Они или победят и станут свободными, или погибнут. Третьего не дано.
Все знали: бои будут кровопролитные и жестокие.
Чокея по–хозяйски расчетлива. «Если, — думала она, — амазонкам в городе трудно будет прокормить пять тысяч лошадей и около девяти тысяч воительниц, то ей самой придется во много раз труднее. Около тридцати тысяч восставших, более четырех тысяч мужчин у Лоты — им тоже немало нужно корма. Поэтому на побережье было оставлено тысячи полторы рабынь и около сотни мужчин вместе с Хети. Они должны отыскать все запасы соленой рыбы, ловить свежую рыбу, взять на учет все стада и хлебные склады. Рыба, мясо, хлеб должны поставляться восставшим бесперебойно.
По упругим волнам Пропонтиды плывет триера. С берегов пустынной Фракии дует ласковый, теплый ветер — зефир. Он надувает пузатые паруса триеры, судно носом вспарывает воду, идет ходко и ровно. Неподвижны три ряда весел — гребцы отдыхают и поют. Разносится над морем песня–молитва:
Ты, Меликерт, и владычица светлого моря,
Ты, Левкофея, от бед вечно хранящая нас,
Вы, нереиды и волны, и ты, Посейдон–повелитель,
Ты, фракиец Зефир — ветер кротчайший из всех,
Благоволите ко мне и до гавани нужной
Целым по глади морской перенесите меня!
Грянул припев, его поют все гребцы:
Все повторяется, все повторяется, Все повторится с начала.
Это старая, старая песня морских походов. Да, все повторяется. Может быть, тысячу лет назад отплыли первые корабли в просторы Эгейского моря и начался первый поход к новым, неведомым берегам. Только избранные герои садились на корабли — они были и гребцы, и кормчие, первооткрыватели и воины. Они открывали новые земли, покоряли аборигенов и строили города.
Потом поход повторялся. И вот уже завоеваны Фракия, Мизия, Лидия, Троада, Ликия. Кажется, нет в Эгейе берегов, где бы не ступала нога греческих воинов.
Но морские походы все повторяются и повторяются. Корабли ионийцев, дорийцев и эолийцев бороздят просторы Пропонтиды, вырываются через Геллеспонт на безбрежные просторы понта Эвксинского. Появляются колонии на берегах Тавриды, Колхиды и Пантикапеи. И уже поют слепые певцы повесть о герое Язоне, о его корабле «Арго» и о пятидесяти аргонавтах. Они славят великий и многотрудный поход за золотым руном.
В походы ходят все, кто может строить корабли и водить их по бурным волнам морей.
Казалось, нет берегов, на которых бы не поклонялись Зевсу и Гере, но проходит время, и снова кто?то поднял паруса большого плавания. На этот раз корабли ведет молодой торнеец Тифис из города Олинфа. Триеры Тифиса красногруды, чернобоки и огромны. Их двадцать три. На каждой триере по сто восемьдесят воинов–гребцов, не считая кибернетов, кормчих и клевестов.[12] Путь их лежит к восточным берегам понта Эвксинского. Царь Олинфа Дардан послал туда своего сына с большим расчетом. Западные берега моря давно освоены эллинами: там стоят города Апполония, Одесс, Истр и Херсонес. Нет места для захвата новых земель и на юге—Синопа, Амис, Трапезунт, Фасис, Диоскурия много лет принадлежат ионийцам. Зато на северо–востоке от Диоскурии берега свободны, и там можно найти место для нового города.
Именно туда и ведет свои корабли Тифис Дарданид— двадцатипятилетний и единственный сын владетеля Олинфа. Царь, посылая наследника в далекий и опасный поход, сильно рисковал. На корабли потрачено огромное богатство. Если поход будет удачным—это богатство должно удесятериться, если корабли погибнут—Дардан станет нищим. Поэтому кормчим на флагманском корабле послан старый Диомед—учитель и наставник Тифиса. Он дважды ходил к берегам понта Эвксинского, он опытный моряк, мудрый и осторожный человек. Тифису приказано во всем слушаться Диомеда.
Погода благоприятствовала морякам. Эскадра благополучно прошла Пропонтиду, миновала Босфор и вышла на просторы Эвксина. Кончились запасы пресной воды — предстояла первая длительная остановка на берегу. Ее можно было бы сделать в Синопе, но Диомед не хотел, чтобы в греческих колониях видели его эскадру. Старый кормчий знал, что если пройти Синопу и Амис, там есть одно пустынное место, где в море впадает река. Можно взять воду, и там, наверное, есть жители, у которых можно купить и еду.
В одно туманное утро корабли Тифиса бросили якорь недалеко от устья реки.
