Обернувшись, Хасан увидел перед собой улыбающегося Дауда. Без бороды, чисто выбритый и очень от этого помолодевший, он был почти неузнаваем. Неподалеку от него стояли Исмаал и Малсаг. Хасан уже открыл рот – хотел что-то сказать, но Дауд движением руки остановил его и предостерегающе повел вокруг глазами.
– Едут, едут! – послышалось со всех сторон.
Вслед за тем донесся перезвон бубенчиков. Этот звон знаком всем. В целой округе только копи пристава и были с бубенцами.
Все смолкли и посмотрели в одну сторону. Фаэтон приближался в сопровождении пяти-шести всадников.
Словно из-под земли вырос Ази. И хотя вокруг было тихо, он заорал, выказывая свое усердие:
– Тихо, люди!
Фаэтон въехал на площадь. Вооруженные всадники плотно окружили его. Пристав поднялся с места, оглядел толпу. Он кивнул, и Ази тотчас заговорил:
– Люди, пирстоп приехал, чтобы поговорить с нами.
Пристав уже не обратил внимания на то, что старшина искаженно произносит его титул, привык, видно, или рукой махнул. А ведь как злился!
Повернувшись к Ази, Сахаров что-то сказал ему и стал внимательно всматриваться в народ. Ази начал переводить.
– Большинство из вас, люди, – сказал старшина, – живут честным трудом и преданы власти. Так говорит пирстоп…
В толпе зашумели.
– Хитро закручивает!
– И давно он так говорит?
– Не мешайте, пусть скажет…
Ази силился всех перекричать:
– …Но семья не без урода, говорит пирстоп, и среди вас есть такие, говорит пирстоп…
– Ну вот, опять завел свою старую зурну! – сказал Исмаал. – С этого бы и начинал!
Ази на этот раз сдержался, не ответил. Он не успевал и пристава переводить, и народ слушать.
– Пирстоп уверен, что вы выполните его требование.
– Что же он требует? – закричали со всех концов.
– В наши села прибудет на постой военный отряд. Пирстоп говорит, всем известно гостеприимство ингушей, он…
– Это он верно говорит, гостей мы принимаем…
– Только тех, кто приходит к нам с добром…
– А такие гости нам не нужны…
– Незваный пес ушел не евши.
– Тише, тише, – поднял руку Ази. – Пирстоп не требует, чтобы вы усадили их за свои столы да на почетное место…
– А что же ему от нас надо?
– Вы должны обеспечить зерном и сеном их лошадей.
– Где мы возьмем зерно? У нас дети сидят голодные! – крикнул Гойберд. – Клянусь богом, голодные.
– Не перебивайте! – взмолился какой-то старик.
– И что за народ! – добавил Шаип-мулла. – Воллахи-биллахи, с ними нельзя говорить по-хорошему.
Недалеко от Ази стояли владельцы больших отар – братья Гинардко и Инарко. С ними был и Соси. Он крикнул:
– И сена дадим, и зерна дадим!..
– Кто даст? – спросил Алайг.
– Я дам, ты дашь. И все, кто живет в этом селе! – ответил Соси. – Никто не может не подчиниться приказу властей!
– Эй, Соси, не у всех, как у тебя, сапетки полны кукурузой…
– Если бы ты не мотался по чужим краям да не крутился вокруг своей Маруси, а работал в поле, у тебя тоже сапетка не пустовала бы.
Алайг кинулся на Соси, но люди разняли их.
– Веди себя смирно! – набросился на Алайга Ази. – Не прыгай выше своей головы.
Пристав что-то быстро заговорил. Старшина весь обратился в слух. Потом перевел:
– Пирстоп недоволен. Он говорит, где ваше гостеприимство, где ингушская сдержанность? Он пришел поговорить с вами по-хорошему, а вы?…
– Пусть хоть до судного дня не говорит с нами по-хорошему. Как-нибудь переживем! – бросил еще не остывший Алайг.
– Переживете? Не очень ли много ты на себя берешь? – оскалился Ази. – Не отдадите по-хорошему, силой возьмут у вас то, что надо. Вам же будет хуже.
Толпа опять зашумела.
– Это мы еще посмотрим!..
– Как бы кое-кому не пришлось распрощаться с белым светом!
– Пусть приходит в мой двор тот, кому жизнь надоела.
Ази вышел из себя и заорал:
– Угрожаете? Псу под хвост ваши угрозы. Двое-трое не дадут сена, от этого их лошади не подохнут. Пирстоп верит, что большинство из вас – люди честные и преданные. Они и отряд примут, и сделают все как надо. Вот такие, как ты, – ткнул он пальцем в Исмаала, – дождетесь. Я не сын своего отца, если говорю неправду!
– Не кричи так сильно, Ази, – ухмыльнулся Исмаал, – а то еще случится с тобой такое, как в присказке об утке, что задумала гоготать гусыней, да и лопнула.
В толпе засмеялись. Ази смешался. Посмотрел на пристава. Тот снова заговорил.
