Многие пришли в исступление.
— Все понятно! — угодливо пролепетал лысый Алчика.
У всех на глазах черти летели по стене, как гуси в перелет.
Шаман бросил бубен и в изнеможении повалился на кан. Бичинга знал, что теперь несдобровать Чумбоке и его толстушке.
Дядюшка Дохсо схватился за голову. Правда все это? Или подстроено? Теперь уж не только Чумбоке беда, но и родной дочери.
«А что, если я их предупрежу?»
Дядюшка Дохсо ткнулся в дверь с намерением помчаться к лодке. Но какие-то чужие люди его схватили в дверях и потащили к шаману. Кто-то ударил его. Сородичи оцепенели.
Шаман поднялся.
— А-а! Хочешь убежать? Бойся! Сгоришь!
— Врешь! — заорал Дохсо.
Вдруг вспыхнуло пламя и охватило всех, а более всего Дохсо. Он упал в ужасе на колени. Никто не сгорел. Все целы.
Толпа бросилась к дверям. Светало. Чуть краснело небо за лиственницами. На белой реке плыли черные деревья с лохматыми корневищами…
Дохсо умолял, хватал людей за руки.
— Поедем! Поедем! — кричали ему.
Его насильно втащили в лодку.
Чумбока и Одака, отделившись от всех, жили на маленьком островке, опасаясь оспы. В эти дни многие разъехались из деревень и жили по островам. Рыба и дичь были всюду. Брат Удога с семьей отправился в глубь сплетений проток, на какой-то одному ему известный остров, на котором растет лес, бьют родники, живут лоси и есть озеро, уровень которого выше, чем вода в реке.
Некоторые уезжали и умирали на островах, гибли их дети.
Чумбока и Одака построили берестяной шалаш. Одака сплела камышовые коврики. Она вышивала новый халат и отделывала его желтыми, оранжевыми и розовыми морскими ракушками с зубчатыми отверстиями, как ротики маленьких зверьков. И у нее были а-чен, такие крошечные малютки — денежки, подарила ей Дюбака с подолов старых халатов. Когда идешь, то весь халат чуть слышно позванивает.
Вон Денгура, он уже в пожилом возрасте, а ради щегольства проткнул себе нос и вставил туда кольцо. С годами к нему пришла страсть франтовства. А Одака — молоденькая, ей ли не порадоваться! Так рассуждал Чумбока. Ружье, на случай опасности, у него всегда со свежим сухим зарядом.
Но когда ветер, холодно, каждому хочется согреться и бывает, что какой-нибудь прохожий выйдет из лодки на остров, Чумбока позовет к костру. Хорошо бывает выпить, поговорить по душам, посидеть веселой компанией.
— Вон едут к нам лодки! — сказал ей Чумбока. — Что-то рано сегодня люди поднялись.
— Почему так быстро гребут? Не случилось ли чего-нибудь? — встревоженно спросила женщина, держа подбору невода, в котором, отражая взошедшее солнце, плескались рыбины.
Это были сазаны, круглые и золотистые.
Казалось, груду солнц поймали неводом счастливые супруги.
Лодки шли прямо к острову. Чумбо увидел знакомых и родных со злыми лицами.
— Эй, вы, взбесились, что ли?! — весело крикнул он. — Идите, угощу вас талой. Хватит гоняться! Чумбо решил, что пьяные старики затеяли гонки. Дохсо увидел родную дочь и зятя, которых он так любил. Он задрожал. Ему хотелось защитить дочь, но в то же время он так запуган шаманом, что даже забыл про главное, что ему не жаль собственной жизни. А сейчас он боится. Но он пересилил страх и истошно закричал:
— Ода…
Ему заткнули рот. Кто-то сказал:
— Это твое счастье, что можешь спасти весь народ!
Неужели Одака причина всех несчастий? Неужели люди правы, когда кричат, что она злой дух и уже давно не его родная дочь! Незнакомые, старые и молодые, бранят его, замахиваются, упрекают весь род, все против него.
Дохсо, кажется, начинает понимать, что он должен ненавидеть своих детей… Да, вот сыновья, Игтонгка и Алчика, схватили копья, они ведь давно недолюбливают сестру. Молодым и бессердечным, им ничего не стоит поднять на нее оружие, а ему жалко, он ломает руки и опять кричит, и опять валится назад.
— Отец какой пьяный! — сожалеюще говорит Чумбока.
— Отец! — кричит радостная Одака. — Оспа закончилась? — Она опирается на плечо мужа. — Да что вы все какие-то странные?
— С утра перепились? Кто так гоняет лодки на восходе? — смеется Чумбока.
Вместо ответа на всех лодках подняли оружие. Братья Одаки только размахивают копьями. А другие выстрелили из луков, какой-то старик соскочил на берег и ударил Чумбоку по голове дубиной. Чумбока устоял, он кинулся к Одаке, хотел закрыть ее, схватить, бежать, они молодые, быстрые, их не догонят! Но Одака лежит. Он тихо наклонился к ней и спросил:
— Что с тобой?
