не видать.
«За такие большие потери с них могут строго спросить», — сказал себе миномётчик, но снова отвлёкся.
— Ты, где мотоцикл этот надыбал? — спросил повеселевший Антон. Глядя на сослуживца своего командира, Павел вдруг понял странную вещь. Ефрейтор удивительно рад тому обстоятельству, что встретил кого-то ещё, кто выше по званию. Теперь вся ответственность лежит на сержанте, а он тут, вроде уже, ни при чём. Мол, пусть теперь голова болит у начальства.
Все остальные бойцы тоже расслабились. Всё-таки, как ни крути, а два автомата и дюжина магазинов в подсумках — это немалая сила для их небольшого отряда. Теперь им будет значительно легче отбиться от фрицев. Да и мотоцикл всегда пригодится. Можно сгонять на разведку вперёд и быстрее найти советские военные части.
— Вчера на рассвете, нас послали в станицу, лежащую в тридцати километрах от батальона, — ответил Олег. — Добрались до места, там наткнулись на фрицев. Началась перестрелка, а всё кончилось тем, что ты сейчас видишь. Из моего отделения уцелел только я, да вот, остался один человек из девяти пушкарей.
Олег не хотел хвастать тем, что небольшой группе бойцов и одной «дивизионке» с расчётом, пришлось долго сражаться против колонны фашистов. Чем больше он думал о том, что случилось у неширокой реки, тем отчётливей всё понимал, им двоим, весьма повезло. Вышли живыми из такой передряги.
Не будь это место настолько удачным для устройства засады, они не продержались бы там, больше четверти часа. Ну, подожгли пушкари парочку танков. Ну, убила пехота десяток фашистских солдат. Вот, пожалуй, и всё, что удалось бы им сделать, при других обстоятельствах.
Фрицы прошли бы сквозь хлипкий заслон, как мощный трактор по низким кустам. Они без усилий убили горстку противников и двинулись дальше, без крупных потерь.
Поразмышляв над вчерашним сражением, сержант не стал вдаваться в детали. Ведь всё, что случилось возле тихой станицы, казалось настолько чудесным, что ему могли не поверить. Он быстро прервал короткий рассказ и задал встречный вопрос:
— А вы, как здесь оказались?
— Вчера после завтрака, — начал ефрейтор, — над батальоном опять появилась немецкая «рама». Она покрутилась немного над нашей позицией, разглядела окопы и улетела обратно.
Минут через сорок, всё завертелось по обычной схеме фашистов. Сначала, накрыли из дальнобойных орудий. Потом, появились «лаптёжники» и обработали нас по полной программе. Да так здорово врезали, что от лесочка, где стояла пехота, остались только пеньки и мелкие щепки.
Едва мы оклемались после обстрела, слышим рокот моторов. Смотрим, прямо на нас, катятся транспортёры и танки. Пушкари подпустили их метров на сто, ударили прямою наводкой и сожгли несколько бронемашин. Что было дальше, я уже не смотрел. Фрицы пёрли дуром, мы стреляли по ним, они били по нам. В общем, сам хорошо понимаешь, как это бывает.
Смотрю, а в окопе никого из живых не осталось. Все уже мёртвые лежат на земле. Патроны закончились, гранат и бутылок с зажигательной смесью нет, что делать, не знаю. Я взял свою «трёхлинейку», отполз к ближней промоине, скатился в овраг, а по нему добрался до леса.
Там взял руки в ноги и рванул на восток. По пути натолкнулся на этих ребят. Оказалось, они тоже из нашей воинской части. Мы слегка отдышались и двинулись пешком к Сталинграду.
Шли осторожно и не маячили на открытом пространстве. Мало ли что, может случиться? Вдруг заметят фашисты с земли или с воздуха? Это сегодня удивительно пусто, а вчера их вокруг, шастало много. В небе вились истребители, а по степи шли автомобили и бронемашины. И все, как одна, на восток.
Двигались мы, в основном, по перелескам и балкам. Кое-как добрались досюда. Присели в кустах, хотели слегка отдохнуть, слышим, тарахтит мотоцикл. Смотрим, машина немецкая, а за рулём вроде наши. Вот и решили вас тормознуть и спросить, кто вы такие, откуда, куда? Мы отыскали сухое упавшее дерево, перегородили дорогу и спрятались в зарослях. Ну а дальше ты знаешь.
— Понятно, — сказал командир. Он придирчиво глянул на молодых безоружных солдат, но не стал их пытать, куда делись винтовки? Судя по внешнему виду, им восемнадцать исполнилось не очень давно. Бойцов недавно призвали, а вчера был их первый бой с проклятыми фрицами. Ничего удивительного, что пацаны оробели. Поэтому он спросил о другом: — Антон, как у вас дело с патронами?
— Говорю же, закончились. Даже не стре́льнули в вас для острастки. Мол, вы ребята на мушке, поскорее сдавайтесь, — хмуро ответил ефрейтор. — А у вас не найдётся, случайно, две-три обоймы?
— Есть немного в коляске, — бросил Олег. Он повернулся к водителю, так и сидевшему на мотоцикле, и приказал: — Павел, отдай им обе винтовки и немного припасов.
Парень спрыгнул с сиденья, подошёл к низкой люльке и достал из неё «трёхлинейки». Одну вручил пареньку, похожему на студента из советских комических фильмов, что крутили в их сельском клубе в мирное время. Вторую «мосинку» протянул крепышу средней комплекции, видать, только успел, отучиться где-нибудь, в ФЗУ.
Оба бойца благодарно кивнули, схватили оружие и так крепко прижали к груди, словно боялись опять потерять. Так делают очень голодные люди, получившие скромный кусок чёрствого хлеба. Мол, теперь это моё, никому не отдам.
Оно и понятно, ведь за утерю оружия, пацанам грозил трибунал. К тому же, в любую секунду, могли показаться фашисты, и нужно им было хоть чем-то отстреливаться.
Павел взял «сидор», лежащий в коляске на самом верху, и раздал пехотинцам патроны, гранаты и часть продовольствия, что лежало внутри. Настроение у людей сразу улучшилось. Они тотчас зарядили оружие, взяли по сухарю и торопливо сжевали их всухомятку. Брикеты с пищевым концентратом все дружно решили, оставить на ужин.
Сержант построил бойцов в короткую линию и провёл перекличку. Он выяснил, кого, как зовут, и сильно задумался, что же делать теперь? Отправиться на мотоцикле вперёд — значит бросить людей. Ехать рядом с бойцами — зря жечь бензин, а его и так слишком мало.
От тягостных дум, его оторвал взволнованный крик:
— Товарищ сержант, посмотрите туда, что это там, на востоке?
Миномётчик повернул голову в указанном всем направлении. Меж стволов крохотной рощи виднелись клубы плотной пыли, что стояли на фоне жаркого неба. Столб мельчайших частиц медленно двигался к западу, но что, их поднимало с земли, парень, как ни старался, разобрать не сумел.
Он поднёс разбитый бинокль к лицу, посмотрел в уцелевший тубус прибора и разглядел «Т-34». Танк катил по просёлку со скоростью курьерского поезда. На зелёной броне ярко пылали красные звёзды,
