— Почему меня окружают такие слабаки?
— Я не…
— Джаявар, обещая золото, которого у него нет, привлек на свою сторону сиамцев, тут же слетевшихся сюда, как стая мух на падаль. А мои люди, едва завидев врага, бросились наутек, словно дети!
По Рейм про себя ухмыльнулся, но ничего не ответил.
— Где Асал? — требовательным тоном спросил Индраварман и снова ударил лошадь, чтобы отъехать подальше от своих людей. — Почему его позиция была смята?
— Его женщина сбежала, король королей. Люди говорят, что он пришел за ней еще до того, как начался настоящий бой.
Индраварман выругался, вспомнив, как Асал беспокоился по поводу своих пропавших разведчиков.
— Если он бросил свой пост и если то, что ты слышал, подтвердится, он умрет на костре. Трусов всегда лучше убивать огнем.
— А его шлюха?
— Она умрет вместе с ним.
— Что ж… подходящая участь.
— А ты хотел бы получить их в свои руки, чтобы сделать с ними то, что хочется тебе?
По Рейм кивнул:
— Я бы, о великий король, предпочел смотреть им в глаза, когда они будут умирать. А огонь будет держать меня на расстоянии.
— Но почему? Почему тебя так интересует чужая смерть?
— Потому что, умирая на твоих руках, человек отдает тебе свою душу.
— Так ты забираешь чужие души, По Рейм? Считаешь себя Богом?
— Я…
— Думаешь, и мою душу можешь забрать?
— Ваша душа, король королей, будет существовать вечно.
В рот Индраварману попала пыль, и он сплюнул.
— Я презираю джунгли, По Рейм. Ты, похоже, получаешь удовольствие, прячась в зарослях, но я и презираю и ненавижу их. Я бы предпочел открытое поле битвы, где мог бы видеть своих врагов.
— Джунгли хороши для крестьян, мой король. Что же касается ваших врагов, позвольте мне убить их, прежде чем они смогут еще раз вас огорчить.
— Ты говоришь об Асале?
Сквозь кроны деревьев над головой пробился солнечный луч и упал на лицо По Рейма. Он поднял руку, прикрывая глаза от солнца.
— Этот любитель кхмерок сбежал, когда был крайне необходим вам, когда ваша жизнь была в опасности. Мне доложили, что он так и не вынул саблю из ножен.
— Но до последнего времени все его советы были весьма ценными, По Рейм. Ведь это он посоветовал мне подойти к Ангкору на лодках, это он вел моих лучших людей от победы к победе.
— И где же он теперь, мой король?
— С этой кхмеркой, — ответил Индраварман. — И поэтому она должна умереть. Но вот он пусть немного поживет. Он мне еще нужен. Я хочу получить Джаявара живым, и Асал может стать тем человеком, который приведет его ко мне.
— Я бы…
— Мы уже потеряли четыре сотни бойцов, По Рейм. Завтра, когда мы вернемся в Ангкор, выбери четыреста самых подходящих кхмеров и всех, кого только сможешь найти. Поставь их во внутреннем дворе храма, пусть наши люди потренируются на них в метании копья и стрельбе из лука. И там ты можешь собрать столько душ, сколько захочешь.
По Рейм прищелкнул языком.
— А что потом? Должен ли я искать этого труса?
— Нет. Потому что он вернется, как всякий преданный хозяину пес. Если его объяснение по поводу своего отсутствия меня удовлетворит, он останется жить. И не потому, что я такой милостивый, а потому, что его ум острый, как стальной клинок. И пока что мне просто необходимо иметь при себе несколько светлых голов.
— Но как только фальшивый король…
— Я уже говорил тебе: когда Джаявар будет моим, Асал станет твоим.
— Благодарю вас, о великий король.
— Так что молись своим богам. Молись себе самому, По Рейм, чтобы все это закончилось побыстрее. Потому что терпение мое на исходе. Оно уже покидало меня ранее, а когда это происходит, сознание мое затуманивается, я забываю о великодушии и люди вокруг меня начинают умирать.
* * *
Костер был маленьким, слабое пламя колыхалось от малейшего дуновения ветерка, отгоняя темноту ночи лишь на несколько шагов. Асал развел его не для того, чтобы греться, поскольку было очень тепло, а чтобы держать на расстоянии москитов. Он и Воисанна отдыхали у ручья под выступающим из известнякового склона козырьком. Эта полупещера была достаточно глубокой, чтобы они могли улечься в ней, и только ноги их высовывались наружу. По другую сторону костра он установил щит из бамбука, скрывавший огонь. Чтобы заметить костер, нужно было подойти почти вплотную, а поскольку они с Воисанной давно ушли со звериной тропы, он не очень переживал, что их найдут в этом уединенном месте. Хотя, разумеется, и сабля и щит были у него под рукой.
