— О, если бы мне отыскать этого мерзавца, дорого бы поплатился он! — проговорил князь. — Какая неблагодарность, какая неблагодарность!
— А ты хотел, мой друг, благодарности от подкидыша! — проговорила княгиня.
— Где же та женщина, которая помогла тебе уйти? — спросил князь.
— Она, папа, в людской.
— Пусть, пусть войдёт сюда, мы должны её поблагодарить, она возвратила нам дочь! — сказала княгиня.
Сычиху щедро наградили и отвели ей на время в усадьбе небольшой чистенький домик; старуха боялась возвратиться в свою лесную избёнку: она не знала, что от её избёнки остались одни головни.
Скоро вернулся с поисков и Леонид Николаевич, напрасно объехав несколько десятков вёрст. Какова же была его радость, когда он услыхал, что невеста его возвратилась! Счастью молодого человека не было конца; он обнимал и целовал всех, а на долю Сычихи выпала со стороны Прозорова щедрая награда.
— За что жаловать изволишь, сударь? — кланяясь ему, говорила старуха.
— Как за что, старая? Пойми, ты ведь невесту возвратила мне. Да за это тебя всю золотом осыпать надо!
— И, сударь, я и так получила вдоволь, на мою жизнь хватит. Немного мне надо — вот погощу у вас, благодетелей, недельку-другую, а там и в путь.
— Куда же ты пойдёшь? — спросила у Сычихи княгиня.
— По святым монастырям и обителям пойду. Грехи свои большие замаливать стану. Много, много нагрешила я на своём веку. Пора, господа милостивые, подумать и о покаянии. Не знаешь свой смертный час, а не покаявшись — страшно умирать!.. — проговорила задумчиво старуха и поникла своею седою головой.
Назначенную после Пасхи свадьбу Прозорова и Софьи отложили по причине болезни Лидии Михайловны и потому ещё, что ждали приезда с войны молодого князя; упорно держался слух, что скоро последует мир с Наполеоном. Леониду Николаевичу не больно нравилось затягивать свадьбу, но он принуждён был покориться и ждать.
Прогостив недели две в Каменках, Прозоров стал собираться в Москву.
— Куда вы спешите, дорогой Леонид Николаевич? Погостите! — упрашивал князь своего наречённого зятя.
— Нельзя, князь, — служба.
— Ну, побудьте ещё неделю: ведь в Москве теперь душно, пыльно. Да и Софья скучать будет без вас.
— Я недели через две-три опять приеду.
— Приезжайте, ждать будем.
— Князь, я хотел поговорить с вами относительно Цыганова: ведь этого подлеца нельзя оставить безнаказанным! — проговорил Леонид Николаевич.
— Я с вами вполне согласен, негодяя надо наказать. Предать в руки правосудия… Николай хитёр, его не скоро разыщешь.
— На то есть сыщики. По дороге я заеду к губернатору Сухову и попрошу его принять меры к розыску.
— А я попросил бы вас этого не делать, Леонид Николаевич, — проговорил князь.
— Почему? — удивился молодой человек.
— Губернатору вы, пожалуй, можете сказать — он мой хороший приятель — но до суда дело доводить не следует. Пойдут переговоры, пересуды… В этом деле фигурирует Софья.
— Ах да, вы, князь, совершенно правы. Таких подлецов, как Цыганов, не судят — их только бьют.
Софья нежно простилась со своим женихом и взяла с него слово, что он скоро опять приедет в Каменки.
С добрыми пожеланиями счастливого пути Леонид Николаевич выехал из княжеской усадьбы; князь Владимир Иванович и Софья далеко за Каменки провожали его.
Наполеон предложил нашему государю свидание. Приглашение было принято; местом свидания двух императоров назначен Неман. На этой реке, немного ближе к левому берегу, приказал Наполеон построить на плоту два четырёхугольных павильона, обтянутые белым полотном, украшенные коврами и национальными флагами. Один павильон назначался для императоров, другой, поменьше, — для свиты. На фронтонах было зелёной краской нарисовано обращённое к нашей стороне огромное «А»; с другой, обращённой к Тильзиту, — «N». Не на земле, пропитанной кровью, должны были встретиться два могучих императора: вода должна была быть нейтральным местом их свидания. Свидание назначено было на тринадцатое июня.