– Ах, как плохо ведут себя люди, – пожаловался Шаип-мулла, подобравшись поближе к Торко-Хаджи. – Хаджи, ты бы сказал им, пусть перестанут! Это же позор. Не дают старшине говорить.
Но тот улыбался и одобрительно смотрел на Исмаала.
– А чего им молчать? – сказал он. – Люди затем и собрались, чтобы поговорить, высказать все, что у них на душе.
Дауд незаметно кивнул Малсагу, и тот направился в сторону Ази – там было возвышение, лучше видно говорящего.
– Я хочу спросить, – сказал Малсаг. – Зачем идет к нам этот военный отряд?
– Караулить могилу моего отца! – заорал старшина.
– Ну тогда дай им сена и зерна. У нас нечего караулить.
– Вас самих надо караулить!
– Слышите, люди, – Малсаг повернулся к толпе, – что он говорит? Мы что, скот или звери, чтобы нас охранять? Как они охраняют, нам известно. В нашем селе и раньше стояли на постое. Помните, военные стояли?
Чуть не каждого второго обвиняли, называли абреком. А сколько семей оставили голодными – забрали для коней последнее зерно. И вот теперь нам навязывают новых мучителей.
– Не соглашайтесь! – крикнул кто-то из толпы. – А то получится, как в пословице: «Курица сама нашла себе нож».
Ази с трудом успевал слушать Малсага и переводить его слова приставу.
– Арестовать его! – зарычал вдруг Сахаров.
– Вот ты и нашел себе нож! – ехидно кивнул Ази.
Двое конных казаков стали пробиваться сквозь толпу к Малсагу.
– Беги! Не поддавайся им! – кричали из толпы.
Но Малсаг не тронулся с места. Люди вокруг расступились, и, когда к нему подъехали стражники, он стоял, готовый на все.
– А ну, иди вперед! – крикнул один из всадников.
Малсаг не двинулся с места.
– Кому говорят, иди! – казак направил коня прямо на Малсага. Тот схватил его за уздцы и остановил.
Народ заволновался. Одни кричали, что Малсаг сам виноват – не нужно было дразнить пристава, другие говорили, что это насилие – он и сказать-то, мол, ничего не успел. Казалось, подпали спичкой – и площадь вспыхнет. Были в толпе такие, кто готов костьми лечь, а не дать приставу сделать свое черное дело.
Толпа на площади сейчас очень напоминала отару овец, напуганную волками и прижавшуюся к обрыву. Сквозь эту беспорядочную массу к Малсагу пробивались Исмаал, Дауд, Алайг, а с ними его родственники. Не отставал от других и Хасан.
– Выполняй приказ! – скомандовал Ази. – Сопротивление может стоить тебе жизни.
В ответ на его окрик Малсаг только ухмыльнулся.
– Отпусти коня! – взревел стражник и, склонившись, плетью наотмашь ударил Малсага.
Замахнулся еще. Малсаг закрылся от удара руками. Но з этот миг другой казак огрел его сзади. Малсаг вырвал из-под черкески кинжал.
– Сабли наголо! – приказал пристав, увидевший блеснувшее на солнце лезвие.
Стражник не ждал в изготовке, как Малсаг, а тотчас же рубанул шашкой, и только подоспевший Алайг спас Малсага: он схватил казака за ногу и рванул с коня. Шашка скользнула, слегка оцарапав лицо. Но именно это оказалось той спичкой, от которой вспыхнула площадь.
Увидев кровь на щеке у Малсага, в толпе закричали:
– Шашками бьются, изверги!
– Его ранили!
– Бей гяуров!
– Назад, вы все село погубите! – кричал перепуганный насмерть Ази.
Белый от страха Шаип-мулла канючил перед лицом Торко-Хаджи:
– Видишь, Хаджи, как все обернулось? А если бы ты призвал их к спокойствию, может, все и обошлось бы. Тебя бы они послушались.
– Ничего, – отвечал Торко-Хаджи, – рано или поздно это должно было случиться. Народ озлоблен насилием.
Сразу после удара Малсаг кинулся на всадника, которого стянул с коня Алайг.
– Не надо! – схватившись за живот, застонал тот. Исмаал и Дауд бросились к другому казаку. Исмаал стащил его с лошади и схватил за горло, а Дауд снял оружие. Подоспел и Хасан. В руках у него был кинжал. Он огляделся. С кем расправиться? Один уже держится за живот – ранен, с другим справятся Исмаал и Дауд. И вдруг совсем близко он увидел конного стражника в окружении толпы. Хасан поспешил туда. Но прежде чем он пробился, того уже свалили с коня.
– Пирстоп! Пирстоп сбежал! – закричали в толпе.
– Не дайте ему уйти!
Лавина подалась вперед. Хасан вложил кинжал в ножны и ринулся к фаэтону.
Фаэтон поехал не по центру села, как въезжал, а свернул в боковую улочку. Два уцелевших казака из охраны поскакали за приставом. Хасан бежал за ними.
Наперерез фаэтону выскочил с колом в руке Гойберд, видать, откуда-то из плетня выхватил. Он одним ударом свалил всадника. Другой ускакал.