Асал нарубил листьев папоротника и выстлал ими пол их укрытия — получилось неплохое ложе. Они ели плоды диких фруктовых деревьев и орехи, купались в заводи и установили вокруг своего нового жилища заостренные колья — на случай, если в темноте к их лагерю попробует подойти человек или зверь. С заходом солнца они вместе помолились, попросив у богов милости в большом и малом. Обратившись с просьбой к богам защитить Воисанну, Асал также помолился за своих людей. Он всегда сражался, думая о них, а теперь, впервые в жизни, чувствовал себя так, будто предал их. Он должен был заранее почувствовать опасность, должен был отвести своих людей на позицию, более пригодную для отражения нападения. Но хуже всего то, что он вынужден был бросить их на произвол судьбы, чтобы защитить Воисанну. Его эмоции взяли верх над чувством долга, и, хотя Асал считал божьим благословением то, что ему удалось спасти Воисанну, он горько сожалел, что не мог также спасти многих своих людей — смерть некоторых из них под саблями сиамцев он видел собственными глазами.
Теперь же, когда они с Воисанной, скрестив ноги, сидели у костра, он поглядывал по сторонам, чтобы убедиться, что должным образом подготовился к ночи. На расстоянии в несколько длин копья начинались заросли бамбука, доходившие до воды. Стоявшие рядом высокие деревья заслоняли темнеющее небо. Квакали лягушки, стрекотали цикады, повсюду, преследуя насекомых, носились летучие мыши, каким-то чудом не наталкиваясь на ветки деревьев. Тихо журчал ручей, на его поверхность падали слабые отблески огня.
Закрыв глаза, Асал снова вспоминал о битве. Он знал, что во время атаки погибло много его соотечественников, и задавал себе вопрос, были ли убиты или ранены Индраварман и По Рейм. На защиту короля при любых обстоятельствах были бы брошены все силы. И все же существовала вероятность, что случайная стрела или копье могли унести его жизнь. В этом случае многие проблемы Асала решились бы сами собой. Он мог бы убить злобного ассасина, прежде чем тот явится убивать его. А после этого мог бы скрыться с Воисанной и ее сестрой. И тогда он был бы свободен.
Но тут, не желая обманывать себя и строить иллюзии, Асал напомнил себе, что Индраварман — очень опытный и искусный воин. Скорее всего он выжил в этой битве и теперь пытается узнать, почему Асал сбежал. И чтобы оправдаться, Асалу нужно будет за время их путешествия обратно в Ангкор придумать какое-то очень убедительное объяснение.
— О чем ты думаешь? — спросила Воисанна, поворачиваясь к нему.
Он, будто завороженный, смотрел, как отблески костра играют на гладкой коже ее лица, на ее губах. Он уже прочувствовал эти губы, он помнил их чарующую мягкость и хотел прикоснуться к ним снова.
— Возможно, моя госпожа, завтра утром тебе нужно будет скрыться. Твоя сестра сможет к тебе присоединиться — я приведу ее к тебе.
— Нет, я могу скрыться только с тобой.
— Но Индраварман знает про тебя, и уже поэтому тебе угрожает опасность. Он не доверяет мне и, чтобы добраться до меня, может воспользоваться тобой.
— Как король может не доверять своим военачальникам?
— Дело в том, что его способ добиться власти основан на предательстве. Его отец, за которым шли люди, был убит одним из его командиров. Индраварман боится того, что с ним произойдет то же, что и с его отцом; он боится, что то, что он делает с другими, может постигнуть и его самого. Кроме того, он не дал жизнь наследнику, у него нет ни сына, ни дочери. Его кровь не течет ни в чьих жилах, и поэтому он не верит никому на свете. Он прорвался к власти, уничтожая тех, кто мог противостоять ему.
Воисанна устроилась поудобнее, положив голову ему на плечо.
— А ты не пойдешь с нами, со мной и Чаей?
— А куда вы направитесь?
— Я должна найти наших. Не ради себя — ради Чаи. Ей необходимы друзья. Придет день, и ей понадобятся поклонники, которых у нее никогда не будет, если ей придется прятаться в джунглях вместе со мной.
Асал кивнул и обнял ее одной рукой. Хотя он боялся будущего и очень переживал из-за того, что ему, возможно, придется предать своих собратьев, прикосновение к ее нежной коже поднимало ему настроение. Наконец он сказал:
— Твои люди могут мне не обрадоваться.
— Но Джаявар очень великодушный, он умеет прощать. Я дважды встречалась с ним, и он меня вспомнит. А когда я поручусь, что тебе можно доверять, думаю, он мне поверит.
