Гай застонал себе под нос, но Тубрук его услышал и добавил:
— Она всегда тихая после… плохой ночи.
Гай начал было одеваться, потом остановился и посмотрел на старого гладиатора.
— Иногда я ее ненавижу.
Тубрук тихо вздохнул.
— Жаль, что ты не знал ее до болезни. Она постоянно что-то напевала, и дом переполняло счастье. Лучше скажи себе, что твоя мать все еще здесь, просто не может до тебя дотянуться. Знаешь, она ведь тебя любит.
Гай кивнул и тщательно пригладил волосы.
— Отец уже уехал в город? — спросил он, зная ответ наперед.
Его отец не любил чувствовать себя беспомощным.
— Да, на рассвете, — ответил Тубрук.
Больше не говоря ни слова, Гай последовал за ним по прохладным коридорам в комнаты матери.
Она сидела на кровати прямо, со свежеумытым лицом и заплетенными длинными волосами. Лицо было бледным, но, когда Гай вошел, она улыбнулась, и он заставил себя улыбнуться в ответ.
— Подойди ближе, Гай. Извини, если испугала тебя вчера.
Он подошел к матери и дал обнять себя, ничего не чувствуя. Разве он может сказать ей, что уже не боится? Он видел такое слишком часто, и каждый приступ был хуже предыдущего. В глубине души Гай понимал, что дальше будет еще хуже, что мать его уже покидает. Но он не мог об этом думать: лучше держать все это внутри, улыбаться, обнимать ее и уходить, не позволять причинить себе боль.
— Что будешь делать сегодня? — спросила она, выпуская сына из объятий.
— Всякие дела по дому, с Марком, — ответил он.
Мать кивнула и как будто забыла о нем. Гай подождал пару секунд и, когда ответа не последовало, повернулся и вышел из комнаты.
Когда крошечный пробел в мыслях Аврелии исчез и она снова сосредоточилась на комнате, там никого не было.
Марк встретил Гая у ворот с сеткой для ловли птиц. Увидев глаза друга, он весело затараторил:
— Сегодня нам точно повезет! Мы поймаем сокола… двух соколов! Мы их обучим сидеть у нас на плечах и нападать, если мы прикажем. Светоний будет бегать от нас как чумной.
Гай фыркнул и перестал думать о матери — он уже скучал по отцу. Впрочем, день будет длинный, а в лесу всегда найдется занятие. Гай сомневался, что им удастся поймать сокола, как мечтает Марк, но решил подыгрывать ему до конца дня, пока они не пройдут по всем тропинкам.
В зеленом полумраке мальчишки долго не замечали ворона, который сидел на низкой ветке, недалеко от залитых солнцем полей. Марк увидел его первым и застыл, жестом остановив Гая.
— Смотри, какой большой! — прошептал он, разворачивая сеть.
Они присели и поползли вперед. Птица с интересом наблюдала за ними. Даже для ворона она была очень большая. Когда мальчики подобрались ближе, ворон расправил тяжелые черные крылья и одним ленивым взмахом не перелетел, а почти перепрыгнул на соседнее дерево.
— Обходи кругом! — возбужденно прошептал Марк.
Гай широко ухмыльнулся и нырнул в подлесок. Он сделал большой круг, стараясь не выпускать дерево из виду и в то же время не наступить на сухую палку или высохший лист.
Когда Гай появился с другой стороны, он увидел, что ворон снова перелетел, на сей раз на длинный поваленный ствол, который лежал уже много лет. По наклонному стволу было лезть легко, и Марк начал потихоньку подбираться к птице, стараясь держать сеть наготове.
«Почему он не улетает?» — удивился Гай, глядя на ворона. Птица наклонила голову набок и снова расправила крылья. Мальчики застыли. Когда ворон успокоился, Марк опять полез вверх.
Он был всего в нескольких футах от птицы, когда показалось, что та снова улетит. Ворон запрыгал по стволу, как будто ничего не боялся. Марк развернул сеть из грубой веревки, в которой хранили лук на кухнях. В руках Марка она превратилась в грозное орудие птицелова.
Задержав дыхание, он бросил сеть, и ворон взлетел с негодующим криком, потом еще раз хлопнул крыльями и сел на тонкие ветви молодого деревца возле Гая. Гай, недолго думая, бросился на него.
Пока Марк слезал, Гай кинулся на деревце. Оно вдруг треснуло и подалось, прижав птицу к земле листьями и ветвями. Гай придержал дерево, и Марк вытащил тяжелого ворона, изо всех сил вцепившись в птицу.
— Помоги! Он сильный! — крикнул Марк, и Гай прижал руками бьющийся ком.
Вдруг длинный и загнутый клюв ворона, похожий на копье из черного дерева, вонзился ему в руку, точнее, захватил и плотно сжал мягкую кожу между большим и указа тельным пальцами.
Гай взвизгнул:
— Забери его! Он цапнул меня за руку!
