред в Англии, а с 1924 года — и во Франции. Незадолго до смерти, без объяснения причин, предпринял «частную» поездку в Канны.
М. М. Книпович писала В. И. Ленину: «Он (Юноша — Д. И. Ульянов) занят сборами. Получено от Морозова 10 тысяч. Ищут оказии, чтобы переправить вам».
А. М. Горький писал: «Искра» издавалась на деньги Саввы Морозова, который, конечно, не в долг давал, а жертвовал… Это прекрасно знает В. И. Ленин… Усерднейшим помощником Марии Федоровны в этом (в сборе средств) был жертвовавший очень большие суммы Савва Тимофеевич Морозов». Позже охранное отделение установило, что Андреева собрала для РСДРП средства, выражающиеся шестизначной цифрой.
Речь идет о Николае Баумане.
Екатерина Пешкова — жена М. Горького. Двадцать лет возглавляла свое детище — Политический Красный Крест, спасая многих от смерти и еще большему числу людей облегчая условия жизни в тюрьмах и лагерях. Среди вызволенных ею из ГУЛАГа — возлюбленная адмирала Колчака Анна Темирева, которая вспоминала о Екатерине Павловне: «Она сумела до глубокой старости сохранить веру в человека и сердце, полное любви». По имеющимся у нас данным, именно она употребила все свое влияние и предотвратила планировавшийся арест З. Г. Морозовой во время репрессий 30-х годов.
Морозовы в течение многих лет через торговых агентов и приказчиков на ярмарках собирали сведения о платежеспособности многочисленных оптовых покупателей своей продукции, которым поставляли товар в кредит или с рассрочкой платежа.
На Никольской мануфактуре фабричные подростки по окончании школы направлялись в учебные механические мастерские, где осваивали основы слесарного, токарного, кузнечного, ткацкого и столярно-модельного ремесла. Эти профессии были особенно нужны. А для способных рабочих были созданы курсы повышения квалификации, причем, по решению правления, рабочим-курсантам фабрика приплачивала, а по окончании курсов заработная плата тех, кто добился особых успехов, существенно увеличивалась. Из лучших рабочих-курсантов выбирали, как было принято, трех-четырех особо отличившихся для поездки за счет мануфактуры в Германию на практику.
Факсимильная копия прощального письма С. Т. Морозова пайщикам МХТ приведена в приложении.
Потомственный дворянин, выпускник Николаевской академии Генерального штаба, Анатолий Рейнбот. Весной 1906 года З. Г. Морозова писала своему другу В. А. Маклакову: «Проезжая Кузнецкий, я встретила одного своего прошлого поклонника, и, когда он меня увидел, у него изменилось лицо, столько радости было и горечи, что я тут же подумала — а прав был милый Василий Алексеевич, говоря, что я счастливая женщина тем, что меня так много любят. И когда я вернулась домой, то получила чудесные розы — и я поняла, что это от него, так как когда он за мной ухаживал, всегда присылал… красные розы».
Весной 1907 года А. А. Рейнбот был назначен градоначальником Москвы.
Летом 1907 года состоялось тайное венчание З. Г. Морозовой и А. А. Рейнбота. Их брак длился всего несколько лет. Зинаида Григорьевна сама подала на развод, предложив мужу покинуть ее имение — прекрасный особняк, реконструированный ею на деньги С. Т. Морозова другом семьи Ф. О. Шехтелем.
Это имение, из которого Зинаида Григорьевна была выселена после 1917 года, известно, пожалуй, почти всем как Горки Ленинские. (В 1924 году в бывшем имении Зинаиды Морозовой, Горках, умирает В. И. Ленин).
«Я прочитал твое письмо к Марии Федоровне — потому что она, прочитав его, заплакала и велела собирать чемодан, решившись ехать в Москву, дабы убить Сережу (московский генерал-губернатор — Н.В.) и Трепова (московский обер-полицмейстер — Н.В.). Я сказал ей, что, конечно, будет глупо и дико, если их не убьют (курсив мой — Н.В.), но зачем же чемоданы трепать?» (Из письма Горького Леониду Андрееву).
В мемуарном очерке о С. Т. Морозове М. Горький красочно описал «участие» Саввы Тимофеевича в событиях 9 января 1905 года. «Савва, играя роль швейцара и телохранителя (!), сказал угрюмо: «Гапон прибежал»… Он «взял ножницы и, усадив его на стул, брезгливо морщась, начал подстригать волосы и бороду Гапона…».
Имеются неоспоримые факты, что в это время Савва Тимофеевич находился в Риге, где в больнице с перитонитом лежала М. Ф. Андреева. Сам Горький в письме от 9 января 1905 года своей официальной жене Е. П. Пешковой сообщает: «Послезавтра, т. е. 11-го, я должен буду съездить в Ригу — опасно больна мой друг Мария Федоровна — перитонит. Это грозит смертью, как телеграфирует доктор и Савва».
С. Морозов хлопотал об освобождении М. Горького под залог. Однако, под тем предлогом, что у С. Морозова не оказалось с собой требуемых 10 тысяч рублей наличными, Трепов отказался освободить Горького. Под поручительство Морозова деньги внес Пятницкий, и 14 февраля 1905 года Горького выпустили.