После многих и долгих дней пути по зыбкому морю почувствовать под ногами твердую землю—великое блаженство. Запасы воды пополнили быстро. Но с едой предстояли трудности. Берега реки были пустынны, селений близко не было видно. Посылать людей в глубь материка Диомед не решался. Еще в прошлые походы он слышал, что где?то здесь расположено царство женщин. Но их существование было окутано плотной завесой, сотканной из таинственных слухов, рассказов и вранья. Говорили, что женщины эти жестоки и отважны, и никто и никогда не проникал за рубежи их владений. Многие утверждали, что они просто непобедимы. И ни у кого из суеверных мореплавателей не было желания связываться с женщинами, у которых были крылатые кони, а сами они могли превращать врагов в свиней или в собак.
— А я слышал о них совсем другое, — спорил с Диомедом Тифис. —То, что они свирепы и сильны, —это верно. Но если мужчина сможет ее победить, она будет покорна ему до смерти. Говорят, что персидские цари берут амазонок в телохранители, и нет вернее и надежнее этих стражей. Говорят, что платят они за них золотом по весу. Может, стоит пощупать этих баб, Диомед, а? У нас четыре тысячи воинов, и каких воинов! Мы ничем не рискуем.
— Нет, царевич, нет, —упорствовал кормчий. —Наш путь лежит в иные места. Амазонок никто не пытался трогать — и это неспроста. А они, я слышал, держат весь глубинный Кавказ в страхе. Давай лучше сделаем так: пошлем по обоим берегам реки по две сотни воинов. Пусть они разузнают там все. И если найдут жителей, мы купим у них еды. Только прикажи им не поднимать мечи—у нас есть Деньги.
— Ты, пожалуй, прав, старый Диомед. Вечером пошлем поиск.
Три сотни воинов ушли по берегам реки. По правому берегу воинов повел кибернет Аркадос, по левому пошел сам Диомед. Тифис, передав все заботы о кораблях кибернету Аристу, пил вино и отсыпался в шатре на берегу моря.
К исходу вторых суток возвратился Аркадос. Он встретил на своем пути селение, овладел им и нашел там три десятка женщин, склады соленой рыбы, копченого мяса и вина. Судя по тому, что в селении не было ни одного мужчины, он поверил, что это владение амазонок. Ни одна из женщин не умела говорить по–эллински, и поэтому он не стал их расспрашивать, а всех привел на берег моря.
— Тебе не велено было поднимать мечи, — накинулся на него Тифис. —А ты?
— Я и не поднимал, а они и не сопротивлялись! Тифис оглядел кучку женщин, худых и оборванных.
— Ты думаешь, это амазонки?
— А кто же более? Там не было ни одного мужчины. А вина, мяса и рыбы много. Все, что мог, я принес сюда.
— Ну, хорошо. Будем ждать Диомеда,
Чего греха таить—Тифис любит выпить. А вина как раз появилось много. Пока нет Диомеда, думал Тифис, устрою я праздник, отмечу первый успех. Этот старый хрыч все время упрекает меня в беспечности—надоело! И дома все время докучал наставлениями, и здесь... Пора старику указать свое место. Правда, отец, отправляя сына в поход, велел слушаться Диомеда во всем, запретил принимать важные решения без совета кибернета, но речь шла о важных решениях. Не будет же сын царя Олинфа по каждому поводу заглядывать Диомеду в рот. Любить женщин он не может — стар, пить вино ему нельзя—больна печень. Только и осталось ворчать да читать нравоучения. А Тифис молод: где ему погулять, как не в походе? И он роздал пленных женщин кибернетам, себе выбрал самую молодую и красивую. В пиру и веселии прошел день, с ласками и вином—вечер. После полуночи пьяный и усталый Тифис уснул. И вдруг тычки в бок и ворчание:
— Вставай, царевич.
— А–а, это ты, Диомед. Не мог подождать до утра?
— Важные вести привез я, царевич.
— Ты мне надоел, клянусь богами. —Тифис сел и, не раскрывая глаз, стал шарить по лежанке, отыскивая пояс.
— Я привел к тебе человека...
— Ах, Диомед. Я раскаиваюсь, что взял тебя в поход. Если бы на твоем месте был Атрид, которого я просил послать кормчим, он не будил бы меня среди ночи. Ты видишь, какая юная нимфа лежит рядом со мной? Бери ее и убирайся вон!
— Всему свое время, Тифис. Для утех у нас много дней впереди. Вспомни, что говорил твой отец, царь Олинфа...
— Ну, ладно, ладно. Где твой человек?
— Вот он.
Тифис поднялся, вытолкал сонную женщину из шатра и увидел перед собой юношу в кожаной куртке, перепоясанного широким ремнем. Только сейчас до Тифиса дошло, что Диомед вернулся из разведки и принес действительно важные вести. Он махнул рукой, приглашая юношу в шатер. Там Диомед зажег светильник.