Боль была ужасная, и мальчики запаниковали: Марк изо всех сил старался не выпустить птицу, а Гай все силился вырвать руку из злобного клюва.
— Я не могу его оторвать!
— Придется тянуть! — мрачно проговорил Марк. Его лицо покраснело от напряжения.
— Не могу, у него клюв как нож! Выпусти его!
— Не выпущу! Этот ворон наш. Мы поймали его в лесу, как охотники.
Гай застонал от боли.
— По-моему, это он нас поймал!
Его пальцы дернулись, и ворон вдруг выпустил руку. Гай с облегчением выдохнул, поспешно попятился и согнулся, прижимая руки к животу.
— Все равно он настоящий воин, — широко улыбнулся Марк и взял ворона так, чтобы тот не достал до его рук. — Заберем его домой и воспитаем. Я слышал, что вороны умные. Научим разным трюкам и возьмем с собой на Марсово поле.
— Ему нужно имя. Что-то воинственное, — проговорил Гай.
— Как зовут того бога, который летает в виде ворона или ходит с ним на плече?
— Не знаю. По-моему, это греческий бог. Может, Зевс?
— А у него не сова?
— Не помню, у кого из них ворон, у кого — сова, но Зевс — подходящее имя.
Мальчики улыбнулись друг другу. Ворон затих и с притворным спокойствием завертел головой.
— Ладно, пусть будет Зевс.
Через поля они отправились в поместье. Марк крепко сжимал птицу в руках.
— Нужно найти, где его спрятать, — сказал он. — Твоя мать не любит, когда мы ловим животных. Помнишь, что было, когда она узнала про лису?
Гай поморщился, глядя под ноги.
— Рядом с конюшней есть пустой курятник. Можно оставить его там. Что едят вороны?
— Мясо, наверное. Они едят мертвых на полях брани… или это вороны? Все равно, возьмем объедков с кухни и посмотрим, что он будет есть. Как-то накормим.
— Нужно, пока обучаем, привязать его за ноги, а то улетит, — задумчиво сказал Гай.
Тубрук беседовал с тремя плотниками, которых позвали починить крышу поместья. Заметил, как мальчики входят во двор, и жестом позвал их к себе. Удрать не получится — они понимали, что Тубрук не даст им сделать и пары шагов, хотя управляющий отвернулся к рабочим и как будто не обращал на детей внимания.
— Я не отдам Зевса! — резко прошептал Марк.
Гай успел только кивнуть — они уже подошли к Тубруку.
— Я подойду через пару минут, — сказал Тубрук плотникам, и те взялись за работу. — Снимайте пока черепицу отсюда.
Он повернулся к мальчикам.
— Это что такое? Ворон? Наверное, больной, раз вы его поймали.
— Мы поймали его в лесу. Выследили и сбили, — возразил Марк.
Тубрук улыбнулся и протянул руку, чтобы погладить длинный клюв. Силы птицы, похоже, иссякли, она тяжело дышала, почти как собака, между твердыми половинками клюва виднелся тонкий язык.
— Бедняга, — пробормотал Тубрук, — испугался. Что вы с ним собираетесь делать?
— Его зовут Зевс. Мы его приручим, как сокола.
Тубрук медленно покачал головой.
— Дикую птицу нельзя приручить, мальчики. Сокола специальные люди выращивают из птенца, и все равно он остается диким. Даже лучший знаток своего дела потеряет птицу, если она улетит от него слишком далеко. Зевс — взрослая птица. Если оставите его у себя, он умрет.
— Мы можем посадить его в один из старых курятников, — не унимался Гай. — Теперь там ничего нет. Будем его кормить и пускать полетать на привязи.
Тубрук пренебрежительно фыркнул:
— А вы знаете, что станет с дикой птицей взаперти? Она не вынесет плена. Особенно в таком крошечном пространстве, как курятник. Это сломит ее дух, и от тоски птица начнет выщипывать собственные перья. Она откажется от пищи и будет только мучить себя, пока не умрет. Зевс предпочтет смерть. Самое лучшее, что вы можете для него сделать, — это отпустить. Вряд ли вы смогли бы его поймать, не будь он болен. Наверное, он и так умирает. Дайте ему провести хотя бы последние дни в лесу, на свежем воздухе, там, где его родина.
— Но…
Марк замолчал, глядя на ворона.
— Пойдем, — сказал Тубрук. — Пойдем в поле и посмотрим, как он улетает.
Мальчики уныло переглянулись и вышли вслед за Тубруком из ворот. Они поднялись на холм.
— Отпусти его на волю, мальчик, — произнес Тубрук, и что-то в голосе управляющего заставило обоих посмотреть на него.
Марк поднял руки и выпустил ворона. Зевс поднялся в воздух, расправляя большие черные крылья и с трудом набирая высоту. Ворон обиженно кричал, пока не превратился в точку в небе над лесом. Потом он спустился ниже и исчез из виду.