Был чудный, ясный день; ни одного облачка не видно было на голубом небесном своде; ровная поверхность реки Неман блестела как зеркало; вода в реке катилась спокойно и светло. По берегам Немана расположены были русская и французская армии; на одном берегу стояла гвардия Александра, на другом — Наполеона. Мундиры и оружие ярко блестели на солнце. За солдатами теснились тысячи народа. Около одиннадцати часов утра прибыл император Александр; на нём преображенский генеральский мундир, в шарфе и в Андреевской ленте через плечо; на голове треугольная шляпа с чёрным султаном и белым плюмажем по краям, на ногах — белые лосины и короткие ботфорты.
С государем прибыли цесаревич Константин Павлович; король прусский Фридрих-Вильгельм и блестящая свита; тут были главнокомандующий Беннигсен, князь Багратион, князь Лобанов, граф Ливен и другие приближённые лица государя.
Вот на той стороне Немана раздались громкие крики приветствия — это французская армия приветствовала своего императора. Наполеон, с пышным конвоем, в ленте Почётного легиона скакал между двух рядов своей гвардии. Дюрок, Коленкур и другие быстро следовали за ним.
В одно и то же время оба императора сошли с коней и сели в разукрашенные коврами и флагами лодки.
Когда обе лодки отчалили от берега, громкие восторженные крики раздались на обоих берегах Немана. «Величие зрелища, ожидание мировых событий взяли верх над всеми чувствами».
На прекрасном лице государя видна была задумчивость, сосредоточенность. Наполеон стоял в лодке, сложа на груди руки, и горделиво посматривал по сторонам.
— Какая торжественная минута, какая торжественная минута! — проговорила с увлечением Надежда Андреевна, обращаясь к Зарницкому, который находился с ней рядом.
— Могу сказать! От сотворения мира Неман не удостоивался такой чести, — ответил Пётр Петрович.
— Чем кончится свидание?
— Разумеется, миром.
— Бедный король прусский ждёт решения своей участи! — со вздохом промолвила Дурова.
— Да, нелегко ему, бедняге.
— Ах, Пётр Петрович, как императоры не походят друг на друга: Александр — воплощение доброты, кротости, справедливости, а Наполеон — воплощение хитрости, гордости и лицемерия.
Почти в одно время оба императора подплыли к павильонам и почти в одно время взошли на плот, на котором поставлен был императорский павильон. Наполеон и Александр бросили друг на друга вопрошающие взгляды, подали друг другу руки и вошли в павильон, двери за ними плотно затворились.
Теперь умолкли радостные крики и громкая музыка. Армия и народ стали с напряжением дожидаться выхода из павильона императоров.
Войдя в роскошный павильон, Наполеон и Александр несколько минут молчали; наконец Наполеон заговорил первый.
— Зачем мы сражаемся, ваше величество? — спросил император французов, протягивая руку Александру.
— Это правда! — тихо ответил государь. — Да, да, зачем мы сражаемся? Если в этом виновата Англия, то здесь препятствия скоро могут быть устранены.
— О, если так, то всё может устроиться, и мир между мною и вами решён! — быстро проговорил Наполеон. — Одна только Англия препятствовала нашему миру. И вы, ваше величество, ей доверяли. Это государство соблюдает только свои выгоды.
— Да, я ошибся в Англии.
— Ваше великодушие и благородство союзники употребили во зло! Они хорошо знали, ваше величество, что стоит вам, молодому герою, показать ратное поле — и вы обнажите меч. Ах, ваше величество, зачем мне не суждено сражаться вместе с вами, быть вашим союзником? О, тогда бы мы покорили весь мир! И победные лавры украшали бы вас. Кто были ваши союзники? Король без земли и без солдат. Вы думали, что союз с Пруссией и Англией будет полезен для России. И кому вы помогали? Немцам и торгашам англичанам? А вы призваны Богом для славного дела! У вас такая храбрая армия. Откровенно скажу вам, ваше величество, я и мои маршалы удивляемся храбрости ваших солдат… Они сражались геройски.
— Я ценю похвалу вашего величества! — проговорил Александр.
— Я нисколько не преувеличиваю: ваши солдаты делали чудеса храбрости. И если вы, ваше величество, соединитесь со мною, то вас ждёт счастие и слава!
— Я и то счастлив, народ меня любит — и этим я горжусь! — проговорил Александр.
Наполеон повёл государя к круглому столу, который стоял посреди павильона; стол был завален разными картами, планами и бумагами.
— Ваше величество, обратите внимание на карту Европы, — проговорил Наполеон, показывая на большую генеральную карту. — Поглядите на это собрание государств и земель, разбросанных между Россией и Францией. Почему бы нам не владеть теми маленькими государствами? Если Россия будет союзницей Франции, то мы придадим Европе другой вид. На востоке и на западе будут два императора. И мы с вами, ваше величество, будем давать законы всему миру…