Дохсо подбежал к дочери, он еще надеялся как-то помочь. Толпа теснилась. Дохсо в отчаянии закричал и повалился.
Все начали бить Чумбоку.
Чумбока упал. Игтонгка выскочил из лодки, широко прыгал по воде с копьем в руках, никого не ударяя. Алчика схватил ружье Чумбоки и ударил его о пенек с такой силой, что приклад разлетелся в щепы.
— Вот от этого ружья все несчастья! — кричал он.
Алчика пытался сломать дуло, но это ему не удалось. Тогда он бросил дуло ружья в реку…
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
КИТАЕЦ И РУССКИЙ
— Очнулся, очнулся! — закричали ребятишки.
— Зашевелился! — пробормотал Кога, почесывая свои коросты и со страхом заглядывая в яму.
Старик еще не совсем выздоровел, но он тоже ездил к шаману. Чумбока не сразу узнал его.
— Дедушка Кога, помоги мне, — наконец попросил он. — Куда это я попал?.. Помоги!..
Старик отпрянул от ямы. Ему было страшно, что такой злодей при людях просит у него помощи.
— Вот кто заразу разносит! — воскликнул Кога, показывая на Чумбоку.
Старик то чесал свои оспенные коросты, то хватался за ребятишек, отгоняя их от ямы, чтобы они не заразились оспой от злых духов Чумбоки.
— Глядит! У-ух! — закричали гольды и в страхе шарахнулись от взора Чумбоки.
— Что вы так смотрите на меня? Зачем меня сюда бросили?
— Сиди! — крикнули сверху.
— Падека! Падека! — обрадовался Чумбо, завидя старого друга своего отца.
— Пошел к черту! — крикнул старик.
— Что случилось? Почему ты так смотришь на меня? Я ни в чем не виноват. Не обознались ли вы? Зачем в меня стреляли?
— Нет, нет, не обознались! Хорошо видим, кто ты! — заорал долговязый Игтонгка.
Народ засмеялся злобно. Игтонгка замахнулся и бросил в Чумбоку камнем.
— У-у! Собака! Твою жену убили и тебя убьем! Отвезем Дыгену.
— Одаку убили? — в отчаянии воскликнул Чумбока.
— Я сам ее копьем пронзил, — хвастался Игтонгка. — Это была не сестра, а злой дух! Мы бросили ее в воду. От вас бесенята рождались! Разве ты не знаешь? Будто бы в первый раз слышишь!
Брань и насмешки посыпались со всех сторон.
Хрипя и что-то вскрикивая, Чумбока стал кидаться на крутые стены ямы.
— Выскочить хочет! — закричали в толпе.
— Лезет, лезет! Бейте его! Зубы скалит!
Толпа завыла в ужасе. На Чумбоку посыпались камни, палки.
— Проклятый грешник! — вопил дядюшка Дохсо.
— Зачем вы бьете меня? За что? — плача, крикнул Чумбо.
Кто-то попал ему камнем в голову. Чумбо обозлился и, схватив камень, пустил его обратно в своих родственников.
— Посмотрите хорошенько! Разве вы не знаете меня! Ведь я Чумбока! Я спас тебя, Игтонгка, от рабства… Всех хотел спасти от маньчжуров… Зачем же вы Одаку убили?
Толпа, отбежав от ямы, выла и бранилась.
— Вы меня маленького знали, я всегда жил с вами, — рыдал Чумбо. — Кто же перевернул вам всем мозги?
«Может быть, из меня на самом деле беса сделали? — подумал он. Шкура, может быть, на мне другая?»
Он огляделся, ощупал лицо, голову, посмотрел, нет ли крыльев. Все было по-прежнему.
— Как больно дерется! — с досадой сказал дед Падека, которому камень из ямы попал в лысину.
Дед Падека никогда не верил Бичинге и сам учил Чумбоку распознавать козни торгашей. Но тут и он был вне себя. За последнее время про Чумбоку было столько слухов, что старик уж и сам не мог понять, что правда, а что вранье. Говорили, что он нарочно подбил восставать мылкинцев, чтобы убили как можно больше людей и чтобы потом маньчжуры могли казнить всех направо и налево, обирать, увозить детей в рабство из любой семьи, насиловать женщин; он снова хотел поссорить род Бельды с родом Самаров и в заключение всего напустил оспу, жил с сестрой, осквернил род. Да, пожалуй, он сделал все эти преступления, размышлял Падека, иначе народ не поднялся бы. Да и оспа началась. Черти ведь даром не возьмутся за такое дело. Теперь, когда убили Одаку, ясно было — виноват Чумбо. Иначе народ не пошел бы на такое дело, зря братья сестру не убьют.
Временами у старика шевелилось смутное чувство жалости и расположения к Чумбоке. Но едва старик заикался в защиту парня, как на него все обрушивались, а особенно Гао. Старика в конце концов сбили с толку. Когда же Чумбока раскровянил ему лысину, дед окончательно рассердился.
